Среди тел лежала рысь, размеры которой поражали своей величиной. Зверь был размером с хорошего теленка. Мощные лапы напоминали руки деревенского кузнеца, а густая рыжая шерсть была испачкана кровью. Меня пронзила ужасная догадка! Оборотень! Одна из тех тварей, о которых в Ровальи ходит множество легенд и преданий. Оборотень… Человек, скрывающий в себе личину ужасного зверя. Страшная догадка, подобная яркой вспышке, пронзила мой разум и поразила душу. Я понял, кто именно лежит передо мной.
Орландо де Брег. Этот человек был оборотнем…
Он истекал кровью и даже не попытался броситься на меня. Я знал, что должен сделать, но руки бессильно повисли, и я едва не выронил меч. Огромным усилием воли сжал оружие и пошел прямо на зверя. Я должен убить это исчадие ада… Должен.
Когда подошел ближе, то рысь дернулась, подняла голову и посмотрела на меня. В ее глазах я увидел такую глубокую скорбь, что поднятый меч стал невыносимо тяжел. Сделав еще несколько шагов, я опустился на колени и посмотрел на морду оборотня. Будь я проклят, но мне показалось, что сквозь звериный лик проглядывают знакомые черты.
– Де Брег?.. – прошептал я.
Зверь обессиленно уронил голову на окровавленную лапу и затих. Чуть погодя его веки дрогнули и закрылись, словно он уснул или умер.
Глава 11
Лесная обитель выгорела дотла, если не считать чудом уцелевшей конюшни и жалкой хибары, где некогда лежала упряжь. Чудом… Кто-то усмотрит в этом Божье провидение, а кто-то – дьявольский искус, которым нечистый проверял твердость моей веры. Я должен был уничтожить это дьявольское отродье, но не смог! Почему? Полагаю, что вы и сами ответите на этот вопрос. Пусть даже и осуждая меня, но ответите…
Перетащил рысь в сарай, где устроил ложе из плаща и найденной соломы. Пусть де Брег и обуян дьяволом, но долг христианина – воздавать добром за добро. Я не смог забыть, что шевалье дважды спас меня от смерти и подарил возможность увидеть книги.
Поэтому я омыл и перевязал раны, которые покрывали его тело. В воздухе витал запах гари, в котором чувствовался жестокий смрад сгоревшего мяса. Во дворе обители валялись тела убитых, но это меня больше не занимало. Наступал вечер, и пошел снег, словно Господу Богу было невыносимо больно смотреть на мертвые, разорванные в клочья тела. Снег… Он падал большими пушистыми хлопьями, укрывая убиенных белым погребальным саваном.
Недалеко от входа в сарай лежал труп молодого монаха. Ему было лет двадцать, не больше. Кто-то из напавших разбойников нанес ему подлый удар в спину. Он упал на колени и умер, привалившись плечом к ограде… Смерть… Везде царила смерть.
Вечерело, и мир, казавшийся таким большим, сжался до размеров этой хибары, в которой горел костер, словно путеводная звезда среди заснеженных холмов и перелесков. Я сидел и смотрел на пламя, а рядом лежали спасенные книги. Раненая рысь иногда вздрагивала и подергивала лапами. Поднялся ветер. Его завывания напоминали песню, которую любила петь моя кормилица. Наконец усталость взяла свое, и я заснул.
Когда проснулся, снегопад уже закончился и на дворе занимался рассвет. Вчерашние события промелькнули перед глазами, и сонную одурь словно рукой сняло. Перед глазами возникли тела погибших и… Оборотень! Я откинул попону, которой накрывался, и замер. Лежанка, которую я обустроил для зверя, была пуста! Повернувшись, увидел Орландо. Он сидел у порога, завернувшись в плащ, и смотрел на восходящее солнце.
– Господи, помилуй… – прошептал я и прижался спиной к бревенчатой стене, нащупывая меч. Де Брег даже не повернул головы.
