— У нас есть и книги, в библиотеке, — вставила девушка, — если кому-нибудь нужно.
Боамунд вытащил свой меч из ножен. Меч был очень холодным.
— Ну что ж, начнем? — предложил он. — Разумеется, если сэр Галахад готов.
— Вполне готов, благодарю.
— Тогда — после вас, сэр.
Фон Вайнахт стоял за дверью гостиной, переводя дыхание.
— Они там?
Ноготь кивнул.
— Отлично.
Один пинок огромного графского ботинка — и дверь распахнулась. Но комната была пуста.
«О боже, — подумал Ноготь, — я опоздал. Они уже ушли драться; от них не останется ничего, кроме кучи рваной одежды и центнера шинкованной рыцарятины. Проклятье».
— Мне казалось, ты сказал…
— Они, должно быть, ушли, сэр, — отвечал Ноготь. — Пошли куда-нибудь в другое место, сэр.
— В другое место? — в голосе графа сквозило напряжение, говорящее о том, что было уже достаточно плохо, что они вообще появились в этом месте, и не хватало еще, чтобы они начали бродить здесь туда-сюда, как стадо кочующих оленей. — Куда?
— Куда-нибудь, где достаточно просторно, как я полагаю, — сказал Ноготь. — Видите ли, они собирались драться…
Граф откинул голову и раскатисто расхохотался.
— Драться! — проревел он. — Что ж, тогда они пришли как раз туда, куда нужно, а?
— Да, сэр. А вот мы — нет.
— Очевидно. — Граф развернулся к своим пажам и заорал: — Эй, вы! Обыскать замок, живо! Двое опасных рыцарей. Ясно? Приступайте!
И тут в голове у фон Вайнахта что-то с натугой переключилось; он взмахнул рукой и снова сгреб карлика в горсть.
— А ты, — прорычал он, — кто ты тогда такой, интересно знать?
— Ноготь, сэр. Я карлик.
— Это я вижу.
— Я служу этим рыцарям, сэр. Я пришел с ними из Альбиона.
— Понятно, — фон Вайнахт яростно раздул ноздри. — И почему же ты предаешь своих хозяев? — спросил он.
Ноготь слегка поерзал в его кулаке.
— О, без особых причин, — сказал он. — Я просто подумал: почему бы не покончить со всем этим, просто так, — со всей этой штопкой белья и чисткой доспехов. Мне нечего терять, кроме своих цепей, подумал я, и…
— Каких цепей?
— Фигурально выражаясь, сэр.
— Ладно, — сказал граф. — С тобой я разберусь позже. Пошли со мной.
Он отпустил карлика, разнес в щепки кофейный столик для поднятия настроения, и широким шагом вышел за дверь. Ноготь не сразу последовал за ним; он шмыгнул к своему рюкзаку, что-то вытащил из него, и лишь потом помчался за графом со всей скоростью, на какую были способны его ноги.
— Это подойдет? — спросила девушка.
Они стояли в главном дворе замка. Поскольку весь персонал был занят поисками вторгшихся чужаков, двор был совершенно пуст, если не считать заброшенных и на вид довольно помятых саней.
— Да, прекрасно, — сказал Боамунд. — Полагаю, нам лучше начать, не откладывая.
Хотя он по-прежнему горел едва сдерживаемой яростью, он делал это гораздо более умеренно, чем несколько минут назад.
Да, действительно, сэр Галахад нанес ему непростительное оскорбление, которое может быть смыто только кровью; но однако, если подумать, это чертовски глупый способ улаживать разногласия — оттяпать голову своему противнику. Или позволить оттяпать голову себе. Тем более, что речь идет о парне, с которым они вместе учились в старом добром колледже. Он не мог избавиться от ощущения, что должен быть какой-то другой способ разбираться с подобными ситуациями. По-настоящему жесткая, агрессивная партия в регби, например.
Галахад снял куртку и производил эффектные тренировочные выпады своим мечом. Девушка уселась на сани. Она достала откуда-то коробку шоколадных конфет и с жадностью принялась за них.
— Готов? — спросил Боамунд.
— Один момент, — отозвался Галахад. — У меня немного сводит правую руку. Ты не против, если я еще немного поразминаюсь?
— Пожалуйста.
— Это очень благородно с твоей стороны, старина.
— Ничуть, Галли. Я подожду, сколько тебе надо.
Высокий Принц проделал еще несколько тренировочных взмахов, затем провел пару пробных ударов. Не то чтобы он не торопился вступить в схватку и задать Сопливчику трепку, на которую тот напрашивался постоянно, с тех самых пор, когда они только познакомились; но спешить ведь было некуда, не так ли? Времени у них было сколько угодно.
— Прошу прощения, — произнесла девушка, — но почему вы не начинаете?
Рыцари взглянули на нее.
— Мы еще не готовы.
— С такими вещами нельзя торопиться.
— Это было бы неспортивно.
— О, — девушка пожала плечами. — Понимаю. Простите.
Рыцари выжидающе кружили вокруг друг друга. Один-два раза они произвели несколько очень осторожных выпадов, но не раньше, чем спросив другого, приготовился ли он к атаке. Графиня тем временем прикончила свои конфеты и начала хлопать — довольно неуверенно.
В отчаянии Боамунд предпринял попытку провести двойную обратную мандиритту левой рукой — дьявольски изощренный и трудный маневр, который, как он вспомнил только когда уже начал, ему никогда не удавался. Он включал двойной финт в правую часть головы, медленный переход к левой части тела и, наконец — длинный выпад, при котором фехтовальщик становился на одно колено, а его левая рука проходила позади спины, пока не касалась внутренней стороны его правого колена.
— Помоги мне, — сказал он. — Я застрял.
— О, какая неудача, — воскликнул сэр Галахад, кидая меч в ножны и помогая ему подняться. — Так лучше?
— Кажется, я растянул запястье.
— Ну, тогда закончим, — поспешно сказал Галахад. — Нет ничего хорошего в том, чтобы драться, если не чувствуешь себя на все сто процентов. Это просто неправильно.
— Абсолютно.
— Жаль, конечно, — продолжал Галахад, — но что есть, то есть. Будем считать это ничьей, я полагаю.
— Да, наверное. — Боамунд поднялся на ноги, поморщился и поднял свой меч. — А ведь мы как раз начали как следует разогреваться!
— Ну, тут уж ничего не поделаешь, — сочувствующе сказал Галахад. — Эй, а куда подевалась эта чертова девчонка?
Оба осмотрелись по сторонам. Они были одни.
— Наверное, ей стало скучно, — презрительно сказал Боамунд. — Все они такие, девчонки. Мне никогда не попадалось ни одной, которая действительно интересовалась бы Состязаниями.
Прогрохотав по главной лестнице в Большой Зал, граф обнаружил на ступенях трона свою дочь, плачущую в маленький носовой платочек. Он выронил топор и подбежал к ней.
