И вот так же неожиданно она снова пожаловала двадцать девятого декабря, около двух, как раз когда я ждал, что ко мне, выкроив время, ненадолго заглянет ясиро. Она быстро прошла в гостиную, учтиво поклонилась и молча присела на диван.
Я хотел, чтобы она побыстрее покончила со своим делом и ушла до прихода ясиро, поэтому откровенно поторопил ее, сказав, что у нас мало времени — скоро должен прийти ясиро.
— Прекрасный юноша! — воскликнула она так, будто была с ним знакома.
Я в двух словах объяснил ей, что ясиро в моем доме вещает устами госпожи Родительницы, и, поскольку это требует определенного времени, попросил прийти в другой раз.
В этот момент мне сообщили, что пришел ясиро, и он вошел в гостиную. Я собрался проводить госпожу Г., но она спросила у ясиро, нельзя ли ей тоже присутствовать. Ясиро ответил согласием и поспешно удалился во маленькую комнату.
Когда он сказал, что все готово, я провел туда госпожу Г.
Ясиро, облаченный в алое женское кимоно, сразу же начал говорить голосом живосущей Родительницы.
Она рассказывала о том, какие усилия предпринял Бог в прошедшем году, перестраивая мир так, чтобы все люди могли жить в радости в подлинном смысле этого слова, после чего подозвала меня.
Я сел перед ясиро. Как обычно, госпожа Родительница обвеяла все мое тело дыханием, стряхнула с меня осевшую за год пыль, после чего сказала, что Бог-Родитель Великой Природы чрезвычайно рад моему духовному совершенствованию и аскетическим подвигам, перечислив их один за другим.
Мне было невыносимо стыдно в присутствии госпожи Г., и я терпел, опустив голову. Наконец госпожа Родительница сказала: «Будь здоров», и я смог вернуться на свое место.
Ясиро тотчас пригласил госпожу Г. Она подвинулась вперед, и госпожа Родительница, ласково сказав: «Протяните руку!», взяла ее руку в свои и заговорила.
— В этом мире нет ни греха, ни грязи. И детки у тебя — прекрасные, добродетельные. И поскольку добродетельны, значит, способны приять добро. Некоторые люди о судьбе безответственно судят, мол, это в ней пыль, это в ней карма. Не след поддаваться таким голосам. Твоим деткам по силам возложенная на них ноша, они у тебя прекрасные. Ты получила своих детей от Бога, посему не падай духом и будь непреклонна! Тебе нечего бояться. До сих пор ты, страдая, немало блуждала, а потому Бог, установив связь, призвал тебя сюда. Ты пришла сюда не случайно. Ты пришла по зову Бога. Ты проявляла досель чудеса стойкости. Впредь тебя ждет только большое, большое, хорошее. Это подлинная награда тебе от Бога за твое усердие. Она не в только в твоих детях — награда, которую дает тебе Бог за твое усердное сердце. Отныне на пути своем остерегайся блужданий и не теряй уверенности…
Случайно подслушав эти ласковые слова госпожи Родительницы, я почувствовал тепло в груди и невольно навострил слух.
Оказывается, старший сын госпожи Г. во время учебы в Америке попал в автомобильную аварию, повредил ноги, потерял способность ходить и вернулся домой на инвалидной коляске. Госпожа Г., будучи глубоко верующей католичкой, восприняла этот несчастный случай как наказание от Господа (Бога Великой Природы) за ее грехи, без устали каялась и страдала. Зная обо всем этом, госпожа Родительница ласково ее утешала и приободряла. Я так расчувствовался, что перестал вслушиваться, и спохватился лишь какое-то время спустя.
— Ты постоянно упрекаешь себя, что в этом твоя вина, — продолжала госпожа Родительница. — Но никакой вины нет. Бог возложил на тебя великую ношу, великое духовное испытание, поэтому надо стойко терпеть. Я всегда рядом с тобой. В трудную минуту, в минуту одиночества, громко вместе с ребенком позови: «Мама!» Я всегда рядом и помогу. Ни о чем не беспокойся. Раз я сказала, что помогу, значит, помогу. Ему скоро будет лучше, он поправится и обязательно встанет на ноги. Бог приходит на помощь. Он трудится не покладая рук, дабы ты уверенно преодолела выпавшие на твою долю испытания и справедливость восторжествовала…
Твои страдания подходят к концу. Оставь уныние, наберись — в хорошем смысле — прекраснодушия. Ты страдала и боролась вместе с ребенком, поэтому и впредь, прилепившись к сердцу Бога, не падай духом и продолжай искренне переносить испытания. Твои скитания подходят к концу. Отныне идите рука об руку, отбросив сомнения. В знак того, что твои скитания закончилось, даю тебе носки, — говоря это, ясиро снял с себя алые носки и передал ей, — отныне вы избавлены от страданий. Если станет одиноко, посмотри на эти носки и подумай: наш путь страданий уже закончился, дальше будет только хорошее! Желаю тебе отбросить все сомнения и не унывать. Довольно страданий. Бог в помощь. Утвердив свое сердце, возвеселись и ступай. Прощай.
С этими словами госпожа Родительница отпустила руку госпожи Г. Она закончила говорить, обратившись ко всем присутствующим, и я поспешил отвести госпожу Г. в гостиную.
Она опустилась на диван и прошептала:
— Я не заслужила такой милости!
По своей глухоте я не все расслышал. Я не мог оторвать от нее глаз, видя, как она вся трепещет от восторга, и сам расчувствовался.
Вскоре ясиро, переодевшись в пиджак, появился в гостиной и сказал, что торопится, поэтому не может остаться, я же только и проговорил: «Да, спасибо!» — и даже не нашел в себе сил подняться. Госпожа Г. проводила его с опущенными глазами.
После его ухода госпожа Г., судя по всему, старалась унять охвативший ее восторг. В былые времена, когда ко мне были приставлены Небесный сёгун и ангелы, они бы подсказали мне подходящие слова, но ныне я, подобно Великой Природе, только безмолвно изливаю солнечный свет.
Через какое-то время госпожа Г., поблагодарив, поднялась. Я проводил ее до прихожей, и она почему-то не показалась мне такой высокой и статной, как прежде. Надо было бы проводить ее до ворот, но я простился в прихожей. У ворот ее наверняка уже заждался личный автомобиль…
Я поднялся в кабинет, но еще долго не мог освободиться от нахлынувших чувств. Вдруг раздался голос Бога:
— Я давно говорил тебе про тридцатое декабря. И вот приближается срок. На сей раз Я явлюсь открыто и произведу в мире Большую Уборку. Я в корне перестрою сердца людей, которые доселе восседали на вершине горы и бесстрастно взирали на мир. Я приступаю к Большой Уборке. Исправлю и основательно перестрою сердца людей, воссевших на вершину горы, изъеденных алчностью и эгоизмом. Отныне Я созываю людей, живущих по правде, и, ускорив перестройку этого мира, основательную перестройку, проложу путь миру. Чтобы люди продвигались по нему усердно, с правдой в сердце, навстречу дарованной Богом «жизни, полной радости». Взирай на происходящее, как солнце, и тихо радуйся!.. Ну вот и тридцатое декабря!
Мне показалось, что этот голос пробудил меня ото сна.
В последнее время я, совершенно отказавшись от своего «я», радуюсь тому, что живу, воссылаю благодарность и всего-навсего исполняю долг, вмененный мне Богом, — пишу книгу и помогаю людям. Да еще, превозмогая себя, стараюсь следить при помощи газет, телевидения и радио за политическими и экономическими переменами в мире, о которых мне заранее поведал Бог.
