Когда я стал одно за другим читать эти письма, у меня невольно наворачивались слезы. Сложив молитвенно руки, я с замиранием сердца думал о том, что эти люди, так же как и я, преодолев невзгоды войны и послевоенного времени, наконец-то достигли спокойной жизни и что мы должны оправдать их надежды и сделать все, чтобы предстоящий съезд стал значительным событием.
И все же самой важной моей обязанностью было добиться денежной помощи от правительства.
Поэтому, как только мне поручили собрать средства, я послал письмо премьер-министру Киси, в котором, объяснив ситуацию, попросил, если у него найдется свободное время, хотя бы о десятиминутной аудиенции. Я осмелился обратиться к нему с таким письмом потому, что он, как и я, учился в Первом лицее, только был на два года меня старше. Он принимал участие в секции красноречия, а поступив на службу, работал вместе со мной в Министерстве сельского хозяйства и торговли, много мне помогал, и мы были дружны. В начале февраля позвонил его секретарь, и Киси принял меня в своей резиденции. Оказалось, что он хорошо осведомлен о предстоящем съезде, разговаривать с ним было легко. Дотацию даст Министерство иностранных дел, сказал он, но в апреле начинается новый бюджетный год, поэтому, если съезд состоится в сентябре, деньги будут перечислены из нового бюджета. Он сказал, что мне необходимо посетить министра иностранных дел, и дал машину, чтобы доехать до министерства.
Министром иностранных дел был человек с хорошей репутацией, бывший крупный промышленник, неожиданно избравший политическое поприще. Когда я на обратном пути с международного съезда ПЕН-клубов в Лозанне был в Париже, он, проездом из США, дважды угощал меня еще с несколькими японцами в первоклассном ресторане. Во второй раз — сразу после решения издать французский перевод «Умереть в Париже» — он не преминул выразить большую радость в связи с этим.
Так что, хоть он и стал ныне министром иностранных дел, разговаривать с ним было просто. Он обещал выделить нужную сумму из следующего бюджета, а меня попросил передать ему печатные материалы с программой съезда, которые к этому времени наверняка будут уже готовы. Программа была готова в июне, я посовещался с Кавабатой, и мы условились вместе посетить министра иностранных дел.
По дороге в министерство я решил, в знак признательности за участие, завезти материалы по организации съезда в канцелярию премьер-министра, чтобы передать их через секретаря, но Киси вышел к нам сам, искренне пожелал успеха съезду и сообщил радостную новость, что министр иностранных дел выделил в качестве денежной помощи пять миллионов иен.
— Поскольку правительство выделяет такие значительные средства, — сказал он, — предприниматели также наверняка раскошелятся. Зайди-ка завтра к этому человеку, думаю, на него можно положиться.
Он написал на оборотной стороне визитки имя и адрес офиса, добавив:
— Министр немедленно с ним свяжется.
На следующий день Кавабата был занят, поэтому я отправился один на встречу с указанным на визитке господином Дзимпатиро Ханамурой. Я не знал, что он генеральный директор «Кэйданрэн»
[28]
, но из разговора с ним почувствовал, что это на редкость обаятельный человек.
— Коль скоро правительство пошло на выделение таких средств, предприниматели тоже не останутся в стороне, я беру это под свою ответственность, можете ни о чем не беспокоиться. Если кто-либо из предпринимателей будет настаивать на встрече с руководством ПЕН-клуба, я вам сообщу. На встречу возьмите с собой председателя ПЕН-клуба.
Через десять дней пришло предложение встретиться с четырьмя промышленниками, и мы с Кавабатой пришли на встречу с ними, взяв программу съезда. Оказалось, что им просто было любопытно пообщаться с писателями, никаких затруднений не возникло, все желали съезду успеха.
(Не прошло и месяца, как при посредничестве господина Ханамуры нам были перечислены щедрые пожертвования со стороны предпринимателей.)
Планировалось, что съезд пройдет с первого по шестое сентября в Токио, а с седьмого по девятое — в Киото. Живший в Киото исполнительный директор ПЕН-клуба Такэо Кувабара
[29]
подал нам идею, что, коль скоро три последних дня съезда пройдут в Киото, финансовые воротилы района Кансай также могли бы дать пожертвования. Я поехал в Киото. В сопровождении Кувабары я в первый день нанес визиты финансовым тузам Киото, а на следующий день посетил промышленников Осаки, прося их о содействии.
Я уже собирался возвращаться в Токио, когда Кувабара меня предупредил, что на восьмое сентября намечен прием гостей съезда по случаю праздника «созерцания луны» в особняке Номуры, но чтобы он прошел успешно, неплохо было бы обратиться за помощью к вдове первого председателя компании, которую называют матушкой «Номуры сёкэн»
[30]
. Он посоветовал выйти на нее через директора «Номуры сёкэн», поскольку тот был отцом писательницы А.
Вернувшись в Токио, я позвонил А. Она тотчас с готовностью откликнулась на мою просьбу и пообещала переговорить с отцом. В течение десяти дней от нее не было никаких вестей, я уже начал беспокоиться, когда она позвонила и сказала, что будет сегодня же ждать меня в машине в два часа у станции Ёцуя. Я вышел к станции в указанное время. Она стояла перед машиной и помахала мне рукой. Мы отправились в центральное правление «Номуры сёкэн». В приемной встретились с ее отцом, и он сразу же завел разговор, который показался мне настолько ни с чем не сообразным, что я мог только хлопать глазами от удивления.
По его словам, как только мою просьбу передали вдовствующей патронессе, она созвала руководство компании, включая ее президента, и сообщила собравшимся о моей просьбе.
— Я уже стара, — сказала она, — и готовлюсь не сегодня завтра отправиться в рай. Я не нуждаюсь в пышных похоронах, но не могли бы вы уже сейчас потратиться на упокой моей души? Дело в том, что восьмого сентября ПЕН-клуб, пригласив писателей со всего мира, устраивает прием «созерцания луны» в нашем киотоском особняке, а для меня, старухи, этот вечер — все равно что рай на земле, и ни о чем я не мечтаю так, как вместе со всемирно известными писателями вкусить этого блаженства.
Попросив оказать денежную помощь в организации приема, она поклонилась присутствующим. Затем подробно рассказала о подготовке к этому мероприятию; все, как один, начиная с президента компании, выслушали ее с воодушевлением и заверили, что с деньгами никаких проблем не возникнет.
— Так что, — сказал отец А., — можете не беспокоиться по поводу приема в особняке «Номура», только после окончания съезда, будьте так любезны, встретьтесь со старой женщиной и поблагодарите ее…
На этом мы расстались с отцом А., и А. довезла меня на машине до станции Ёцуя. Оставшись один, я невольно припомнил слова вдовы Номуры и подумал, что таким и должен быть праведный отклик. Сердце мое было переполнено чувствами. То были времена бесчисленных «лепт бедняков»…
