Прошло несколько месяцев, маис обещал обильную жатву, но он не думал о ней. Он взял ружье и бродил по лесам, оплакивая свою потерю. Был уже конец лета, когда однажды вернувшись домой, он заметил, что медведи, белки и олени расправились с его маисом довольно бесцеремонно. Он решил собрать остаток для своей лошади и начать уборку завтра же, почему остался ночевать в хижине. Погода стояла жаркая, и он оставил дверь открытой.
Около полуночи он услыхал в комнате какую-то возню, вскочил, прислушался, и различив чье-то тяжелое и хриплое дыхание, спросил: «Кто тут?» Было так темно, что он не мог ничего разглядеть. В ответ ему раздалось глухое ворчанье, он шагнул вперед и, вытянув руку, нащупал косматую шерсть медведя. От удивления он застыл на месте, а зверь ударил его в грудь своей страшной лапой и опрокинул за дверь. Он мог бы убежать, но, взбешенный своим падением, думал только о мщении и, схватив нож и томагавк, оказавшиеся случайно под рукой, бросился на зверя, осыпая его ударами. Как ни велика была его сила, но томагавк не мог пробить толстой шкуры животного, и медведь, охватив нападающего лапами, стиснул его в смертоносном объятии, которому мог противостоять только такой гигант, как Бун. К счастью, черный медведь, в противоположность серому, очень редко пускает в ход когти и зубы, а только душит свою жертву. Бун высвободил левую руку и ударил ножом по морде животного, которое, заревев от боли, выпустило своего противника. Морда — единственная уязвимая часть у черного медведя. Даже на расстоянии сорока шагов пуля расплющивается о его череп, а если попадет в какую-нибудь другую часть тела, то вряд ли произведет серьезное действие.
Зная об этом и не рискуя новым объятием, Бун бросился прочь от хижины. Разъяренный медведь последовал за ним и нагнал его у изгороди. К счастью, тучи рассеялись, выглянула луна, и охотник мог вернее наносить удары. Заметив на земле тяжелый кол футов в десять длиной, он бросил нож и томагавк, схватил кол и возобновил борьбу с большей осмотрительностью, так как это была борьба на жизнь и смерть.
Будь перед ним бык или пантера, их кости были бы раздроблены страшными ударами, которые Бун наносил своему противнику со всей силой отчаяния; но медведь, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, превосходит проворством и увертливостью всякое другое животное. Раз или два тяжелые удары сбивали его с ног, но вообще он увертывался от них с удивительной ловкостью. Наконец, он ухватился за другой конце кола и рванул его к себе с непреодолимой силой. Оба, человек и зверь, упали: Бун покатился к тому месту, где бросил оружие, но зверь опередил его; минута была критическая; но Бун не потерял хладнокровия и, хватив медведя томагавком по морде, бросился в хижину в надежде, что успеет затворить за собой дверь. Он захлопнул ее и навалился на нее плечами, но это не помогло; медведь с размаху налетел на нее и покатился в комнату вместе с Буном и обломками двери. Противники вскочили и приготовились к бою. У Буна оставался теперь только нож, но медведь, видимо, ослабел и шатался, так что шансы были равны; они снова схватились.
Незадолго до восхода солнца капитан Финн, возвращаясь из Литл-Рока, заехал к охотнику и, к своему ужасу, нашел его, по-видимому, бездыханным на полу рядом с убитым медведем. Бун вскоре оправился; осмотр медведя показал, что лезвие ножа проникло через левый глаз в самый мозг животного.
Глава XXX
На следующее утро мы отправились втроем и около полудня перебрались через реку Вошита. Это прекраснейший поток, какой я только знаю, холодный и прозрачный, бегущий по плотному песчаному руслу. Бун сказал нам, что на лесистом холме за потоком мы верно увидим медведей, так как не было случая, чтобы, проезжая там, он не убил одного или двух.
Перебравшись через Вошиту, мы поехали по великолепному кленовому лесу, поднимаясь на отлогий холм. Я опередил моих спутников, чтобы иметь за собой первый выстрел, когда заметил налево, ярдах в двадцати от меня, на заросшей кустарником прогалине огромную медведицу, игравшую со своим медвежонком. Я поднял ружье, собираясь выстрелить, но в ту минуту Бун окликнул меня, и я, оглянувшись, увидел, что он и Финн сошли с лошадей и спрятались в чаще. Зная, что они что-нибудь увидели, я присоединился к ним и спросил, в чем дело.
— Редкая охота, — отвечал Финн, указывая рукой на крутую и каменистую часть горы.
Действительно, охота была интересная.
Огромный олень мчался во весь дух, преследуемый пумой. Охота продолжалась уже давно, так как языки обоих животных далеко высунулись, свесившись на сторону, а их мощные скачки не обнаруживали обычной легкости. На расстоянии двухсот ярдов от медведя олень остановился, втянул ноздрями воздух, затем сделал еще несколько прыжков, вытягивая шею и высматривая, тут ли медведь. Между тем пума настигала оленя, который внезапно повернулся и промчался всего в тридцати ярдов от своего преследователя. Последний, не будучи в состоянии разом остановиться, издал яростный вой и последовал за оленем, обогнавшим его на несколько сот ярдов; заслышав вой, медведица высунулась из кустов посмотреть, в чем дело.
— Ушли, — воскликнул я.
— Подождите, — ответил Бун, — вон они опять.
Он был прав; олень снова показался, но быстрота его бега значительно уменьшилась, и когда он приблизился к нам, мы могли убедиться, что животное рассчитало расстояние с удивительной точностью. Пума, уже настигавшая свою добычу, находилась теперь не далее тридцати ярдов от нее; медведица, ввиду близости врага, вылезла из кустов, готовясь к бою, как вдруг олень великолепным могучим прыжком перелетел через нее и исчез. Пума, уже готовая броситься, неожиданно очутилась, к своему изумлению, перед грозным противником, вовсе не расположенным к бегству. Она съежилась, ударяя себя по бокам пушистым хвостом, меж тем как медведь стоял на расстоянии пяти ярдов от нее, неподвижный, как статуя, поглядывая на нее своими маленькими огненными глазками.
Так простояли они с минуту: пума, тяжело дыша, взволнованная и, видимо, в нерешительности, медведь совершенно спокойный и неподвижный. Пума стала медленно пятиться и, отодвинувшись на надлежащее расстояние для прыжка, приостановилась, сжалась в комок, уперлась изо всех сил задними ногами в землю, как молния, кинулась на медведя и вцепилась когтями ему в спину. Медведь с неодолимой силой обхватил пуму передними лапами, стиснул ее в своих страшных объятиях и навалился на нее всей тяжестью своего тела. Мы слышали грозный рев, жалобный вой, хрустение костей, а спустя минуту пума лежала мертвая. Медвежонок подошел осведомиться, что случилось, обнюхал жертву и потрусил рысцой по склону холма, сопровождаемый матерью, которая, по-видимому, осталась совершенно невредимой. Мы дали им уйти беспрепятственно, так как настоящий охотник не тронет животное, только что подвергшееся смертельной опасности.
Это обычный прием оленя, преследуемого пумой: наводить хищника на медведя; мне не раз случалось наблюдать его, но я никогда не видал раньше, чтобы олень делал круг.
Мы продолжали наш путь и после быстрой езды в течение двух часов достигли интересного места, называемого Магнитным Гнездом. Это одна из главных достопримечательностей Арканзаса, и каждый плантатор считает своей обязанностью посетить его хоть раз, хотя бы для этого пришлось проехать сотни миль.
