Пинк поспешно продолжила:
– Мне вспомнились серийные убийства в Европе и книга Крафт-Эбинга о преступлениях, мотивом которых служила похоть. Вот я и подумала, что было бы интересно пригласить самого прославленного детектива Европы, чтобы он занялся этим делом. Отличный получился бы материал для газеты!
Ирен окаменела, после чего разразилась буря.
– Ты же не хочешь сказать… Пинк!
Девушка нервно сглотнула, а затем выпалила всю правду:
– Я послала телеграмму Шерлоку Холмсу. В ней говорилось, что в Америке, в Нью-Йорке, тоже произошла серия связанных друг с другом убийств. Подумай, какая сенсация! Англичанин на Бауэри!
[45]
Самая большая удача с тех пор, как Оскар Уайлд совершил турне по Штатам со своими лекциями! Мистер Холмс тоже мог бы объездить Америку с выступлениями. Публика ломилась бы на них. Должна признать, что мои соотечественники обожают высокомерных англичан. Я могла бы сопровождать его, когда он будет проводить расследование, и ежедневно сообщала бы о них в «Уорлд». Обо мне заговорила бы вся страна!
Ирен стоя слушала поток восклицаний, и чем больше юная американка вдохновлялась своей идеей, тем больше моя подруга походила на воинственную амазонку.
– Пинк, – сказала она наконец осуждающим тоном, – даже трудно сказать, кто из нас будет в большей степени возмущен твоей пагубной идеей: я или мистер Холмс. Вряд ли он отправится в твое воображаемое турне с лекциями. Скорее уж залезет на дерево и будет швырять кокосовые орехи в собравшихся внизу людей. И меня сюда не впутывай.
– Но ты же когда-то работала в агентстве Пинкертона. Несомненно, им бы понравилось такое сочное дельце.
– Мы говорим не о бифштексе у Дельмонико, – возразила Ирен, имея в виду шикарный ресторан, который посещали все представители аристократии Нью-Йорка. Правда, вряд ли можно говорить об американской аристократии, как бы ни были богаты отдельные личности. Подумаешь, «четыре сотни»!
[46]
У нас в Англии список первых фамилий гораздо более короткий и изысканный!
Кроме того, – добавила Ирен более мягко, – в агентстве Пинкертона больше нет женского отделения, так что тебе туда не проникнуть, чтобы поработать под прикрытием. Ну что же, по крайней мере, можно не сомневаться, что Шерлок Холмс пренебрежет твоим приглашением.
– Верно. – Пинк сделала паузу, и вид у нее был очень виноватый, как у моих питомцев. – Так он и сделал.
Ирен удовлетворенно кивнула и снова села. Я вздохнула с облегчением.
Но поторопилась, как часто со мной случается. Дело в том, что я никак не ожидаю тех крайностей, до которых доходят некоторые.
– Ты совершенно права, – продолжала Пинк. – Он давал отрицательный ответ на все мои телеграммы… пока я не упомянула, что в деле замешана ты.
– Каким же образом? Мы прибыли в Новый Свет всего несколько дней назад.
– Я объяснила, что убийства связаны с твоими юными годами.
– А где доказательства?
– Но ты же выступала в шоу с раннего возраста.
– Просто совпадение. Не верится, что Шерлок Холмс отправится в путешествие через Атлантику при столь слабых доказательствах лишь ради твоих красивых глаз.
– Я и не рассчитывала, что его приведет в Америку симпатия ко мне. Я рассчитывала на его симпатию к тебе.
Итак, слово сказано. Я знала об этом весь прошлый год. Этот господин питает в высшей степени нездоровое восхищение по отношению к моей подруге. К моей замужней подруге. Я долго держала в секрете, что была в курсе столь неподобающей привязанности. И вот теперь эта наглая Нелли Блай обнародовала чужую тайну. Скоро она появится в газетах и об этом узнает Годфри, узнает весь свет, и тогда мы все погибли.
Но Ирен лишь позабавила реплика юной скандалистки:
– Его «симпатия ко мне», милая Пинк, – лишь профессиональное соперничество. Не понимаю, почему ты хочешь спустить на меня всех собак. Ведь я прибыла сюда, чтобы тебе помочь, как недавно мне помогла ты… – Примадонна в недоумении пожала плечами.
– Может быть, Холмса осенит и он раскроет эти странные преступления! – продолжала защищаться девушка.
– Здесь, в Америке? В непривычных для него условиях? Разве он не растерялся, когда имел дело с убийствами женщин? Вряд ли что-то изменилось с тех пор. По-моему, Шерлок Холмс вообще не меняется. Англичане удивительно традиционны.
– А англичанки? – брякнула я возмущенно.
Янтарно-карие глаза подруги обратились ко мне; взгляд был одновременно и насмешливым, и извиняющимся.
– Прости, Нелл, но твои соотечественники рождаются с чувством собственной непогрешимости. Они всегда правы, не так ли?
– Да, – вынуждена была признать я. – За исключением тех случаев, когда мы не правы. Но, естественно, такое редко случается.
– Тебе меня не одурачить, Ирен, – с жаром произнесла Пинк. – История потрясающая, достойная бульварного романа, и я ее не упущу. А если она оскорбляет чью-нибудь чувствительность, мадам примадонна, то такова уж плата за общественное признание.
– Как же ты несправедлива, Пинк! – Я чувствовала, что у меня горят щеки. – Ты сама мечтаешь о славе, хоть и прячешься за псевдонимом. А Ирен просто стала оперной певицей, и признание настигло ее само. Будь у тебя столь возвышенный дар, как ее голос, тебе не пришлось бы выискивать сенсации для публичной прессы.
– Это «Клементина»-то возвышенная? – ироническим тоном осведомилась бесстыдница. – Я видела афиши.
– Ты небось в столь раннем возрасте и вообще читать не умела, не то что статейки строчить!
– Довольно, Нелл, – одернула меня Ирен. – Мы обсуждаем не призвание и талант, а скорее этику. На эту тему люди спорят еще со времен древних греков. – Примадонна взглянула на нашу гостью, которая прежде была союзницей, а ныне стала предательницей. – Ты решила заманить меня, а теперь и Шерлока Холмса, в Штаты с целью получить материал для своей газеты. Но твоя идея основана на единственном недоказанном факте, а именно: якобы тут замешана моя мать, которой грозит опасность.
Пинк нахмурилась, что не шло к ее свежему личику. Если это войдет у нее в привычку в связи с многочисленными разочарованиями, то со временем испортит ее внешность.
Девушка развязала свою большую папку и вытащила снимок.
– У Софи был сундук, – сказала она. – Не знаю, куда он потом исчез и почему она его вообще хранила, но какое-то время он путешествовал вместе с ней.
