* * *
Джейн проснулась и резко села в кровати. Что-то было не так.
Рассвет, поняла она. Он делал нечто такое, чего рассвет делать не должен. Он мигал.
С головой, еще полной липкого, тяжелого сна, она выбралась из кровати, прошлепала к окну и отдернула штору. «Боже мой, — подумала она. — Так и есть!»
Солнце, стоявшее высоко — очень высоко — в утреннем небе, мигало подобно огромному ослепительному стоп-сигналу.
Яркая вспышка, затем внезапная темнота, и так двадцать раз в секунду. По всем признакам планета Земля приближалась к развязке и готовилась делать левый поворот.
«Может быть, — сказала себе Джейн, влезая в пуловер, — это просто затмение. Много затмений. Может, они вывалили весь скопившийся у них огромный запас затмений, пока у них не вышел срок годности».
Она остановилась и секунду подумала. Тут есть что-то еще, — поняла она.
Очень медленно она повернулась и отыскала свои часы. Это было не так просто, поскольку стробоскопический эффект от мигающего солнца не давал сфокусировать на чем-нибудь взгляд или определить расстояние. В конце концов она все же нашла их и всмотрелась в циферблат. На часах было полдвенадцатого. Ночи. Она легла спать всего какой-нибудь час назад. Какого дьявола им вздумалось устраивать рассвет в полдвенадцатого ночи?
«Возможно, — подумала она, — с минуты на минуту сделают какое-нибудь объявление. „Нет причин волноваться, это всего лишь учения. Мы отрабатываем рассветы, и забыли вас предупредить. Приносим извинения за беспокойство“».
Потом она заметила. Солнце шло в обратную сторону. Вместо направления «восток — запад» оно шло в направлении «запад — восток».
Она смогла определить это, поскольку, в добавление к тому, что оно вспыхивало и гасло, как пленка времен немого кино, оно двигалось по небу с совершенно невероятной скоростью.
Джейн стояла у окна — маленькое смертное существо, пытающееся постичь смысл Вселенной. Если подумать, это было довольно самонадеянно с ее стороны; никто не стал бы ее винить, если бы она даже и не стала пытаться.
Вон Аристотель уже пытался, в конце концов, и Фома Аквинский, и Декарт, и Эйнштейн, и еще множество других, каждый из которых был лучше подготовлен и, скорее всего, гораздо больше получал, чем она. И тем не менее следовало признать, что объединенные результаты их усилий не очень впечатляли. Никто не осудил бы Джейн, если бы она потерпела неудачу. Но она не потерпела ее; фактически, несмотря на то что она вряд ли сама понимала это, она попала в самое яблочко, почти пробив насквозь мишень.
— Боже мой, — сказала она, — здесь что-то не так!
И, словно поздравляя ее с точностью сделанного ею определения, луна показалась из-за кучки выглядевших довольно испуганными облаков, пронеслась по небосклону и зависла, остановившись немного пониже солнца. Джейн могла поклясться, что на совершенно чистом серебряном круге лунного лика она разобрала выражение, напомнившее ей лицо ее школьного учителя географии. Джейн нахмурилась.
— Честное слово! — проговорила она.
Она плотно задернула шторы и вернулась в кровать.
* * *
Уэйн, техник-стажер (второй курс), открыл глаза и посмотрел вверх.
Строго говоря, это не было верхом, поскольку он по-прежнему летел вверх тормашками, направляясь прямиком к центру земли. С его точки зрения, однако, это было верхом. Это называется «относительность», и в большинстве случаев она работает.
— Ох, — сказал он.
Прямо над своей головой — или, возможно, под своей головой — он увидел луну. Более того, на луне он увидел лунного человека. И этот лунный человек определенно выглядел недовольным.
Говоря точнее, он стоял, высунувшись из кабины, и размахивал кулаками, что-то крича. Он был слишком далеко, чтобы Уэйн мог что-либо услышать, а тем более прочесть по губам, но общая суть его речи была слишком понятна.
— Я не виноват, — проревел стажер. — Я не виноват!
Какого черта, все равно тот не мог его услышать. Уэйн пожал плечами, расслабился и откинулся в пилотском кресле. С минуты на минуту, полагал он, он врежется в землю, и все это уже не будет иметь большого значения.
Но случилось так, что, откидываясь в кресле, он задел локтем контрольную панель, переключив на ней какой-то тумблер.
— …НЮ ТЫ ТАМ ВЫТВОРЯЕШЬ, ДОЛБАНЫЙ ТЫ СУКИН СЫН, ПЕРЕКЛЮЧАЙ СЕЙЧАС ЖЕ ЧЕРТОВ ДЖОЙСТИК И ВЫПУСКАЙ СВОИ ХРЕНОВЫ ЗАКРЫЛКИ!!!
«Ага, — сказал сам себе Уэйн, — это, должно быть, и есть переговорное устройство. Что ж, теперь, возможно, что-нибудь и получится».
— Эй, — сказал он, — вы меня слышите?
Голос в переговорном устройстве, по всей видимости принадлежавший лунному человеку, не ответил на его вопрос непосредственно, но у него сложилось впечатление, что да, им удалось войти в контакт. Уэйн перевел дыхание.
— Слушайте, — сказал он, — как летают на этой штуковине?
Последовала минута остолбенелого молчания.
— Ты что, хочешь сказать, что ты не знаешь!
Уэйн хмыкнул.
— Разумеется, не знаю, черт побери! Неужели вы думаете, что я стал бы лететь вниз головой прямо к чертовой земле, если бы знал?
Луна слегка вильнула в сторону.
— Неужели никто, ну, не объяснил тебе, что ли, прежде чем посадить тебя за пульт?
— Нет, — ответил Уэйн. — Послушайте…
— Ладно, — быстро проговорил лунный человек, — держи голову выше, в этом нет ничего страшного. Видишь этот рычаг прямо перед тобой?
Уэйн посмотрел.
— Ну да, — сказал он. — Я уже пробовал.
— Заткнись и послушай. Это джойстик, понял? Теперь, слева от джойстика есть несколько рычагов. Это закрылки. Так вот, джойстик тянешь правой рукой на себя, левой выпускаешь закрылки. Только не дергай. Не дергай, я сказал! Мягко!
Удивительно, но Уэйн почувствовал, что солнце слушается — выравнивается и замедляет полет. Он мертвой хваткой вцепился в джойстик. Голос в переговорном устройстве звучал спокойно и уверенно, лишь с самой крошечной щепоткой слепой паники.
— Ну вот, — произнес голос. — Теперь, рядом с твоей левой ногой находится педаль. Это тормоз. Нашел?
— Ага.
— Только мягко, не забудь; вот так. Ни в коем случае не рывком, не то ты затушишь его. Теперь джойстик немного вперед, вот так, молодец; и приоткрой самую малость дроссель…
— А где здесь дроссель?
— Правая нога. Нет, нет, это сцепление; вот дроссель. Только помни, самую малость, а то опомниться не успеешь, как окажешься в Туманности Рака. Давай, сынок, еще чуток; вот так. Теперь так и держи.
— Так?
— НЕТ!!!
На минуту установилось радиомолчание, в то время как солнце и луна предпринимали попытки избежать столкновения. По всем статьям яростные виражи, закладывавшиеся луной, должны были поднять цунами, который гигантским пылесосом прошел бы по всей Северной Америке и задал бы Японии такую большую уборку, какую она еще долго бы помнила. Однако волею судеб в Приливах был безнадежный недобор персонала, не без помощи руководящих чиновников других департаментов, и поэтому все осталось в точности как было.
