— Хорошо, — прорычал Туркин, — в подвале банка, если тебе от этого легче. Мы прикованы к стене, жирные как свиньи, и с каждой секундой делаемся жирнее…
— И тяжелее.
— Благодарю за подсказку, мистер Тактичный. И, как вы столь проницательно заметили, тяжелее. И…
Бедевер открыл глаза.
— Ну да, — тихо произнес он. — Мы становимся тяжелее, и мы в банковском подвале. На депозите. Да, кажется, здесь мы можем до чего-нибудь докопаться.
— Боже мой, — продолжал Туркин, не слушая, — страшно подумать, что делается с моими артериями! Они, небось, уже такие твердые, что сгодятся на дуло пистолета. Десять лет я просидел на обезжиренном маргарине, и все насмарку!
— Тур, — сказал Бедевер, — перестань ныть на минутку и послушай меня.
Туркин прервался посередине очередной жалобы. Было что-то такое в этом мальчишке Бедевере — он мельком замечал это несколько раз за эти годы — что заставляло окружающих слушать его, когда он говорил вот так, как сейчас. Не то чтобы он хоть раз сказал что-нибудь стоящее, разумеется; обычно он заканчивал речь каким-нибудь глубокомысленным замечанием вроде: «кажется мне, что мы заблудились», или «уже поздно; думаю, нам стоит возвращаться», или даже «дракой, знаешь ли, ничего не решишь». Проблема малыша Беддерса была в том, если уж говорить начистоту, что у него между ушами простаивало без дела слишком много пустого пространства.
— Так вот, — спокойно произнес Бедевер, — я хочу, чтобы ты встал.
«Ну что ж, — подумал сэр Туркин, — почему бы нет? Все равно делать нечего». Он встал.
— Ты стоишь, Тур?
— Да.
— Спасибо. Теперь пройди вперед, пока не достигнешь конца цепи.
— Это что, новый вид аэробики, Беддерс? Потому что если это так, то я перепробовал все что можно, и…
Бедевер покачал головой.
— Просто делай то, что я говорю, старина, ладно? Спасибо. Ты дошел?
— Да.
— Замечательно. Теперь, — продолжал Бедевер, — я хочу, чтобы ты упал вперед.
В темноте послышалось слабое звяканье.
— Что ты сказал?
— Падай вперед, будь другом, — сказал Бедевер. — Как будто ты хочешь упасть плашмя лицом вниз. Просто попробуй, ну пожалуйста!
— С тобой все в порядке, Беддерс? — осторожно спросил Туркин. — Голодовка на тебя, случаем, не повлияла? Понимаешь, я слышал, как рассказывали, что если долго не есть, то становишься немного слаб на голову. Ты не видишь каких-нибудь галлюцинаций или чего-нибудь такого?
— Нет, спасибо, я чувствую себя хорошо, — спокойно отвечал Бедевер. — Итак, сейчас я сосчитаю до трех. Один. Два…
На счете три раздался скрежет и звук выворачиваемого камня.
— Ага, — сказал Туркин, переводя дыхание. — Кажется, я понимаю, чего ты добиваешься. Думаешь, мой увеличившийся вес поможет вытащить цепь из стены. Хорошая мысль.
Бедевер, скрытый спасительным мраком, состроил гримасу отчаяния и медленно досчитал до пяти.
— Ты угадал, Тур. Давай попробуем еще разок, ты не против?
Потребовалось еще семь попыток, прежде чем раздался наконец громкий треск и отчаянные ругательства, заглушенные тушей сэра Туркина, навалившейся сверху. Затем послышалось радостное восклицание.
— Ну вот, — сказал Бедевер. — Как ты себя чувствуешь?
— Отлично! — отвечал Туркин. — Цепь выскочила из стены, как пробка из бутылки. Бог мой, Беддерс, я, должно быть, набрал чертову уйму веса, если смог провернуть такое дело!
Бедевер испустил вздох.
— Замечательно, — произнес он. — Ты крутой парень, Тур, да простится мне такое выражение. Теперь иди сюда и помоги мне справиться с моей цепью.
Имея дело с двумя бочонкообразными рыцарями, налегающими на нее со всей мочи, скоба, посредством которой цепь Бедевера крепилась к стене, не имела ни одного шанса. Бедевер, разумеется, предпочел бы, чтобы, когда скоба подалась, его соратник избрал для приземления какое-нибудь другое место, а не его голову, но, как говорится, не разбив яйца, не сделаешь омлета. Он выбрался из-под товарища, встал и отряхнулся.
— Ну что ж, — сказал он, — мы уже кое-что имеем, — он вытянул ногу и нащупал нечто холодное, маленькое и тяжелое. Целую груду. Пошевелив ногой, он услышал тяжелый металлический звук, словно упал свинцовый брусок.
— Как я и говорил, — пробормотал он себе под нос, — банковский подвал. Эй, Тур, ты знал, что мы находимся в банковском подвале?
— Да, ты упоминал об этом.
— А ты знаешь, что мы сейчас будем делать, Тур? Сейчас, — провозгласил Бедевер, улыбаясь сам себе, — мы будем грабить его!
Последовала тишина, прерываемая лишь этим проклятым капающим звуком. Если я когда-нибудь выберусь отсюда, пообещал себе Туркин, я сделаю отбивную из первого же водопроводчика, который попадется мне навстречу.
— Что ты сказал? — переспросил он.
— Мы собираемся ограбить банк, Тур! — радостно сказал Бедевер. — Да что с тобой, у тебя уши заложило, что ли?
«Настало время, — сказал себе Туркин, — разобраться с некоторыми вещами — например, кто здесь старший».
— Слушай, — сказал он, — хорошо, когда есть место для всего и все на своем месте, как говаривала моя старушка матушка. Давай сначала выберемся отсюда, а потом уже будем думать о…
— Ты идиот, Тур, знаешь ли ты это? — воскликнул Бедевер, чрезвычайно чему-то радуясь. — Послушай. Мы сделаем вот как…
Каллист, Уполномоченный Кассир, стряхнул дремоту и натянул свой шлем. Его офис полнился звоном сигналов тревоги. Либо наступил конец света, либо кто-то грабил сокровищницы банка, вероятность чего, учитывая обстоятельства, была шесть к полутора дюжинам.
Имея пятерых клерков за плечами и большую деревянную палицу, усеянную гвоздями, в правой руке, он на цыпочках прошел по коридору, открыл дверь подвала и вошел внутрь. Клерки, тоже вполне бравые ребята, последовали за ним.
Когда они все оказались внутри, кто-то, не имевший представления о честной игре, ударил их золотым слитком по головам, взял ключи, закрыл их в подвале и удалился. К тому времени, когда их освободило спецподразделение опытных аудиторов, они уже настолько растолстели, что для их транспортировки понадобился гидравлический подъемник.
Поскольку они были коренными атлантами и их биоритмы через центральный компьютер были связаны с текущим счетом, их короткое пребывание на депозите означало, что каждый из них вышел из подвала не только на много фунтов тяжелее, но и на много миллионов долларов богаче; в связи с этим они непосредственно из подвала были доставлены в зал суда, где их дело было рассмотрено, и они были признаны виновными в хищении. За столь тяжкое преступление законы Атлантиды предусматривают лишь одно наказание. Они были погружены в инкассаторскую машину, препровождены к Кассе и выплачены.
