В комнате для совещаний воцарилась тишина, по сравнению с которой внутренности обычной гробницы показались бы Римом в час пик. Когда молчание уплотнилось уже до такой степени, что начало собираться каплями на стенах, Финансы и Общие Направления стряхнул с себя ошеломленное оцепенение, изобразил на лице не особенно приветливую мину и откашлялся.
— Очень хорошо, — произнес он. — И что же вы предлагаете?
— Ну… — начала Джейн.
* * *
В сером запустении ранних часов межзвездного утра большой пустырь позади Великого Облака Непознанного гудел от рева бесконечного множества разнообразнейших электроустановок, всевозможных вариаций визга металла, вгрызающегося в металл, распоряжений и проклятий. Эту деятельность описать невозможно; обычно мы ощущаем движение благодаря тому, что оно заметно на относительно спокойном фоне, но здесь фона не было.
Все — весь надмирный сонм, все до единого — были брошены на сверхурочную работу.
Здесь были две основные группы. Меньшая из них, составлявшая около шестой части общего количества, вырезала огромный диск из листа высокоуглеродистого целестиума шестнадцатого размера величиной с галактику, в то время как целая армия подъемных кранов стояла поодаль, готовая монтировать миллионы миль электрического кабеля и двенадцать биллионов электрических лампочек. Еще одно подразделение меньшей группы накрывало луну огромным черным бархатным чехлом и прилаживало к ней буксирный крюк. В отдалении флот грузовых звездолетов подвозил наспех собранный урожай небольших и относительно несущественных звезд, которые предполагалось пустить на топливо для генераторов.
Другая группа была в пять раз больше и бесконечно более занята. Они укладывали в багажники 1023 автомобилей 1074 картонных коробок.
Штат, следивший за происходящим с наблюдательного пункта на крыше Департамента Судьбы, взглянул на часы и покусал губу. Три часа прошло. Либо это сработает, либо он будет выглядеть величайшим лопухом во всей пространственно-временной вселенной.
— Ладно, — буркнул он в переносную рацию. — Скажите, пусть начинают фазу один.
Вакуум пустыря внезапно наполнился душераздирающей вибрацией звуковых волн: циркулярные пилы вгрызлись в последние мили целестиума. Диск угрожающе накренился и отвалился, покачиваясь на поддерживающей его путанице титановых тросов. Засверкали ослепительные вспышки сварочных аппаратов — электрики приступили к работе. Двигатели луны загудели, разогреваясь для не предусмотренного в графиках рейса.
— Фаза один, — прохрипела рация. — Мы готовы.
По сигналу с вышки все 1023 машин одновременно запустили двигатели. Попытаться уместить произведенный ими эффект в обычные прилагательные было бы все равно что пытаться втиснуть океан в яичную скорлупу; достаточно будет сказать, что это было громко. Колонна автомобилей начала двигаться.
— Лучше бы это сработало, — проворчал Штат, когда структура космической ткани напряглась, пытаясь противостоять вибрации работающих двигателей. — Потому что иначе…
— О, я думаю, все будет в порядке, — ответила Джейн, заливая чайный пакетик кипятком из термоса. — Все равно же все только и говорили, что старое уже совсем износилось и дожигает последние лучи, и как было бы замечательно запустить новое, если бы это не было слишком дорого и не требовало столько времени на сборку. Насколько я поняла, идея заключалась в том, чтобы откладывать опознавательные жетоны работников в течение следующих шестидесяти тысяч лет и с их помощью финансировать ремонтные работы. — Она вздохнула. — Это лишь доказывает, что здесь можно что-либо сделать, только когда ситуация становится критической, и когда все считают, что ты делаешь то, что ты делаешь, по совершенно другим причинам. Забавно, вы не находите, до чего нужно дойти, чтобы хоть что-нибудь сдвинулось с места?
Новоиспеченное солнце, сияющее всеми огнями, было спущено с лесов на необъятных размеров трейлер, а тянущийся от него буксирный трос был накрепко прилажен к заднему бамперу луны. Мучительно медленно, жалуясь при каждом шаге на непривычную тяжесть, луна начала выруливать на взлетную полосу.
— Ну, — произнесла Джейн, — скрестим пальцы.
* * *
Детали Великой Диверсии настолько общеизвестны и лежат в основе стольких религий, что было бы излишним перечислять их здесь. Все, о чем нам надлежит упомянуть, это что когда человечество пробудилось в тусклом сиянии жиденького, мигающего, шестидесятиваттного рассвета, оно не успело заметить никаких странностей в освещении. Всеобщее внимание было приковано к огромным огненным буквам, пришпиленным к пересекавшей небесную твердь радуге, возвещавшим
ОТКРЫТИЕ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ЭКСКЛЮЗИВНОЙ РАСПРОДАЖИ С АВТОМАШИН!!!
доступной всем смертным созданиям, живущим одним днем, покупающим, повинуясь минутной прихоти, по всему земному шару. Едва их мозг успел переварить сообщение, как окружающий горизонт засиял желтыми в неопределенно-сером солнечном свете огнями бесчисленных фар, и 1023 автомобильных багажников распахнулись как один багажник, и человечество, подняв глаза к небесам, увидело, что это правда. Как, по слухам, выразился один из ведущих теологов, провозглашая эру Нового Завета, «это могло заткнуть за пояс любую радугу».
Те, кто привык комментировать подобные события с холодно-отстраненной позиции истории, отмечают, что в качестве тактического маневра Великая Диверсия была замечательно продуманным ходом. Мало того, что внимание человечества было отвлечено на время, достаточное, чтобы небесные мастерские успели изготовить форму, отлить, отделать и запустить новенькое высоколегированное солнце с тефлоновыми бамперами и тормозной системой «ABS», — суммы, вырученной от распродажи, хватило, чтобы покрыть все расходы, и осталось еще достаточно, чтобы заново выкрасить ангар и снабдить его подобающим висячим замком; кроме того, склады департамента Общего Снабжения были очищены от двадцатитысячелетнего скопления всяческого металлического хлама, что в свою очередь позволило Норману и его сотрудникам из Архива получить дополнительную площадь для размещения новой и значительно более эффективной системы хранения и обработки данных. Фактически, по мнению некоторых комментаторов, учитывая предшествовавшие обстоятельства и то, кому именно пришла в голову вся эта идея, вполне можно предположить, что именно это и было подоплекой всего мероприятия.
* * *
— И что? — повторил Бьорн. Старый Густав имел смущенный вид и избегал смотреть ему в глаза. Из его бормотания можно было разобрать только, что такая покупка подворачивается раз в жизни.
Бьорн ухмыльнулся.
— Ну да, — сказал он. — Только ты не знаешь, что это такое.
— Гм.
— И она не работает.
— Хм.
— И каждый раз, когда ты берешь ее в руки, от нее отваливаются все новые детали.
— Зато я купил ее по дешевке! — вскипел Густав, уязвленный. — Двадцать четыре девяносто девять. А вначале она стоила тридцать пять.
