— Э-э…
— Это если он движется по Прошлостной стороне, — добавил пилот, — потому что тогда он направляется из будущего в прошлое. А если он едет по другой стороне дороги, то он, разумеется, отъявленный реакционер, тормозящий развитие общества. В любом случае, если его ловят, он автоматически теряет лицензию, и это только к лучшему, черт возьми.
Спокойная, неколебимая часть ума Джейн подбирала необходимые слова, чтобы она могла попросить пилота подтвердить, что люди действительно могут путешествовать из будущего в прошлое. Остальная часть просто выключила свет, заперла дверь и удалилась, чтобы выпить чашечку кофе. Она закрыла глаза, но это не очень ей помогло.
— Давайте все же уточним, — произнесла Джейн. — Люди движутся из прошлого в будущее, да. Думаю, это я могу понять. Но из будущего в…
Пилот, повернув голову, пристально посмотрел на нее.
— И что? — спросил он.
— Прошу прощения, — сказала Джейн, чувствуя, что у нее во рту словно застрял мокрый носок. — Разве это возможно?
— Это более чем возможно, — сказал пилот. — Это абсолютно необходимо. Вы можете себе представить, какая свалка была бы на том конце, если бы было иначе?
Джейн не нашлась что ответить. Мокрый носок оказался последним носком, тем самым, который ты обнаруживаешь застрявшим в щели в недрах барабана стиральной машины на третий день после стирки. Пилот, казалось, почувствовал испытываемое ею затруднение, поскольку изменил на несколько делений тон своего голоса и заговорил немного медленнее.
— Вот смотрите, — сказал он. — Вы ведь смертная, верно? У вас внутри крутится вся эта чепуха — кровь и все прочее. Подумайте, что было бы, если бы ваша кровь текла только в одном направлении. У вас образовался бы мощный затор в ногах, а все остальное… Ну, в общем попробуйте представить себе это таким образом, если можете. Настоящие циркулируют точно так же. Если бы это было не так, прошлое начало бы неметь и вы обнаружили бы пригоршню булавок и иголок в своем коллективном подсознательном. Понимаете, что я имею в виду?
— Вы хотите сказать, — произнесла Джейн с предельной осторожностью, — что люди вращаются снова и снова по кругу? И это происходит вечно?
Пилот потер нос основанием ладони.
— Ну, — произнес он, — полагаю, можно сказать и так. Это скорее похоже на вашу классическую аналогию с рекой, по правде говоря, но я не хотел объяснять это таким образом, потому что это ужасно избитая аналогия. Вот у вас есть река, так?
— Какая река?
— Ох, да любая река. Дождь выпадает в горах, собирается в реки, реки текут через равнину в море, море испаряется и выпадает дождем в горах. Теперь понимаете?
— Нет.
— Ну и ладно, — голос пилота, казалось, звучал откуда-то издалека; или, возможно, это было скорее издавна, чем издалека. — Как бы то ни было, насколько я понимаю, вы собираетесь помочь нам разобраться с этим. И я, черт возьми, надеюсь, что у вас это получится, — добавил он. — Потому что здесь давно пора разобраться.
* * *
Совершенно невозможно объяснить работу Времени простыми словами, особенно если вы одновременно пытаетесь вести вертолет. Пытаться понять, как это устроено, исходя исключительно из словесного описания, — это все равно что учиться раскладывать пасьянс, не имея колоды карт. Это попросту невозможно.
Вместо этого попытайтесь проследить поток до той точки, где две полосы света наконец сливаются воедино, а затем подберитесь поближе и всмотритесь. Это Время, вступающее в действие…
* * *
…В тот день, когда дождь хлещет как из ведра, а грязь вздувается пузырями вокруг щиколоток чувствующей себя чрезвычайно неловко группы высокопоставленных лиц в промокших серых костюмах и желтых целлулоидных котелках, толпящихся вокруг куска пропитанной влагой розовой ленты, вяло простертой поперек блестящей асфальтовой полосы.
— …мне с огромным удовольствием, — говорит Штат, и дождь стекает с его шляпы, забираясь под воротник, — объявить этот астро-темпоральный сквозной перегон действительно и по-настоящему открытым.
Он протягивает руку за ножницами, лежащими на бархатной подушке, и когда его пальцы соприкасаются с ними, он делает очень быструю переоценку всей затеи и думает: «Да, но…»
Он думает: «Допустим, старая система работала, но это еще не значит, что она работала бы и дальше, учитывая значительное возрастание использования времени, ожидающееся на протяжении следующих пяти миллионов лет. Устроить все таким образом будет только разумно. Пристыковать его у Большого Взрыва, и затем напрямую до другого конца, без необходимости делать остановку где бы то ни было. Не будет абсолютно никакого риска, что кто-нибудь заблудится в районе Промышленной Революции или свернет не туда возле Падения Константинополя».
И он перерезает ленту. И в эти секунды, между смыкающимися концами ножниц и падающими концами разрезанной ленты, он думает: «Что ж, мы все делаем ошибки».
Поскольку до того, как построили сквозной прогон, система все же работала. Она не должна была работать, разумеется. Она должна была представлять собой совершеннейший хаос.
Вместо прямой линии, соединяющей два конца Вселенной, это была путаница одноколейных дорожек и извилистых проездов, петляющих от одного ключевого события к другому, совершенно наобум, без всякого плана и соответствия друг с другом — в точности как сама история. Путешественнику приходилось, сойдя с парома, плутать по закоулкам предыстории, чтобы вырулить на неолитическую кольцевую, описывать по ней огромный полукруг по окраинам Бронзового века, свернув на втором повороте налево (в противном случае ему грозило эволюционировать обратно в обезьяну), а затем долго и уныло тащиться через тысячи лет абсолютно бессобытийной временной плоскости, без всякой надежды где-нибудь срезать дорогу, пока он не добирался до прямого спуска прямо к Римской Империи. Затем ему предстояло пройти через сущий ад городского движения (все знают, на что похоже движение автотранспорта в Риме наших дней; так вот, по всеобщему признанию, сейчас оно значительно улучшилось по сравнению с тем, что было раньше), а выбравшись оттуда, преодолеть Средние века — до онемения в коробке передач, все время в гору, пристроившись в хвост длинной процессии медлительных трейлеров церковных институтов, — лишь для того, чтобы оказаться лицом к лицу с изощренной сложностью хитросплетения эстакад шестнадцатого столетия…
Все что угодно лучше, чем это!
Неверно.
Настолько, по правде говоря, неверно, что после первого из катастрофических многосторонних наездов на Будущностной стороне трассы Т-7 было предпринято полное междепартаментское расследование. Незачем говорить, что его результаты никогда не были опубликованы, но информация протекала как шестимесячная электрическая батарея, и несанкционированные разоблачения начали порождать брожение в умах.
Для начала, поскольку дорога была теперь прямой, каждый пытался ехать с максимально возможной скоростью. Не считая мгновенно возросшего количества столкновений, это означало, что путешественники добирались от одного конца вселенной до другого по меньшей мере за половину положенного времени, а то и быстрее, в результате чего на том конце (где возникло совершенно потрясающее созвездие габаритных огней) размеры и масса образовавшегося скопления угрожали дестабилизировать равновесие вечности, не считая уже того, что там работало только три туалета в кафе на последней стоянке. Если бы что-нибудь срочно не было предпринято, ситуация грозила серьезными проблемами.
