– Милая, – обратился Скелли к Стате, – не передашь ли ты мне вон ту обойму с зажигательными взрывпатронами? Да-да, с желтым верхом. Благодарю.
Приняв из ее рук тяжеленную коробку, он поменял обоймы и зарядил патрон. Мардер прильнул к прицелу. Снова ухнула двадцатимиллиметровка, и последняя машина, уже пятившаяся к дороге, засветилась изнутри, как китайский фонарик, и вспыхнула. Из нее повыскакивали бандиты; те, которые горели, прямо с насыпи сигали в воду. Дверцы двух других «Линкольнов» распахнулись, и оттуда тоже высыпали люди – больше людей, чем теоретически помещалось в салоне. Мардер нашел это почти забавным: ну совсем как клоунский драндулет в цирке. Куда меньше веселило то, что некоторые принялись палить из автоматов в направлении дома.
– Лурдес! – крикнул Мардер. – Беги вниз и вели тете с детьми улечься на пол.
Девушка помялась, не желая оставлять Пепу Эспиносу даже на секунду, но все-таки развернулась и исчезла в доме. Где-то над головой чиркнула шальная пуля. Мардер приметил среди прочих коренастого мужчину свинячьей наружности – тот поглядывал в бинокль и, судя по всему, отдавал приказы. Мардер взял его на прицел, но бандит бросился на землю, не дав ему шанса нажать на спуск. Тогда он подстрелил двоих автоматчиков, после чего остальные укрылись за передними машинами. Замыкающая к тому времени уже вовсю пылала; к безоблачному небу тянулся столб черного дыма. Скелли выпустил по зажигательному снаряду в оба оставшихся автомобиля, и те тоже расцвели оранжевым цветом, а люди попрыгали с насыпи.
– Там у них естественное укрытие, – непринужденно бросил Скелли. – Они могут подобраться к острову вдоль насыпи, нырнуть в заросли и через сад подойти к дому. Надо было заминировать все подходы и установить на съезде с насыпи минометы. Но всего не предусмотришь. Слушай, Мардер, как соберешься в следующий раз развязать с кем-нибудь войну, дай мне знать заранее. Подготовлю почву.
– Не хотел я никаких войн.
– Да нет, еще как хотел, – пробурчал Скелли, но уже себе под нос.
– Что-что?
Скелли приподнялся и привалился спиной к балюст-раде.
– Я спросил, не представишь ли ты меня нашей новой знакомой.
Мардер так и сделал.
– А вы не боитесь, что они сейчас подбираются к дому, как вы и говорили? – поинтересовалась Эспиноса. Она вежливо пожала руку Скелли, но тут же наставила на него камеру и превратила церемонию знакомства в интервью.
Скелли ленивым взглядом окинул разрушения, которые сам же и устроил.
– Не думаю. Это же бандиты, а не штурмовики. Они храбрые, но за такую херню им не платят.
И в самом деле, налетчики теперь подбирали раненых и потихоньку отступали к берегу, стараясь прятаться за камнями.
– Ах, сладкий вкус победы, – сказал Скелли, после чего вскочил на ноги, сгреб Стату в охапку, наклонил и одарил невсамделишным поцелуем взасос, как на знаменитой фотографии моряка с медсестрой в день победы над японцами.
– Да вы все чокнутые, – проговорила Пепа Эспиноса. – У Ла Фамилиа сотни бойцов. У них есть танки и вертолеты, им служит полиция. Как вы собираетесь биться с такими силами?
Все взгляды обратились к Мардеру. Он приложил ко лбу указательный палец и произнес:
– У меня есть план.
– Какой? Что вы задумали? – оживилась Пепа.
– Я намерен спуститься в дом и приготовить себе большущий кувшин «Маргариты», – объявил он и, взвалив винтовку на плечо, на негнущихся ногах удалился с террасы, точно стойкий оловянный солдатик.
