Многозначительная пауза. Чувствуется, что Айдын колеблется – говорить или нет. Наконец он встает, подходит вплотную к Аппию. Говорит, глядя ему в глаза.
Я хочу создать великое государство. А для этого нам нужны новые законы, они есть у Рима. Я – за возрождение римского права. Но руками тюрков!
Аппий (с изумлением). Так вы за тюркский Рим?
Хан Айдын (твердо). Вот именно! Я горячо желаю стереть само имя «римляне» и преобразовать Римскую империю в Тюркскую. Представьте себе, я – за тюркский Рим! Пу сть потомки свяжут с моим именем возрождение Рима, а не его разрушение.
(От автора.) В этом диалоге суть нашей пьесы, потому что она, в конце концов, не об Аттиле. Она о том, куда исчезли «варвары» в Европе. Из этого важнейшего диалога, который будет все-таки диалогом об адатах и законах (!), зрителю станет понятно, почему, побеждая, армия Аттилы таяла на глазах, как снег весной, почему на сторону Рима тюрки переходили не семьями, а целыми ордами.
Хан Айдын, как и другие вельможи из ближайшего окружения Аттилы, понял: их общество слабее римского. Адаты, которые регламентировали поведение тюрка, не сковывая его свободы, здесь, в Европе, стали оковами. Оковами в первую очередь для Аттилы – раба обычаев, отменить которые он не имел права. Царь и повелитель народа был самым несвободным человеком в обществе. Он отвечал перед Небом, от которого получил власть. Этим и отличался царь от своих подданных, которые были простыми смертными.
Чувство свободы, с которым жили тюрки, высочайшее благо, дарованное Небом, в Европе превращалось во зло.
И Аттила был бессилен… «Каждый батрак мечтает стать баем, а каждый бай – Ходаем» (богом. – М. А.), гласит по этому случаю тюркская пословица.
Ведь ушедшие ханы по законам Рима становились почти независимыми правителями, им давалось право жить по своему усмотрению на отданных в их владение землях, приглашать сюда свои орды и родственников. Так на территории Римской империи появились тогда «поместья», которые потом назовут графствами, герцогствами, княжествами, королевствами, а их правителей – феодалами, королями.
В пьесе речь идет о корнях трагедии, с которой столкнулся тюркский мир, покинув Алтай… Свобода сгубила его. Люди, почувствовав волю, стали уходить от своего царя, и тот безропотно отпускал их на все четыре стороны, не смел даже противиться… Почему?
Да потому что адат разрешал тюрку выбирать хана, которому хочешь служить! Некоторые (и их становилось все больше) выбирали Рим. И ничего нельзя было поделать. Отменить самоубийственный адат Аттила не мог, не имел права. Больше того, обязан был следовать ему. Отсюда полная беспомощность его власти, несмотря на военный триумф.
Дальше – больше. Беда кралась незаметно, без звуков фанфар: кто-то вдруг усомнился в Тенгри, кто-то уже присматривался к европейским богам, подумывал о новой Церкви. Свобода выбора оказалась губительной и здесь, в духовной жизни… Рим заранее готовился к приему новых римлян. Император специально ввел закон, названный им «Гостеприимство», он включал в себя целый кодекс законов.
Римляне не скупились, делали все возможное, чтобы тюрки стали полноправными гражданами империи. Их наделяли землей, брали на службу в армию, давали права, которых не было у коренных римлян. Разрешали все… Половину своего имущества римляне по закону теперь отдавали новопоселенцам. Одно это уже говорит о том, что творилось тогда в империи.
Прежде строжайший закон карал смертью за браки с тюрками, теперь его отменили. Смешанные браки приветствовались. Началась мода на тюркскую одежду, которая теплее и удобнее. Тюрки, эти «дикие варвары», вошли в свиту императора, заняли ответственные посты в государстве… Один из современников тех событий, потомственный сенатор, оставил такие печальные строки: «Титул сенатора, который в античные времена казался нам, римлянам, вершиной всех почестей, превратился из-за этих белокурых варваров во что-то жалкое»…
Неузнаваемо менялся «Вечный город».
Наши герои за ужином вспомнят о бургундах (самой многочисленной орде, покинувшей своего царя еще до прихода Аттилы к власти): они родом были с Байкала, с земель близ хребта Бургунду, получили от Рима землю в Галлии, поселились там, назвав ее в честь далекой родины, ханство Бургунд… Савойя, Прованс, Лангедок, Каталония, Равенна, Тулуза, Бордо, десятки других провинций и городов появились в Европе в Средние века, все они связаны с тюрками, с их историей.
Ведь придя в Европу и узнав ее жизнь, вольные по духу всадники поняли неочевидную истину – следование законам предков убийственно в первую очередь для государства и царя.
Хан Айдын. Приняв римское гражданство, мы освободимся от адатов, как от вериг мы построим новый Рим, который будет жить по законам старого Рима.
Аппий. Нет, как раз нет, перейдя на сторону Рима, вы обновите не себя, а Запад, который превратится в вашу новую родину. Сложится великий союз старой и новой Европы, сообща мы положим к его ногам весь остальной мир.
Вот две ключевые фразы из диалога Айдына и Аппия. Восклицание Айдына – камертон звучания пьесы, самый высокий ее звук. Ответ Аппия – демонстрация его дьявольской дальновидности. Они центральные в пьесе, красной нитью пересекают сюжет, ибо из них видно, как тюркская культура с IV века начала превращаться в европейскую культуру, как она своими корнями мощно врастала в нее. К сожалению, видно и другое – как неколебимая прежде вера в Бога Небесного (дух тюрка) стала крошиться: предали Тенгри и перестали быть тюрками!
В шатер Айдына входят несколько тюркских вельмож, позванных ханом. Они, как и Айдын, не заговорщики, они не собираются переходить на сторону Рима. Но старая жизнь их уже не устраивает. У всех на языке один вопрос: «Как там, у вас в Риме?» Однако Аппия не занимает пустой разговор. Он умело направляет беседу в нужную сторону.
После нескольких пустых фраз собравшиеся начинают перетирать косточки Аттилы и делают это с явным удовольствием. Им не нравится, что Аттилу теперь величают Бич Божий. Новое имя царя раздражало, потому что сеяло страх. Еще бы, Аттила начал рубить головы изменникам и находить себе оправдание.
У многих услышавших «Бич Божий» теперь портилось настроение.
С подачи Аппия вспомнили Византию, данника Дешт-и-Кипчака, где тоже перебежчиков наделяли землей, принимали на службу в армию императора. Вспомнили, как Аттила потребовал от византийцев объяснений. Посольство греков прибыло по первому его окрику. Греки, стоя на коленях, в придорожной пыли, обещали сидящему на коне Аттиле вернуть перебежчиков. Они шли на все, лишь бы не гневить Аттилу.
Тогда Константинополь сжимался при каждой тучке, приходившей с севера… Без улыбок в шатре Айдына вспомнили об этом событии.
Аппий (вроде бы внезапно). А собственно, что такое Бич Божий? (Выдерживает многозначительную паузу.) Ни-че-го.
Все опешили, очень удивил этот римлянин, который, как выяснялось, лучше самих тюрков разбирался в тонкостях тюркских душ. Действительно, жизнь во дворце Аттилы научила Аппия многому, в частности, пониманию духовной культуры своих врагов. Эту науку он усвоил лучше других наук.
