Я – не тело, но я – устройство в машине, и я – машина, содержащая устройство. Я – дух машины, я – машина, не имеющая тела.
Я уже давно не человек, но я продолжаю оставаться пленником этого мира. Мой единственный аварийный выход – владения моего Брата.
Ловушка – это я. И я – в ловушке.
Последняя ловушка Дьявола находится в этом неподражаемом перевертыше: он не призывал на помощь ни тело, ни живую душу. Он удовольствовался пролетарием, пролетарием лимба, который отдал ему силу своего бродячего духа, как человеческие пролетарии продают свою телесную силу, меняя завод за заводом.
С моей помощью Дьявол обрел лицо, вид, подлинность этичного и справедливого капиталиста. Он не делал из меня раба, я ему не принадлежал, мы не заключали никакого фаустовского договора. Он оставил меня свободным.
Я был свободен, потому что не имел уже никакого конкретного существования.
Все возвращается, наконец все обретает смысл, наконец логическая тирания скоро исчезнет.
Правда заключается в светлом взгляде ребенка, здесь, прямо в середине Кругов Ада, а также она заключается в улыбке моего Брата, вновь завладевающего своим Королевством.
Правда – это тоже машина, заключающаяся в себе самой.
11. Быть/Не быть
Финальное коммюнике
Where only one thing can save you
[121]
«Потерянные души ничего не знают ни о своей прошлой жизни, ни уж тем более о своей смерти. Они точно так же не знают, что произойдет с ними в будущем. Они подобны пленникам, не имеющим никакого понятия о времени. Ты понимаешь, что в качестве младшего брата ты являлся великолепным кандидатом. Если бы ты был просто человеком, то, как и все другие, ты подпал бы под воздействие моих разнообразных эликсиров мести, ты начал бы сам творить „правосудие“, ты, может быть, стал бы устрашающим серийным убийцей, короче, одной из моих обычных креатур. А мне нужно было нечто большее. Я хотел, хотя бы один раз, как-то воплотиться в мире, и я мог это сделать только в НЕ-ТЕЛЕ, так что ты оказался идеальным кандидатом».
Да, все имеет смысл, ничто уже не логично, ничто не работает.
Ничто уже не является детерминистическим, ничто уже не детерминировано.
Все – правда.
Я действительно был маленьким мальчиком, найденным на авеню Америки, я действительно был этим лазурным взглядом, я действительно был этой несокрушимой, как титан, невинностью. Но я был также и этим убийцей, который поджег город Монреаль как раз в тот момент, когда некто, называвший себя моим Братом, нанес мне визит и предложил временно занять его место. Но раньше, до начала моей стажировки в качестве братишки Дьявола, я был этим ребенком, я был этой невинностью, сделавшей из меня убийцу.
Только этот ребенок, которым я являюсь, которым я был, которым я, быть может, однажды буду, способен восстановить в памяти мою историю, свою историю.
Тем временем тот, кто был моим Братом, то есть Дьявол, руководит сбрасыванием многих миллионов трупов с высоких машин, окружающих пляж.
Я – невинный ребенок. Я – убийца. Я – смерть. И при этом моя потерянная душа еще бродит по этому миру.
Почему?
Эта правда заключается в другой правде, словно ловушка, помещенная внутрь капкана. Почему.
Почему невинный ребенок, почему убийца, почему смерть, почему призрак?
Почему я?
– Потому что для того, чтобы создать убийцу, нужен невинный, – отвечает ребенок на мой безмолвный вопрос.
– Невинный?
– Ты прекрасно знаешь, что для того, чтобы создать совершенно беспощадного убийцу, нельзя брать существо жестокое, поскольку оно не знает жалости и может подпасть под ее воздействие.
– Но ведь, именно не зная жалости, и не подпадаешь обычно под ее воздействие, разве нет?
– Нет. И ты это тоже знаешь: нужен невинный, потерявший свою невинность, нужен кто-то, в ком истребили жалость. Нужен кто-то, кто знает. Вот это настоящий убийца. Каким был ты, каким однажды стану я.
– Я был убийцей до того, как стал замещать Старшего Брата?
Я слышу, как упомянутый Старший Брат хохочет, а гигантские ковши заполняют разлагающимися телами бездонные ямы.
– Ты был им, им не являясь.
– Это бессмыслица.
– Ты ошибаешься, это кажется нелогичным, но смысл здесь очень ясный. Ты мог бы быть убийцей. Все в тебе, все во мне предназначено для того, чтобы им стать.
– Почему?
В гуще темноты всегда кроется вопрос.
– Потому что некоторые люди таковы. Их невинность как раз и является самой страшной опасностью, которая их подстерегает, совсем как окружающее их общество. Я тебе напоминал об этом: существовавшая, а затем уничтоженная невинность превращается в одержимость демонами.
– Был ли я демоном до встречи с Дьяволом? Опять бессмыслица.
– И опять ты ошибаешься. Ты был спящим демоном. И для того, чтобы это произошло, тебе нужна была всего лишь искра.
– Потенциальный демон?
– Да. Когда невинность погибла, ты созрел. Я знаю, я – всего лишь твое потерянное детство, поскольку я – Ангел, кроме того, я – тенденция всей твоей жизни.
– Значит, я не совершил никаких убийств до того, как Дьявол отдал мне власть над людьми?
– Ты мечтал о них. Их давно уже совершил твой Брат. Теперь задай себе настоящий вопрос: почему Дьявол выбрал тебя? И главное, почему ты согласился?
Всепожирающий хохот раздается оттуда, с другого края пляжа, где ужасные машины предпоследнего Круга выплевывают массы переплетенных, изломанных, раздробленных, обугленных тел, и этот смех поднимается до огненного неба.
Я не знаю, что ответить потерянному ребенку, прячущемуся в каждой секунде моей жизни. Почему я согласился занять место Князя Мира сего, почему я неожиданно совершил столько преступлений, столько ужасов, почему я открыл Книгу Зла и, в свою очередь, собственной кровью написал в ней главу об истории ужаса?
– Я говорил тебе, и ты это знаешь: поскольку твоя разбитая вдребезги невинность делала на тот момент из тебя самого лучшего кандидата, какого только смог найти твой Брат.
– Ты сам мне сказал, что я не совершил никакого преступления.
Ребенок мне улыбается:
– Правильно. Это именно то, что хотел твой Брат. Твою невинность уничтожили, это явилось начальным, а не конечным этапом. Ему пришлось исходить из этой ситуации, так как она оказалась многообещающей. Ты еще не совершил никакого преступления, следовательно, ты ничего не знал о зле. После потери невинности ты мог очень быстро начать творить зло, используя весь свой ум извращенной невинности.