– Странное чувство… – сказал он. – Кажется, что жизнь бьет наотмашь, ломает, корежит, а подчас и убивает, но вдруг судьба дарит вот такой рассвет, и все кажется не таким плохим. Мир прекрасен. Несмотря на все беды, которые выпадают на долю живущих.
– Ты… – начал я, но голос подвел меня и стал хриплым. – Ты оборотень!
– Да, я оборотень, – спокойно кивнул он. Потом прищурился и продолжил: – Орландо де Брег… Оборотень из монастыря Святой Женевьевы. Ты доволен моим признанием?
– Нежить…
– Ты ошибаешься. Нежить мертва! Мертва по сути своей, а я живой человек, который носит в себе зверя. Не самое плохое, что может случиться с простым смертным. Тем более не по своей воле.
– Как это?.. – неожиданно даже для себя самого спросил я.
– О чем именно ты спрашиваешь?
– Как это… быть оборотнем?
– Это больно, – пожал плечами он. Потом поднял голову и посмотрел на меня: – Почему ты не убил меня? Ведь мог это сделать.
– Не смог, – покачал головой я и после небольшой паузы задал вопрос: – Что мне делать?
– Ничего. Лесная обитель погибла, и тебе нет нужды оставаться на этом пепелище. После всего, что здесь произошло, это место не годится для монастыря. Главное, что спасли книги. Ты можешь взять их и отвезти в монастырь. Поверь, это зачтется тебе как достойный труд, который искупает все твои грехи. Как прошлые, так и будущие.
– Отец настоятель думает, что я служу Святому Трибуналу. Он не потерпит меня в своей обители.
– Да, он будет подозревать тебя в сговоре с отцом Раймондом и не спустит с тебя глаз.
– Что же мне делать?
– Можешь поехать со мной в замок Буасси. После этого мы вернемся в Баквсэр, и кто знает, может, мне удастся убедить настоятеля в том, что ты не шпион.
– Разве ты можешь отправиться в дорогу? Вчера не мог и пошевелиться.
– Полагаю, что у меня хватит сил, чтобы подняться в седло. Нам повезло, что огонь не перекинулся на конюшню и наши лошади уцелели.
Полагаю, вы готовы задать вопрос: как мог я, верующий, общаться с оборотнем? Ну что же… Нахожу вопрос справедливым и готов ответить, объясняя свои поступки и побуждения.
Невзирая на мой возраст, я прекрасно знал, какие напасти грозят мне в будущем. Святой Трибунал с радостью вздернет меня на дыбу, а затем сожжет на костре как пособника нечистой силы, но даже в этом случае мне было любопытно, тем более что страх перед оборотнем исчез. Жажда познаний – вот причина моей смелости и одновременно моей слабости. Признаю это со всем смирением и пониманием, чем все может обернуться. Юность часто бывает безумна в своей безрассудной храбрости.
Чуть позже, когда мы оседлали лошадей и покинули разоренную и сожженную обитель, у меня мелькнула ужасная мысль: уж не почудилось ли все это? Не было ли это одним из тех ужасных кошмаров, которые одолевают уставших путников? Увы… Стоило прикоснуться к седельной сумке, куда я спрятал книги, как пережитое оживало в памяти и тревожило душу. Душу, которая металась в сомнениях.
Мы мало разговаривали, но это молчание стало несколько иным, нежели при отъезде из Баксвэра. Я признался Орландо, что не служу Святому Трибуналу, а он предстал предо мной в своем истинном облике. Облике зверя.
Лес сменился огромными заснеженными лугами. Редкие заросли кустарника, одинокие деревья и огромные валуны, напоминавшие древних исполинов, о которых я читал в книгах. Небеса были благосклонны, и мы без приключений добрались до земель графа де Буасси. Казалось, что судьба смилостивилась, давая нам передышку перед новыми испытаниями.
