И вот, очень неохотно, Администрация решила, что ей ничего не остается, как послать всю эту толпу обратно туда, откуда она явилась…
Идея была в сущности неплохая. Чтобы избежать скопления настоящих, пытающихся разом пролезть через выход, была предложена система фильтрации; те, кому не удалось бы пройти сразу, посылались бы обратно по гигантской петле Прошлостного потока к началу пути, а затем возвращались бы по Будущностной стороне, чтобы попытаться пройти через ворота со второго захода. Предполагалось, что настоящие будут описывать круги по системе, как самолет над аэродромом, пока не получат разрешение на выход.
При всей поднявшейся суматохе из-за необходимости срочно прокладывать Прошлостные полосы, прежде чем ткань пространства-времени будет существенно повреждена, ни у кого не хватило времени, чтобы хорошенько продумать проект; в результате кошмарная перспектива того, что один и тот же путешественник будет следовать по одному и тому же маршруту дважды или трижды одновременно — в качестве двух или трех различных инсталляций, если хотите, — была осмыслена лишь тогда, когда было уже слишком поздно. Сообщения о настоящих, следовавших по второму заходу и слишком быстро передвигавшихся по внешней полосе, которые врезались в спину самим себе, движущимся еще по первому кругу, явились полнейшей и более чем неприятной неожиданностью. Одних сложностей, возникавших при выплате страховок, было достаточно, чтобы породить неустранимый парадокс в природе причинности.
Предпринятые попытки решить эту проблему вели лишь к дальнейшим и еще худшим проблемам. Идея ограничивать скорость передвижения настоящих была одной из наименее одаренных. Те из путешественников, что подчинялись установленным ограничениям, принадлежали в основном к тому типу, который и без того еле-еле тащился по внутренней полосе, путаясь у всех под ногами; к тому времени, когда им уже давно пора было находиться по ту сторону Наполеоновских войн, вдруг обнаруживалось, что они еще не выбрались из Реформации; в то время как те беспредельщики, против которых ограничения были направлены, попросту игнорировали их. Попытка размещения поперек дороги лежачих полицейских в местах наиболее частых превышений темпоральной скорости тоже не привела ни к чему хорошему — особенно когда полицейские начали подниматься.
Тем временем из-за того, что путешественники проходили по системе не один, как предполагалось изначально, а два, три, а то и четыре раза, сами дороги начали сдавать — покрытие попросту не выдерживало такой нагрузки. Большие участки, подвергавшиеся постоянному воздействию холода на всем протяжении Ледниковой эпохи, тоже не слишком-то облегчали положение. Довольно скоро — и как раз вовремя — более трети всей системы было закрыто на ремонтные работы, из-за чего возникли новые проблемы. Недовольные путешественники начали прокладывать собственные неофициальные съезды с шоссе обратно на старую заброшенную сеть дорожек и проездов, в результате чего оказывались у Выхода задолго до всех остальных, включая и самих себя. Чтобы возобновить движение по шоссе, Администрация предложила в качестве экстренной меры срезать наиболее крутые повороты, что означало, что некоторое количество ключевых моментов истории внезапно оказались вообще никогда не происходившими. Троянская война, царствование короля Артура, золотой век английского сверчка просто исчезли из исторической реальности, с побочными эффектами, не поддававшимися исчислению.
Одним из печальных последствий всего этого было то, что Штат предвидел всю эту неразбериху в тот самый момент, когда перерезал церемониальную ленточку. Возможно, для него было бы некоторым утешением знать, что проблема все же была решена, если бы не тот факт, что решению было суждено быть задержанным в противотечении на Т-93 на окраине Эджинкорта, прибыть слишком поздно для того, чтобы иметь какое-либо значение, и кануть в потоке дорожного движения.
Единственной персоной, извлекшей из всего этого фиаско некоторую пользу, был Летучий Голландец: он продал свой корабль, купил набор слесарных инструментов и маленький желтый фургончик и заколачивает теперь бешеные деньги на аварийном ремонте.
* * *
Штат закрыл дверь и перебросил свой дождевик через спинку стула. У него был тяжелый день.
Предполагается, что высшие чины Администрации должны жить вблизи от центрального комплекса Службы. За исключением случаев невероятного везения (вот как Гангер, например, который ухитрился выбить себе долгосрочную аренду на плавучий домик, причаленный у левого берега Стикса) это означает крохотную квартирку в одном из пяти лабиринтоподобных комплексов, построенных на месте бывших верфей. За свой начальный взнос в биллион крейцеров и свои пятьдесят тысяч крейцеров в год земельной ренты и оплаты коммунальных услуг вы получаете окна, которые не открываются, лифты, которые не работают, и конденсацию, в которой можно плавать. Здесь нет садиков на крышах или ящичков для растений под окнами; но если в вас так уж сильна садоводческая жилка, к вашим услугам всегда есть плодородный слой на занавесках.
На дверном коврике лежали три конверта. Штат поднял их, плеснул себе в стакан на два пальца дистиллированной воды и уселся в единственное кресло, которое ему позволяло пространство его комнаты.
Первое письмо было стандартной рассылкой от Объединенного Вечного Банка, в которой ему предлагалась скидка на страхование вечной жизни и кредитная карточка, предположительно принимаемая пятью миллионами религий по всему пространству космоса. За лишние шестьдесят тысяч крейцеров в месяц объединенные вечные банкиры были рады предложить ему принять участие в их Специальном Резервном Пенсионном фонде, который был гарантированно освобожден от налогов благодаря тому, что его юридический адрес располагался непосредственно в Зенице Вседержителя. Если они получат анкету с его данными в течение семи дней, они даже готовы бесплатно выслать ему пластмассовый будильник на батарейках.
Второе письмо было от составителей публикации под названием «Ключевые фигуры вчерашнего дня», и его сердечно приглашали заполнить прилагаемый персональный биографический вопросник, с тем чтобы его биография была включена в следующее издание наряду со 190 миллионами других ключевых фигур, что, по мнению издателей, стоили тех двух тысяч крейцеров, которые они платили за экземпляр книги. Второе письмо полетело в корзину вслед за первым.
Третье письмо он оставил напоследок, потому что оно выглядело многообещающим. Для начала, адрес был написан от руки, а его имя не было переврано. Он просунул палец под клапан и потянул — и мгновением позже из конверта выпрыгнул Гангер, тяжело приземлился на четвереньки и сел, массируя себе шею.
— Прежде чем вы что-нибудь скажете, — произнес он, — нет, у меня не развивается паранойя относительно того, чтобы нас не видели вместе. Может быть, я чуточку слишком предусмотрителен, но, мне кажется, нет смысла глупо рисковать.
Штат нахмурился. Вверить себя местной почтовой системе, имевшей обыкновение посылать все письма в отдаленные галактики из чистого принципа, казалось ему самым глупым риском, какой только можно придумать.
— Ну, раз уж вы здесь, — сказал он, — так продолжайте. Только мне тут надо еще перегладить груду белья, так что…
