5. За этим последует полное сшивание членов и волосяных покровов, затем снятие скальпа на индейский манер, соответствующее местному колориту. Потом я заверну тебя целиком – так, чтобы не осталось ни единого отверстия, – в черную простыню, пропитанную промышленным клеем. Дам потомиться два-три дня, чтобы как следует срастись с буркой, ношение которой станет с этого дня обязательным.
6. Итак, финал: дробление тела в заброшенной скотобойне, предоставление твоих останков в качестве пищи свиньям, выращиваемым по соседству. Ты не можешь, без сомнения, есть свинину, но свиньи не так деликатны с людьми. Даже с такими, как ты.
7. Все вместе должно длиться максимум неделю.
Посмотрите на выражение, появившееся на лице сверхчеловека, теперь, когда он все знает. Посмотрите на его непристойную бледность, пока я вытаскиваю его из багажника. Он созерцает маленькое самодельное сооружение, воздвигнутое мною в чаще леса.
«Добро пожаловать в Багдад», – говорю ему я. Welcome home!
[58]
Я долго слушал твои лекции вечерами по телевизору, в промежутке между двумя фильмами Майкла Мура
[59]
. Это было на удивление познавательно, я уверен в том, что уже через часик ты согласишься со мной.
Ох, нет, вы только посмотрите! Ты же не начнешь все-таки тут хныкать, ты, супермен? А?
Что происходит?
Ты удивлен тому, что «педераст»-европеец (именно так ты счел нужным выразиться во время выступления где-то за пределами Канады) обладает таким большим количеством швейных иголок. Это потому, что ты недооцениваешь мой талант дизайнера высокой моды, скажем даже, специалиста по пошиву готового платья. Когда тебя найдут, твое тело можно будет послать прямо Жан-Полю Готье для его ближайшего показа, если какая-нибудь дура-модель согласится надеть тебя в качестве костюма.
Теперь, господа, я прошу вас с большим вниманием просмотреть следующие изображения.
Не теряйте из виду движение иглы швейной машинки.
3. Писать
Коммюнике номер пять
Anywhere in North America
[60]
Дорогие друзья, самым трудным, к моему большому удивлению, оказалось не проведение различных этапов операции шитья над кучей человеческой плоти, а техничное усеивание всей поверхности тела двумя тысячами семьюстами пятьюдесятью двумя иголками. Он напоминал робота-дикобраза, современную научную фантастику.
Именно это я и буду творить со своими жертвами: научную фантастику.
Мне пришлось, испытывая некоторую фрустрацию, впрыснуть ему опиумный нарколептик, чтобы он хотя бы на время прекратил рваться во все стороны, невзирая на толстые кожаные, налитые свинцом ремешки, связывавшие его конечности, тело и шею.
Когда я, раздробив ему каждый палец, сшил их между собой, видеокамера, установленная мной рядом со швейной машинкой, дрожала от воплей, которые он испускал чуть ли не до потери сознания. Даже теперь, когда я все закончил, уложившись в намеченное время, выполнив все планы по заранее созданным «лекалам», парень, неизвестно почему, продолжает мычать, словно животное.
А ведь я очень научно зашил ему и рот, и ноздри, и анальное отверстие, и уши. Даже его пенис отныне прикован к пупку.
А что бы произошло, если бы я стал подражать его иракским приятелям, использующим сначала нож мясника, а потом – пилу по металлу?
Может, ему невыносимо зрелище, открывающееся на маленьком видеомониторе, расположенном прямо рядом с его головой?
Давайте я помогу ему.
Я сошью ему веки.
Перейдем к некоторым откровениям, дорогие господа-шпики, работающие на Королевскую жандармерию, на Службу полиции города Монреаля или на «Радио-Канада». Я кое-что изобрел. По мере того как я пишу свои коммюнике, они появляются в Интернете, одновременно со снятыми мною изображениями. Пожары в Монреале и мой опыт живой высокой моды появляются там же в виде визуального дополнения.
Я – Дьявол или, скажем, его временный агент. Я становлюсь настоящим мультимедийным героем. Я в прямом эфире борюсь за «Оскар» в номинации «snuff-movie»
[61]
года. Я совершенно уверен в том, что у меня есть все шансы на победу.
Я – зеркало, протянутое вашему миру. Посмотрите на свое отражение внимательно. Я организовал все так, что благодаря маленькой видеокамере мой подопытный не упустил ни одной из проведенных над ним операций, вплоть до самой последней, за которой он следил, как минимум, одним глазом. Вы сами могли в этом убедиться, если смотрели кадры так внимательно, как я вам советовал.
Судя по тому, что я читаю в газетах, вы ищете опасного психопата французского происхождения. Кстати, похоже, что это сообщение, опубликованное в квебекском «Soleil», – утечка информации, не важно, случайная она или нет. Чувствуется, что ваше расследование продвигается с быстротой молнии. Через десять – двадцать лет вы, быть может, найдете коммуну, в которой я родился. Для ускорения дела, без сомнения, мне надо просто выслать вам свое свидетельство о рождении.
Из всех людей вы, полицейские, единственные, к кому я мог бы испытывать жалость. Поскольку вы действительно жалки в своих попытках защитить государство, которое вас игнорирует, общество, которое вас презирает, культуру, которая вас ненавидит.
Вам назначают зарплату бразильского сельскохозяйственного рабочего за то, что всю жизнь вам приходится получать плевки от той или иной толпы, охваченной злобой, поскольку только это чувство отныне может хоть немного расшевелить толпу.
Чиновники, чья участь еще менее завидна, чем ваша, – это военные. Но они, по крайней мере, имеют возможность излить тонны напалма и осколочных боеприпасов на каждый квадратный метр идиотов. Это помогает им выносить свое положение.
А вы – бедные уборщики общественных беспорядков, печальные охранники смешного образования, судьи необуржуазной педантичности. Вы можете лишь бросить слезоточивую гранату в сборище раздираемых ненавистью придурков, по поводу которых нам говорят, что «нужно проявлять терпимость по отношению к непохожим на вас».
Поэтому Дьявол уехал на каникулы, дорогие господа из различных полицейских конгломератов.
