– Да, конечно.
– То же самое и с оборотнями! Они начинают убивать лишь тогда, когда их прижимают к стенке. Зачем бы зверю рыскать по Баксвэру, пытаясь выследить священников, если утолить жажду крови можно гораздо проще? Он мог прогуляться по кварталам бедняков, где смерть является столь частым гостем, что не вызывает подозрений!
– Да, это странно. Убивай он бедняков, никто бы и не заметил. Вы хотите сказать, что эти убийства подстроены?
– Боже меня упаси! – поднял руки де Брег. – Эти убийства совершил оборотень! Было бы глупым отрицать очевидное. Дело в другом…
– В чем же?
– Оборотня нельзя заставить убивать по приказу, но можно принудить к мести!
– Как это?!
– Это долгий разговор, Жак.
– Мне некуда торопиться… – сказал я и попытался улыбнуться.
– Ну что же… – начал шевалье де Брег и задумчиво прищурился. – Этот разговор рано или поздно должен был состояться, но, прежде чем мы начнем обсуждение, отправлю ваших слуг куда-нибудь подальше. Нам не нужны лишние уши.
Он поднялся и вышел из комнаты. Я услышал довольное бурчание Пьера и смех Магды. Шевалье наверняка дал им пару монет, приказав отдохнуть и выпить за здоровье Жака де Тресса.
Глава 29
Некоторое время мы хранили молчание. Оно разливалось по комнате, медленно заполняя ее гнетущей тишиной, которая с каждым мгновением становилась все прочнее и прочнее, превращаясь в некую броню, которую нам предстояло сломать.
– Когда вы немного поправитесь, – начал де Брег, – я дам вам один весьма поучительный труд, который называется Tractatus de essentia lycanthroporum.
– Трактат о сущности оборотней?
– Совершенно верно, – кивнул шевалье. – Должен сказать, причем со всей уверенностью, что автор вплотную приблизился к их тайне. Одно время я подозревал, что трактат написал кто-то из нас. Признаться, я бы не удивился этому факту. Принял бы как некую исповедь зверя, уставшего от ошибочных суждений, которые высказывали и продолжают высказывать ученые мужи. Кроме ошибок, есть множество опасных заблуждений. Кто-то приводит в качестве аргумента «Метаморфозы» Овидия, а кто-то – «Сатирикон» Петрония.
– Все же… – осторожно спросил я. – Это болезнь? Как и вампиризм?
– Не стоит сравнивать эти вещи! Вампиризм, по сути, недуг хоть и тяжелый, но легкообъяснимый. У меня есть несколько книг, освещающих вопросы этого порока, но сейчас мы говорим про оборотней. Любой недуг имеет под собой некую основу или первопричину, которая, при соблюдении должных условий, выявляется и устраняется. Сущность оборотня в двойственности порока. Его болезнь вызвана магическим вмешательством под влиянием сильнейших эмоций.
– Вы говорите о проклятьи?
– Вы умный малый, Жак! Да, это проклятье, замешанное на ужасной волшбе. Дело в том, что простое проклятье подобно яркой вспышке и действует лишь короткое время. Клеймо зверя гораздо сложнее.
– Для этого необходимы сильнейшие эмоции…
– Которые, заметьте, не каждому под силу! Эмоции, да будет вам известно, опустошают человека. Любые! Будь то любовь или ненависть. Человек слабеет, чувства притупляются.
– Это значит, что колдун, который способен создать проклятье такой мощи…
– Должен уметь находить силу, в которой он будет черпать свое ужасное вдохновение.
– Нечистый… – глухо сказал я. – Этот человек должен продать душу дьяволу.
– Вы полагаете, что дьявол так неразборчив в своих сделках? – улыбнулся де Брег. – Нет, он не так глуп! Нечистому нужны сильные души. Души, способные не только преумножать количество зла на земле, но и создавать новые, еще неизвестные человечеству пороки!
– Это ужасно…
– Это жизнь, Жак!
– Должен быть способ снять это проклятье!
– Ждал, что это скажете. Вы благородный человек, Жак де Тресс. Поверьте, я не один год посвятил изучению этой тайны. Прочитал множество фолиантов, которые есть в библиотеке монастыря. Общался с чернокнижниками, магами и колдунами, но все было тщетно. Иногда мне кажется, что от этого проклятья нельзя избавиться.
– Если вы позволите, я хочу задать вам один вопрос.
– Спрашивайте.
– Каково это – быть оборотнем?
– Один раз вы уже интересовались моими чувствами. Это больно.
– Что чувствует оборотень?
– Что… – хмыкнул Орландо и вдруг мечтательно улыбнулся. Он закинул руки за голову и привалился спиной к стене. – Счастье.
– Что?!! Счастье?!!
– Да, Жак, именно счастье! Оборотень поэтому и ведет себя как молодой жеребенок, который вырвался на свободу. Чувства обостряются до немыслимых пределов, израненное тело наливается силой. Хочется бегать по лесу, вдыхая запахи и шалея от безмятежной свободы. Жаль, что эта радость кратковременна. Сильное тело быстро теряет силы и требует крови, а свобода оборачивается узилищем. Тебе нужна жертва. Кровь. Ты хищный и очень голодный зверь, вынужденный убивать. Приступ проходит. Возвращаешься в тело человека. Обессиленный, измученный. Лежишь и проклинаешь судьбу, мечтая сдохнуть. Вы видели, каким я был в Лесной обители.
– Оборотень… Которого я убил. Вы говорили, что зверь не выбирает жертву?
– Какой может быть выбор? Разве что… – де Брег вдруг замолчал и задумался. – Раздери меня дьявол… Месть. Он мстил!
– Месть?!
– Дело в том, Жак, что память зверя весьма слаба и не способна запоминать все деяния, но убитый оборотень так ненавидел священников, что искал людей в сутанах. Удивительно! Признаться, я слышал о подобной возможности, но никогда не общался со зверем такой силы. Жаль, что вы не дождались моего возвращения. Было бы интересно увидеть этого… человека. Надо бы узнать о нем побольше, пока тело не сожгли.
– Сожгли?
– Разумеется! После всех треволнений горожанам надо увидеть, что причина их страхов мертва. Пусть оборотень и предстанет перед ними в виде простого человека, но его лапу уж точно покажут.
– Шевалье, я вас не понимаю…
– Жак, – снисходительно пояснил де Брег, – убитый оборотень обращается в человека, за исключением отрубленных частей тела. Если отсекли лапу, то она так и останется звериной. Вы, если не ошибаюсь, это и сделали.
– Это не я.
– Да, я помню, вы говорили о неком седом старике, который якобы искал меня.
– Все так и было! – Я попытался подняться, но застонал от боли.
– Лежите, черт бы вас побрал! Я вам верю! Верю. Рассказывайте!
– Старик выстрелил в него из арбалета. Это остановило, но не убило оборотня. Потом он бросился на него и отрубил лапу. Меня еще поразило, как он крутанул меч. Никогда не видел подобного способа.
