Когда Одиссей снова увидел подполковника, тот держал в руке башмак. Ботинок не имел подошвы. А вскоре они наткнулись на его хозяина. Точнее им стали на каждом шагу попадаться обглоданные падальщиками человеческие кости и обрывки одежды. При жизни этот человек принадлежал к очень узкой когорте избранных покорителей воздуха, то есть служил в авиации. Вряд ли его смерть была давней, так как одежда хотя и была изорвана зверями, но не истлела. В момент смерти на нём была кожаная куртка и кожаный шлем. При себе помимо револьвера он имел планшетку с авиационной картой.
– Поглядите, последний маршрут его полёта удивительным образом совпадает с нашим! – подивился Ягелло.
Присев на корточки, он стал поочерёдно брать в руки собранные в кучку кости и ещё раз внимательно рассматривать их. И почти каждая давала бывшему офицеру контрразведки повод для определённых выводов. Так осмотрев лопатку и тазовую кость, он показал проколы в них.
– Это определённо следы зубов хищника, а не падальщика. По диаметру они как раз подходят под клыки тигра.
Пот костям Ягелло описал то, как ему представляется разыгравшаяся здесь драма. Причём рассказывал он так, будто своим глазами наблюдал, как всё происходило. Бывший пограничник и опытный охотник был уверен: вначале прыгнувший на жертву тигр вцепился жертве в плечо. Он мощно сжал челюсти и повалил человека на землю, разорвал трацепевидную мышцу, повредил шейную артерию. А затем добил жертву, набросившись на живот.
– Судя по почерку, этот зверь не первый раз убивает человека, так как знает, как лучше покончить с двуногим.
Ягелло пояснил, что когда служил офицером штаба пограничной бригады, ему часто приходилось организовывать «генеральские» охоты на тигра, так что он имел возможность неплохо изучить повадки больших кошек.
Вскоре они действительно обнаружили тигриные следы. Ягелло воспринял это с удовлетворением, как наглядное подтверждение только что высказанной им версии. Как вдруг он буркнул озадаченно, заметив какой-то отпечаток на полу:
– А это здесь откуда?
Одиссей подошёл и увидел след ботинка или сапога не совсем обычной остроконечной формы. Много лет прослуживший в этих местах Ягелло был уверен: след оставлен сапогом типичного для здешних мест покроя. И вскоре они нашли ещё несколько таких следов. Создавалось ощущение, что следы зверя и другого человека дополняют друг друга.
– Что за чертовщина! – впервые растерялся Ягелло. – Ещё немного и я тоже поверю в эти сказки про оборотней.
Уже направляясь к выходу, Одиссей случайно заметил как что-то тускло блеснуло в расщелине между досками пола. Чтобы добраться до обнаружившей себя вещицы, пришлось одолжить у подполковника длинный нож бебут. Но находка стоила затраченных на её извлечение усилий. Это оказался образок с ликом святого. Простой шнурок, на котором он висел на шее погибшего, был порван. Одиссею вспомнился разговор с матерью пропавшего молодого авиатора, который у него состоялся в Ташкенте. Рисунок иконки был у него с собой, так что он тут же сверил находку с рисунком. Теперь Одиссей знал точно, кем был погибший. Он вспомнил про просьбу матери собрать для неё прах сына, вытащил из кармана платок и аккуратно сложил в него найденные кости и обрывки одежды.
– Зачем это вам? – недоумённо спросил Ягелло.
– Этот человек погиб, разведывая маршрут для нас.
– А-а… – понимающе протянул подполковник. Вслед за Луковым он снял фуражку и со скорбным лицом перекрестился…
Обратно Одиссей шёл первым. Подполковник отстал. Что-то задержало его на тропе, но Одиссей этого не заметил, будучи погружённым в собственные мысли. А задуматься ему было о чём. Гибель этого несчастного авиатора произошла при таких странных обстоятельствах, что чем больше он пытался найти этому хоть какое-то разумное объяснение, тем чаще по спине начинали бегать мурашки. Вдруг под каблуком что-то дёрнулось, и в то же мгновение ногу обожгла резкая боль. Послышалось резкое злое шипение. Одиссей увидел, как к зарослям быстро уползает змея толщиной в руку. Не удивительно, что он её не заметил среди камней и наступил, ведь благодаря своей окраске она просто слилась с землёй.
– Гюрза… в ужасе пролепетал Луков прибежавшему на его вскрик офицеру. Самой змеи уже и след простыл. Но Одиссею не однажды приходилось рассматривать на книжных и журнальных иллюстрациях самую страшную змею Азии. Так что он понял, кто именно его ужалил по широкой голове, похожей на заржавевший наконечник древнего копья.
Одиссей чувствовал тошноту и головокружение. Он пытался успокоить себя, что вряд ли яд начал действовать так быстро, скорей такова реакция его организма на сильный испуг. В голове пульсировала лишь одна страшная и одновременно простая мысль, что через два, максимум три часа он умрёт, ибо от яда гюрзы, как и от яда кобры спасенья нет.
К счастью Ягелло так не считал. Он распорол ножом правую штанину Лукова. Одиссей увидел чуть повыше своей лодыжки маленькую, едва приметную ранку. Ягелло снял с себя ремень и первым делом перетянул пострадавшую ногу выше места укуса. Не обращая внимания на крики и мольбы пострадавшего, он расковырял ножом ранку, затем начал высасывать из неё яд. В заключении «процедуры» подполковник заставил Лукова отхлебнуть немного спирта из своей фляги.
Нога успела уже распухнуть и посинеть. Обхватив её руками Одиссей покачивался взад вперёд и стонал от постоянно усиливающейся боли.
– Не раскисайте! На фронте люди получают дырки и пострашней. И ничего, живут себе дальше! Сейчас доберёмся до своих, выпьете горячего чаю. Кира Антоновна достанет свои пузырьки, да склянки, и даст вам чудесных капель от сей напасти. Только надо поспешить!
Ягелло помог молодому человеку подняться. Но тут выяснилось, что из-за крайней слабости Одиссей не может идти. Тогда Ягелло взвалил его на себя и понёс.
По дороге подполковник постоянно разговаривал с молодым товарищем, не позволяя ему потерять сознание.
– Сложные у нас с вами отношения. И это не смотря на то, что вы мне нравитесь, Одиссей Гекторович. Но ситуация постоянно складывается так, что я оказывают перед вами всегда виноват, да и перед остальными тоже… Я ведь вижу по вам, что вы с одной стороны хотели бы мне верить, а с другой побаиваетесь. И перстень мой вас смущает.
Ягелло остановился, прислушиваясь к дыханию, товарища и двинулся дальше, продолжая изливать душу борющемуся со смертью начальнику:
– Только вы должны мне верить. Не травил я этих лошадей. Слово офицера – не травил! И с этими толком незахороненными телами убиенных солдатиков тоже конфуз с моей стороны вышел ненарочно. У меня накануне ещё с вечера снова зашевелился осколок-паразит в лёгком. Пришлось принять двойную дозу «лекарства», – почти весь спирт на это употребил, что вы мне дали. Голова у меня естественно соображала плохо, и я действительно не проконтролировал работу похоронной команды. Так что тут Кира Антоновна права. Это я виноват, что проклятый тигр увязался за нами. Но, клянусь, я сделал это без умысла. Хотя если по совести, то будь я на вашем месте, я бы приказал меня расстрелять сразу по возвращению к отряду!
