— Это уж слишком, — заговорил он наконец. — Такой уровень контроля над окружающей средой у меня в голове не укладывается. Что могло убить настолько могущественную цивилизацию?
— Что-то похуже.
Робот-Миллер нырнул под подобие конвейера — металлической сетки, обернутой вокруг пульсирующей мышцы. Вся конструкция щелкала и стонала: отдельные части пытались двигаться, в то время как другие неподвижно застыли. Холдену вдруг живо вспомнился найденный им в детстве козел. Он застрял ногой в колючей проволоке забора, а остальными тремя слабо скреб по земле в попытке освободиться.
— Вот в чем штука, — сказал робот-Миллер, махнув лапой на механизмы. — Ради этого все и было затеяно. Ради этого планета существовала. И где-то здесь есть пробел в планетарной сети. Место, куда нам не дотянуться.
— И что?
— А то, что в том белом пятне засело что-то нездешнее. И если это пуля, то стрелок метил в сердце.
ГЛАВА 49
ХЭВЛОК
Хэвлок обходил «Росинант» снаружи, прищелкиваясь магнитными подошвами к обшивке и снова отпуская их. Справа ярче сварочной горелки сверкало солнце — здешнее солнце. Слева личные небеса Хэвлока заслоняла огромная облачная дуга Новой Терры. Верхнюю границу экзосферы было не различить простым глазом, а огромный пологий изгиб перед кораблем и позади него выглядел не более чем сероватой пеленой на фоне пустоты. Он казался слишком близким. Он и был слишком близко. Хэвлок уже представлял, как прозрачные газы срывают с него скафандр, начинают скрести корабль, обжигая больнее наждака. Яростный красный глаз на месте одной из лун оборонной системы горел высоко вверху, тусклый в сравнении с чистой белизной звезд. Нога прилипла к пластине, задержалась, оторвалась.
— Как оттуда вид? — спросила в ухо Наоми.
— Лучшего ждать не приходится. Не нравится мне, что планета прямо перед носом. Все мерещится, что это она затевает драку.
— Да, мне тоже так кажется.
Орудие точечной обороны представляло собой один толстый ствол на полушарных шарнирах. Металл блестел как зеркало, а черную точку отверстия Хэвлок мог бы закрыть одним пальцем — мягким розовым пальцем без перчатки. Маленькие вольфрамовые болванки, которые выплевывало отверстие, он мог бы удержать в ладони, но выплевывались они сотнями в секунду. Это была машина невероятной мощи и сложности, с реакцией, обгонявшей человеческий мозг, способная прострелить все, несущее угрозу кораблю.
Лишенная энергии, она годилась только как укрытие.
Хэвлок распластался за корпусом, прилепившись самыми кончиками магнитных ботинок. Сняв со спины винтовку, он синхронизировал ее с системой скафандра и увидел перед собой горстку новых звезд. Красные отмечали милиционеров, зеленые — те предметы, которые они волокли за собой. «Росинант» дернулся, горизонт корабля качнулся от выстрела рельсовой пушки. Полдюжины голубых полосок ударили из луны над головой, отметив путь снаряда мгновенной пляской молний. Хэвлок сместился на несколько сантиметров, приспосабливаясь к движению корабля. Снова поймав цель, он включил общий канал связи.
— Джентльмены, — сказал он, — зря вы это затеяли.
Он видел, что они услышали. Напряглись, завертели головами. Хэвлок дал приближение. Лицевые щитки затемнены от солнца, никого не узнать. Но он знал каждого из них.
— Право, зачем? К чему все это? Тот корабль внизу и всех, кто на нем, ждет смерть. Мы как можем стараемся ее оттянуть, но вы, ребята, вы ведь тоже знаете арифметику. Вы получили тот же ответ, что и мы. Вы ничего не выигрываете, просто совершаете подлость. Зачем это вам?
Одна точка моргнула. Наверное, старший механик орал на той частоте, которой они теперь пользовались. Накручивал своих. Хэвлок поймал в поле зрения одну из зеленых точек. Под таким углом трудно было понять, что он видит. Какие-то газовые баки, путаница проводов и трубок по концам. «Импровизированные снаряды», — сообразил он. Бессильные, если б ОТО, за которым он прятался, действовало. Интересно, знают ли они, что оборона «Роси» отключена, или только догадываются? А может, перед лицом смерти их ненависть к астерам так разгорелась, что они рискуют сами попасть под огонь, лишь бы отобрать у «Барбапикколы» несколько часов жизни? Как бы то ни было, он думал о них лучше.
— Уолтерс? Неужели ты хочешь умереть так? Не слушай их. Просто выключи радио. Нам спешить некуда. Серьезно, ты думаешь, что делаешь доброе дело?
Они заметно приблизились. Двигались без ускорения, но и не тормозили. Компьютер скафандра произвел расчеты: они окажутся у «Роси», или у «Барб», или у буксира через двадцать минут.
— Притормозили бы вы, ребята, — сказал Хэвлок. — Вы все еще мои люди, и я не хочу вам вредить.
Рация, щелкнув, ожила. Голос стармеха звучал глухо от ярости и презрения:
— Мы в эти игры не играем, подлый ублюдок. ОТО твоих дружков отключено, мы проверили перед выходом. За дураков нас держишь? Нам приказано доставить тебя и астерскую сучку на «Израэль» и поместить обоих в карцер.
— Приказано?
— Самим Мартри.
«Потому что, — быстро соображал Хэвлок, — это создаст прецедент. РЧЭ сможет утверждать, что до последнего отстаивала свои права. Наследство Мартри — известие, что он не уступил ни сантиметра. Ни на земле, ни в космосе, ни в абстрактном юридическом сражении. Нигде».
Не так давно Хэвлок увидел бы в его действиях жестокую чистоту. Теперь они представлялись ему дикими и жалкими.
— Ладно, — заговорил он, — ты прав. ОТО отключены, но с остальным ты не разобрался. Я снаружи и вооружен. Прицел подключен к системе боевого скафандра, я мог бы уже снять любого из вас — вы ведь ничем не прикрыты. Вы еще живы только потому, что вы — мои ребята и я не хочу вам зла.
Он наблюдал за их реакцией. Она оказалась слабее, чем он надеялся. «Роси» снова дернулся. Выстрел рельсовой пушки и потоки энергии с луны вслед. Хэвлок поправлял прицел и только через долю секунды понял, о чем предупреждает скафандр. Четыре цели пришли в движение. Разгонялись. Четыре газовых бака мчались на хвостах из прозрачного тумана, мгновенно превращавшегося в снег.
— Тебе посылка, встречай, — проговорил в ухо Алекс, и Хэвлок поднял винтовку. Одна из мишеней явно сбилась с курса и по спирали уходила к планете. Поймав в прицел другую, из оставшихся, Хэвлок продырявил ее насквозь. Импровизированная торпеда задергалась: рулевое управление, приделанное механиками, пыталось выправить курс, но бьющие в стороны струи газа слишком сильно нарушали равновесие. Торпеда качнулась и свернула. Хэвлок переключился на две последние. На обе у него не хватило времени, но он сумел дважды подбить и отвести ту, что летела прямо к нему. Другая врезалась в шкуру «Росинанта» на восемь метров правее Хэвлока, и мир стал белым. Толчок, боль, звук рации — еще слышный, но вдруг отдалившийся. Тело стало очень большим, словно заполнило собой вселенную, или вселенная сжалась, обтянув его тело. Руки казались очень далекими. Кто-то звал его по имени.