8
Мардер был пьян. Вообще-то он напивался редко – само чувство опьянения не слишком ему нравилось, а похмелье и неизбежная бессонница причиняли страдания, – но в этот раз рассудил, что сегодня случай особый: впервые с 1969 года он убил человека. Он оставался совершенно спокоен, когда стрелял в того похитителя, когда выпускал пули из «стейра» (о, этот ужасный миг, когда в перекрестие прицела попадают жизненно важные части чьего-то тела и стрелок понимает, что бить будет на поражение, и представляет – по крайней мере, Мардер представлял – последние мысли человеческой мишени, которая и не подозревает, что ее жизнь вот-вот оборвется) и видел, как люди валятся, напоминая марионеток, у которых подрезали ниточки. И все же, покинув террасу, он начал трястись, как пара живых кастаньет. Швырнув винтовку на кровать, Мардер рухнул на колени перед унитазом и изверг из себя обед; ему не хватало дыхания. И тогда в памяти встал тот день, отчетливый и яркий, когда он в последний раз участвовал в бою, – как будто после того дня вся его жизнь была сном.
В офицерском бараке Лунной Речки разгорелся спор насчет всего этого маскарада с липовыми русскими и носильщиками. Да, этот номер сошел им с рук в нескольких районах, но вьетконговцы не дураки и общаются между собой. Они задумаются: «Что за белые ходят с этими болванами-хмонгами? Кто у них держит связь с нашим командованием?» Когда же связного не отыщется, им сразу станет ясно, что это все надувательство, и следующая вылазка закончится бойней. Меж тем подполковник Хани названивал каждый день: «Эй, там, когда будет готова моя система? Да что с тобой, Мардер, – ты не понимаешь разве, что от этого зависит исход войны?» Теми же вопросами забрасывало лейтенанта Усатого его собственное начальство. Так что давили на них сильно, и в итоге Скелли стал говорить, что пора кончать со всем этим, что на последнюю вылазку надо отправляться ближе к ночи, а потом утром с обычными предосторожностями одним махом разместить все полсотни – или около того – оставшихся «мопсов». Его поддержали.
Скелли вызвался возглавить миссию, ну а Мардер уже не смог бы отвертеться – да, в общем, и не хотел. Все подразделение было взбудоражено перспективой завершить наконец-то задание и посмотреть, как функционирует новая система. К удивлению Мардера, Пеструшка Хейден тоже записался добровольцем. Он пояснил, что если работать будут два техника сразу, то и закончат они гораздо быстрее. Ненадолго повисла тишина, затем Свинокоп проронил: «Ну и ладно, хрен с ним». Тогда лейтенант сказал: «Черт, да все полетим. Вызовем еще одну птичку».
И «птички» прибыли – три «Веселых зеленых великана»
[65]
. Миссия чуть не провалилась из-за низкой облачности, но на следующее утро погода наладилась, и они выдвинулись к полузаброшенной зоне высадки на восточном склоне какой-то горы близ А-Йена; с другой ее стороны сходились два главных ответвления Тропы, поэтому установить здесь датчики было особенно важно. Долетели без происшествий, забрались на гору и устроились на ночлег над обрывом, выкопав прямо в земле спальные ниши для своих усталых тел.
Когда утром они начали спускаться, гору окутал промозглый туман. Шли тремя группами: каждая состояла из восьми солдат-монтаньяров, сержанта-спецназовца в роли командира, одного-единственного авиатехника и одного же представителя ЛЛДБ – на случай, если понадобится кого-нибудь допросить или сбить противника с толку. Мардер входил в группу Скелли и при движении не выпускал из виду Банга, радиста, наблюдая, как покачивается большая корзина, в которой лежал их передатчик PRC-25 со сложенными и хорошо замаскированными антеннами. Когда отправлялись в путь, видимость была менее пяти метров, так что отряд держался кучкой, чтобы не разделиться ненароком; Скелли бегал взад-вперед вдоль цепочки и резким сценическим шепотом напоминал всем, что надо соблюдать дистанцию. Время от времени передовая группа, в которую входили Хейден и Пого, останавливалась, и все замирали в ожидании, прислушиваясь к стуку капель, стекавших с листьев, и журчанию полноводного потока, что бежал вдоль ущелья. Передвигаться по речным долинам было небезопасно – слишком хорошее место для засады; надежнее продираться через колючки и бамбук. Но в этот раз решили рискнуть: требовалось действовать быстро и бесшумно.
