Я не могу быть единым, будучи двойственным, но я един, являясь каждым раздвоившимся лицом, единством и суперкодом, который всех их синтетически разъединяет.
Вот какой эксперимент я провел. Я провел эксперимент над тайной, которую прячет каждый человек, каждая единичность, каждый indivis-индивидуум.
Поэтому я иду по Passeggiata de Viareggio, изучаю комнаты дома, вижу себя в разнообразных иллюзиях, которые создает мой разум, и в первую очередь в мире, который пишется и становится, вследствие этого деяния, существующим. Поэтому я прогуливаюсь вдоль соснового леса, прохожу мол, пересекаю пляж, отсутствуя во времени, в пространстве и, одновременно с этим, по-настоящему присутствуя в том месте, которое я описываю в данную минуту.
Поэтому этот эксперимент – эксперимент над свободой и благодатью. Он прошел не так, как задумывался, что было как раз совершенно предсказуемым.
Поскольку парадоксальное существование нашего собственного артефакта, этой личности, которая действует в мире наших экспериментов, и является именно тем, что позволяет эксперименту стать тем, что мы есть.
По этой причине я печатаю свои записки на клавиатуре пишущей машинки, которая становится уже не совсем тем, чем являюсь я, а другим. То есть тем, что находится над моей собственной личностью, над моим тройственным мозгом, над самой пишущей машинкой, словно я пишу одновременно в себе и во всех других, появляющихся от простого воздействия этого повествования на их мозг.
Артефакт – главная движущая сила, сокровенный транссубстанциатор, он позволяет мне прийти в мир, а другой – то есть ты – читает то, что я пишу, то, что я написал, то, что напишу.
Машина – это сеть прерываний, с ее помощью я манипулировал своим и твоим мозгом, о, ты, абсолютный другой, перемещался к другому краю рассказа, протягиваемому пишущей машинкой сквозь все расстояния Космоса, до черной дыры, которая находится в нас и вокруг которой мы вращаемся, как все звезды всех галактик.
Ты пережил то, что еще никто другой по-настоящему не пережил. Ты совершил эксперимент, попытавшись превратиться в нечто большее, чем ты есть. Ты совершил эксперимент, попытавшись превратиться в единичность, следовательно, в Бесконечность бесконечностей. Ты совершил эксперимент, попытавшись превратиться в другого, даже более того, превратиться в другого, являясь таковым.
Ты совершил эксперимент, попытавшись превратиться в личность.
Ты – личность?
Мир Князя сего
Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу.
Евангелие от Иоанна, 16, 2
1. Посвятить
Коммюнике номер один
Somewhere on this planet
[52]
Господа, для меня не представляется возможным определить с точностью, в какой момент, по какой причине и в результате какого события я превратился в то, что я есть.
Я думаю, что я не прекращаю превращаться просто-напросто оттого, что пока существую. А что касается того, во что я превращаюсь, то этого, поверьте мне, вы добивались сами. Не вы, я хочу сказать, не исключительно вы, господа из канадской полиции, а скорее эта гнусная вещь, хранителями которой вы являетесь и которая еще осмеливается прикрываться именем «мира».
Для меня не представляется возможным определить, как, при каких обстоятельствах я принял решение выложить сторицей, как будто в гигиенический пакет, все, что этот гнусный мир способен дать, но это решение я принял, несомненно, сам того не зная, в первую же минуту после своего рождения.
Да, мне искренне жаль. Вам, защищающим теперь преступление общей терпимости и пропагандистов смертников-камикадзе во имя прав человека, раздавивших своими гусеницами то, что едва оставалось от долга толпы, я не смогу быть очень уж полезен в ваших инквизиторских делишках, даже этим письмом, которое вам адресую. Информации, пригодной непосредственно для королевского прокурора, будет мало. Еще меньше, боюсь, ее будет для моих адвокатов, если кто-нибудь из них решится защищать меня во время заседаний вашего «правосудия». Я, кстати, ничего не буду отрицать. Вы даже узнаете о деталях, которые, я надеюсь, можно счесть незабываемыми. Я не утаю ничего, кроме того, что помогло бы вам слишком легко найти меня.
Поскольку жизнь – это игра, не так ли? Мир – праздник! Я недавно прочел об этом в номере «Cite-Hype Montreal», в красочной культурной мультипликации на газетной бумаге, которую нам дарит современность в еженедельном ритме. Итак: Let’s play!
[53]
В ту самую минуту, когда я разговариваю с вами, вы должны уже некоторое время созерцать яркие и тонизирующие пожары, опустошающие нашу старую добрую метрополию Монреаль.
Пожарные города ведь тоже имеют право немного поразвлечься, правда?
Этот огонь, это пламя, за которым вы наблюдаете в сумерках, – это те огонь и пламя, с которыми вы вступили в соглашение. Все вы, да, вы, такие, какие вы есть, и особенно те из вас, кто, окруженный температурой в тысячу градусов, раскаленным воздухом и светящимся дымом, кричит прямо сейчас во всю силу остатков легких. Все эти журналисты, замурованные в своих клетках из бетона и стекла, в которых они заключали в тюрьму мысль. Знаете что?
Я позволил себе оснастить соседние дома камерами наблюдения с самыми лучшими модулями сообщения со спутником. Вы легко их обнаружите, это даст вам несколько материальных улик, которые приведут вас только туда, куда мне хочется! Благодаря этим маленьким чудесам современных технологий мне отсюда прекрасно виден весь спектакль. Все эти шутники, издевавшиеся в постоянном режиме, словно попугаи, над терактамии одиннадцатого сентября две тысячи первого года, подохнут точно так же, как американцы во Всемирном торговом центре. Но их имена будут забыты быстрее чем за полгода, и умрут они, сгорев в десятиэтажных домах, на которые всем наплевать.
Мое собственное имя тоже, несомненно, в конце концов, исчезнет из памяти тех, кто еще совершенно серьезно осмеливается называть себя «человеком». Не важно. Не в честь своего имени я пишу вам это письмо, не в честь своего имени я поджег больше дюжины зданий метрополии.
Имя того, ради кого я работаю, ради кого я превратился в суперпролетария элиты, в ночного Стаханова, имя того, ради кого я так стараюсь, вы не знаете. Вернее, вы отказываетесь его узнать, несмотря на то что именно его подпись стоит рядом с вашей в конце контракта, который вы с ним подписали.
* * *
Нет.
Я ничего не забуду. Поскольку я не могу забыть ничего из того, что ваши разобщенные общества сделали из людей, а именно hybris между свиньей и обезьяной. Позвольте же представителю последних отплатить им той же монетой.
