– Ладно, я понял про права. И согласен говорить без адвоката.
– Что ж, уже прогресс. Где Анна Ачеведо?
Барроуз невольно отшатнулся, словно резкий вопрос Босха толкнул его в грудь.
– Слушайте, я же вам сказал! – воскликнул он. – Я без понятия, где она теперь. Мы не встречались уже лет двадцать.
– Когда ты видел ее в последний раз?
Прежде чем он ответил, на кухне снова появилась Сото. Она положила новое оружие рядом с прежним и вернулась на свое место возле мойки.
Босх повторил вопрос:
– Когда ты в последний раз виделся с Анной Ачеведо?
– Черт… мы говорим о девяностых. Откуда мне помнить, где…
– Но ты с ней жил. Ты должен знать, когда вы…
– Ничего подобного. Кто это сказал? Я бы никогда не стал… – Он замолчал.
– Не стал что? – спросила Сото. – Жить с цветной?
Босх бросил на Люсию предостерегающий взгляд. Он хотел, чтобы Барроуз расслабился, а для этого допрос следует вести кому-то одному.
– Может, и не жил, но часто навещал на Бонни-Брае, – добавил Гарри. – У нас есть свидетель.
– Ну да, все верно, – охотно закивал Барроуз. – Я там бывал. Но не жил. Я никогда там не жил, и с ней тоже.
План заключался в том, чтобы, использовав Анну Ачеведо, заставить Барроуза сделать признание, которое потом может сработать против него в деле о пожаре на Бонни-Брае. Босх только что поставил первую и самую важную галочку. Барроуз подтвердил, что бывал в Бонни-Брае-Армз и посещал Ачеведо. Отсюда легко было перекинуть мостик к признанию того, что он хорошо знал это место. Дальше оставалось лишь убедиться, что Барроуз знал и о расположении мусорных баков.
– Так какие у вас сложились отношения?
– Мы вместе работали, и она сама ко мне подъехала. Это было против правил, но она на меня запала, вот мы и закрутили роман. Все продолжалось полгода, не больше.
Сото пробормотала что-то презрительное. Босх пропустил это мимо ушей.
– Ты имеешь в виду пункт по обналичиванию денег? – уточнил он. – У них это было против правил?
– Ну да, мы оба там работали, – ответил Барроуз. – Целый год. Я был в охране. Потом Анна ушла с работы и бросила меня, и больше мы с ней не виделись. Клянусь, так все и было.
– Почему она уволилась?
– Из-за ограбления. На меня напали, и ей тоже досталось. Приставили к голове ствол. Винтовка «АР-пятнадцать». Она перепугалась до смерти и сразу же ушла с работы: посттравматический синдром или что-то в этом роде, хотя мы тогда таких слов не знали. И потом мы больше не виделись. Она навестила меня один раз в больнице, вот и все.
– Куда она уехала?
– Говорю вам – без понятия.
– И ты не пытался ее найти?
– А за каким… слушайте, это был просто секс. Никакой любви. Без обязательств.
– А твои приятели из «БАРСа» об этом знали?
В глазах Барроуза мелькнуло удивление. Он не ожидал, что детектив в курсе про «БАРС», и промолчал, но Босх не дал ему опомниться.
– Ты им все сказал, верно? – напирал он. – Похвастался перед парнями, что спал с мексиканкой? «Черножопой» – так вы их называете?
– Ничего я не говорил! – запротестовал Барроуз. – Я никогда ее так не называл.
Гарри несколько секунд смотрел ему в лицо, оценивая своего собеседника и думая, что делать дальше.
– Как часто ты у нее бывал? – спросил он.
– Не помню, – ответил Барроуз. – Раз тридцать или сорок. Часто. Мы с ней…
– Что? Любили друг друга?
– Нет. Любовь тут ни при чем.
– Ты оставлял у нее свою одежду?
– Да, рабочую форму, чтобы всегда была под рукой.
– Может, сдавал белье в прачечную, выносил мусор?
– Бывало, что помогал по дому, да. Но это еще не значит, что мы…
– Ты хочешь сказать, что выносил мусор для женщины, которую не любил?
– Послушай, парень, ты все перекручиваешь.
– Почему? Ты выносил мусор или нет?
– Выносил, но это ни черта не значит и вообще не важно. Потому что, повторяю, я двадцать лет ничего о ней не слышал и понятия не имею, где ее черти носят.
Босх помолчал. Он сохранял спокойный вид, хотя в его душе росло волнение: он получил от Барроуза то, что хотел.
– Чем ты зарабатываешь на жизнь, Родни? – осведомился Гарри.
– Вожу грузовики, – ответил Барроуз.
– Что перевозишь?
– Автозапчасти.
– Где Анна Ачеведо? Что ты с ней сделал?
– Что? Ничего я не делал! Я не знаю, где она! – Он вскрикнул так громко, что собака вскочила с места. – Короче, вот что я вам скажу, – заключил он. – Мне плевать. Везите меня в Лос-Анджелес. Я хочу увидеть адвоката.
Барроуз начал вставать из-за стола, но Босх ждал этого момента. Он поднялся со стула и, взяв его за плечо, усадил обратно.
– Сидеть. И не вставай, пока я тебе не скажу.
Собака у двери глухо зарычала.
– Вы нарушаете мои гражданские права! – возмутился Барроуз. – Врываетесь в мой дом и говорите мне, что делать!
Босх оглянулся на Сото и кивнул на телефон. Барроуз потребовал адвоката, значит, допрос был окончен. Сото выключила диктофон.
Босх повернулся к Барроузу.
– С вами всегда одно и то же, – сказал он. – Сначала вы не хотите иметь дела с этой страной и ее законами, а потом начинаете качать права, которые сами же отрицаете.
– Мне нужен адвокат.
– Ты сам пригласил нас в дом, приятель. У тебя был выбор, и ты его сделал. Если тебе нужен адвокат, давай закончим этот разговор, отвезем тебя в Лос-Анджелес и посадим в КПЗ.
Барроуз поставил локти на стол и закрыл ладонями лицо.
– Или просто расскажи нам, что тогда произошло в «ЭЗ-банке», – добавил Босх.
Барроуз покачал головой, словно признавая, что у него нет выбора.
– Там было двое парней, – сказал он. – Они вошли, поставили всех на уши и треснули меня прикладом по башке. Я получил контузию и трещину в черепе, поэтому дальше ничего не помню. Но, как потом узнал, они положили меня на пол и приставили к виску ствол, заявив, что прострелят мне голову, если им не откроют дверь.
– Что произошло дальше? – спросил Босх.
– Анна открыла. Она уже включила сигнализацию и знала, что полиция приедет, поэтому впустила их в банк. Грабители вошли внутрь и заставили открыть сейф и ящики в кассе.
– Кого заставили?
– Там с Анной был менеджер. Его и заставили.
