Книга Любовь к ребенку, страница 24. Автор книги Януш Корчак

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовь к ребенку»

Cтраница 24

Воспитатель, который не сковывает, а освобождает, не подавляет, а возносит, не комкает, а формирует, не диктует, а учит, не требует, а спрашивает, переживет вместе с ребенком много вдохновенных минут, не раз следя увлажненным взором за борьбой ангела с сатаною, где светлый ангел побеждает.

Солгал. Взял потихоньку цукат с торта. Задрал девочке платье. Бросал камнями в лягушек. Смеялся над горбатым. Разбил статуэтку и составил, чтобы не было видно. Курил папиросы. Разозлился и проклял про себя отца.

Поступил плохо и чувствует, что это он не в последний раз, что опять на чем-нибудь споткнется, – самого потянет или подговорят.

Бывает, ребенок делается вдруг тихим, покорным, услужливым. Взрослые это знают: «Верно, совесть нечиста». Нередко этой странной перемене предшествует целая буря чувств, плач в подушку, раскаяние и торжественная клятва. Бывает, мы готовы простить, получить бы лишь заверение а, не гарантию – иллюзию, что проступок больше не повторится.

«Я не буду другим. Не могу я этого обещать».

Эти слова диктует честность, а не обязательно упрямство.

– Я понимаю то, что вы говорите, только я этого не чувствую, – сказал двенадцатилетний мальчик.

Эту достойную всяческого уважения честность мы встречаем и у ребят с дурными наклонностями:

– Я знаю, воровать стыдно, грешно. Я не хочу воровать! Но я не знаю, украду я еще или не украду. Я в этом не виноват!

Воспитатель переживает мучительные минуты, видя в беспомощности ребенка собственное бессилие.

85. Мы находимся во власти иллюзии,

что ребенка долго удовлетворять блаженное мировоззрение, просто, добро и разумно, что сумеем утаить от него наше незнание, слабость, противоречия, поражения и падения, – и отсутствие формулы счастья. Наивно предписание педагогических самоучек воспитывать детей последовательно – чтобы отец не критиковал поступков матери, взрослые не говорили при детях о своих делах, а прислуга не лгала, что «хозяев нет дома», когда стучится нежеланный гость.

А почему зверей мучить нельзя, а мухи – сотнями! – гибнут в таких муках на липучке? Почему мама покупает красивое платье, а говорить про платье, что красивое, нехорошо? А кошка обязательно должна быть «притворечивая»? Сверкнула молния, няня перекрестилась – это бог, говорит, а учительница говорит, что это электричество. А за что надо взрослых уважать? И вора тоже? Дядя сказал: «Аж брюхо подвело», – а так нехорошо говорить. Почему «сукин сын» – ругательство? Кухарка верит в сны, а мама нет. Почему говорится «здоров как бык», ведь и быки болеют? Утопленнику везет? А почему некрасиво спрашивать, сколько стоит подарок?

Как утаить, как разъяснить, не углубляя непонимания?

Ох, эти наши ответы…

Мне дважды довелось выслушать, как объясняли ребенку перед витриной магазина, что такое глобус.

– Что это за мячик? – спрашивает ребенок.

– Да такой уж мячик, – объясняет няня.

А в другой раз:

– Мама, что это за шар?

– Это не шар, а земля. Там и домики есть, и лошадки, и мамуся…

– И мамуся-я-я? – ребенок взглянул на мать с сочувствием и испугом и не возобновил вопроса.

86. Мы видим детей в бурных проявлениях радости и печали,

когда дети отличаются от нас, и не замечаем внешне резко не выраженных настроений: тихой задумчивости, глубокой растроганности, горького недоумения, мучительного подозрения и унизительного сомнения, в которых на нас похожи. «Настоящим» ребенок бывает не только тогда, когда скачет на одной ножке, но и когда задумывается над сказкой жизни. Надо только исключить действительно «ненатуральных» детей, бессмысленно твердящих заученные или перенятые у взрослых фразы. Ребенок не может думать «как большой», но может по-своему, по-детски вникать в серьезные проблемы взрослых; недостаток знаний и опыта заставляет его мыслить иначе.

Я рассказываю сказку: волшебники, драконы, злые феи, заколдованные королевны, – вдруг раздается с виду наивный вопрос:

– А это правда?

И слышу, кто-то тоном превосходства поясняет:

– Вы ведь говорили, что это сказка.

И персонажи и действия правдоподобны; все это могло бы быть, но всего этого нет, потому что мы предупредили: в сказках все неправда.

Человеческая речь, которая должна была развеять ужасы и чудеса окружающего мира, наоборот, углубила и увеличила незнание. Раньше крохотная текущая жизнь личных потребностей нуждалась лишь в некотором количестве решительных ответов, теперь новая большая жизнь слова погрузила детей сразу во все вчерашние и завтрашние, отдаленные и отдаленнейшие проблемы. Нет времени не то что все разрешить, но и просто рассмотреть. Теоретические знания отрываются от повседневной жизни и становятся вне проверяемости.

Темпераменты – активный или пассивный – выражаются в складе ума: практическом или умозрительном.

Ребенок с практическим складом ума верит или не верит в зависимости от воли авторитета, верить удобнее, выгоднее; с умозрительным – расспрашивает, делает выводы, отрицает, бунтует и в мыслях, и в действиях. Бессознательную фальшь первого мы противопоставляем стремлению к истине второго; это ошибка, которая затрудняет диагностику и делает менее эффективной воспитательную терапию.

В психиатрических клиниках стенографист записывает монологи и беседы пациентов. То же самое предстоит будущим педагогическим клиникам. Сегодня у нас есть лишь материал детских вопросов.

87. Жизнь – сказка. Сказка о мире животных.

В море рыбы, которые глотают людей. Эти рыбы больше корабля? А если она проглотит человека, человек задохнется; а если проглотит святого? А когда ни один корабль не разбился, что они едят? Такую рыбу можно поймать? А как могут жить в море простые рыбы? А почему тех рыб не выловят? Их много, миллион, да? А из такой рыбы можно лодку сделать? Это допотопные рыбы? У пчел есть королева, а почему короля нет? Он умер? Если птицы знают, как лететь в Африку, то они умнее людей, ведь они не учились. Почему ее называют сороконожкой, если у нее не сорок ног, а сколько их у нее? Все ли лисы хитрые? Могут они исправиться и почему они такие? Если кто-либо мучает и бьет собаку, то она все равно верная? А почему нельзя смотреть, когда собака вскакивает на собаку? А набитые звери раньше жили и можно ли набить человека? Очень ли неудобно улитке; а если вынуть ее, она умрет? Почему она такая мокрая, она рыба? Она понимает, когда говоришь: «Улитка, улитка, высунь рога»? Почему у рыб холодная кровь? Почему змее не больно, когда она меняет кожу? О чем муравьи разговаривают? Почему человек умирает, а звери подыхают? Если порвать пауку паутину, он подохнет? Откуда он возьмет нитки на вторую паутину? Как из яйца может сделаться курица, яйцо надо в землю закопать? Страус ест камни и железо, так какие у него какашки? Откуда верблюд знает, на сколько дней запасать воду? Попугай нисколечко не понимает, что он говорит, умнее ли он собаки? Почему собаке нельзя подрезать язык, чтобы она заговорила? Робинзон первый научил попугая говорить, трудно ли научить и как это сделать?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация