Они часто спорили, иногда ссорились, а однажды даже поругались так, что Саша хлопнула дверью и заявила, что ноги ее больше на расследованиях не будет. Правда, уже через несколько часов помирились и продолжили дружить. Наверное, если бы не та самая Сашина честность, Лиля бы давно подозревала, что между ними есть что-то помимо дружбы, тем более что поводов они подбрасывали немало. Ваня уже давно звал их «парочкой Твикс». Иногда ей становилось интересно, что стало бы с их дружбой, если бы Саша узнала о настоящей сущности Войтеха.
Налив себе кофе, Лиля подхватила чашку и какой-то журнал, в котором, конечно, ничего прочитать не сможет, но хотя бы картинки полистает, и направилась к выходу на балкон.
— Выпью кофе на балконе, ты со мной? — спросила она у Саши.
— Лучше не стоит, на свежем воздухе с чашкой кофе мне наверняка захочется курить, а я обещала мужу курить поменьше, — отозвалась та, но, заметив скептичный взгляд подруги, которая видела ее сегодня с сигаретой как минимум раз пять, добавила: — Или хотя бы постараться.
— Как хочешь, — Лиля пожала плечами и скрылась за дверью.
Саша еще какое-то время молча стояла на «кухне», а затем тоже налила себе кофе и принялась медленно бродить по квартире, рассматривая обстановку. Увиденное отчего-то напомнило ей номер маленького отеля, в котором Войтех жил в ноябре прошлого года, когда они проводили расследование в Санкт-Петербурге. Что тот номер, что эта квартира выглядели чисто, аккуратно и абсолютно безжизненно. Присутствие Войтеха тогда выдавал только ноутбук на столе, сейчас — небольшой чемодан у открытой двери спальни да пара мелочей в ванной. Саше казалось это ненормальным. Как будто он специально старался не привязываться к месту, не привыкать к нему и не позволять ему привыкнуть к себе. Словно находился здесь временно и в любой момент мог исчезнуть, не оставив после себя ни следа.
Впрочем, сейчас это было отчасти объяснимо. Войтех когда-то говорил ей, что купил эту квартиру незадолго до своей женитьбы, чтобы после свадьбы им с женой не пришлось жить с родителями или снимать жилье, и даже кое-что изменил в первоначальной отделке, но свадьба не состоялась, а через два года он уехал в другую страну. Квартиру же сдавал через агентство, что позволяло оплачивать ипотеку за нее. Впервые Саше захотелось как-нибудь напроситься к нему в гости в Москве, чтобы посмотреть на квартиру, в которой он живет долгое время. Хотя что-то ей подсказывало, что там она увидит то же самое.
Она уже начала придумывать повод для визита, когда в замке повернулся ключ.
Заходя в прихожую, Войтех все еще мысленно разговаривал с Карелом. За те две минуты, что он шел от двери бара до двери своей квартиры, его мысли не успели переключиться на другое, зато он успел почувствовать разливающееся по телу опьянение. Крепкий алкоголь даже в малых дозах всегда оказывал на его организм очень сильное воздействие.
Квартира встретила его тишиной, в которой отчетливо слышалось, как Ваня стучит по клавишам и щелкает мышкой. В гостиной, как ему сначала показалось, Ваня был один. Лишь пройдя несколько шагов в сторону дивана, Войтех краем глаза заметил Сашу, которая что-то искала в кухонном шкафчике, а Лиля спустя мгновение появилась на пороге небольшого балкона с пустой чашкой в руках.
— О, ты уже вернулся, — она улыбнулась ему. — Быстро ты.
— Тут действительно было недалеко, — Войтех пожал плечами и плюхнулся на диван.
— Куда ходили?
— Бухать они ходили, — со знанием дела заявил Ваня, искоса поглядывая на Войтеха.
Однако тот уже откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Он чувствовал себя непривычно уставшим.
— Неожиданно, — констатировала Лиля. — С чего это вдруг? Ты же не пьешь.
— С моим братом пьют даже трезвенники и язвенники, — пробормотал Войтех, после чего буквально физически ощутил на себе три удивленных взгляда. — Что? — спросил он, открыв глаза. — Я все-таки уже восемь лет живу в России, некоторые фильмы успел посмотреть.
— Что ж, запиши сто очков себе в карму, — усмехнулся Ваня, возвращаясь к прерванному на секунду занятию.
— Слушай, а твой брат — он вообще кто? — с любопытством спросила Лиля, садясь на диван с другого края и подкладывая под себя ноги. — Он не похож на ученого, но тогда какое отношение имеет к раскопкам?
— Он возглавляет один из департаментов в Пражском Магистрате. Занимается вопросами культурной жизни города. Видимо, это как-то попало в его зону ответственности. А в само подземелье он спустился просто из любопытства.
— Еще неожиданней, — прокомментировала Саша со стороны кухни, продолжая с чем-то возиться там.
— И не говори, Айболит, — поддакнул Ваня, не отрываясь от компьютера. — Вот уж не подумал бы, что этот… — Он покосился на Войтеха, но, увидев его расслабленный вид, все же договорил: — Что он работает в Магистрате.
— Поверьте мне, мы сами были удивлены, когда это случилось, — признался Войтех. Он чувствовал непривычное навязчивое желание поговорить. — Ничто не предвещало. Карел всегда был бунтарем. Еще в школе он начал писать музыку и песни, в шестнадцать лет собрал группу, а к двадцати годам стал известен на всю Прагу. В узких кругах, конечно. Они играли рок… панк… что-то такое, — он неопределенно махнул рукой. — Я не очень силен в этой теме. Играли лет десять или немного больше, пока ему это не надоело, и он не распустил группу. Кстати, когда он говорит о поклонниках, он имеет в виду именно поклонников своего… с позволения сказать, творчества. В общем, примерно до моего возраста он был рок-звездой в масштабах нашей небольшой страны и даже умудрился немного прославиться за границей. И, конечно, со всеми вытекающими отсюда вечеринками, наркотиками, женщинами… Никто не ожидал, что однажды он превратится в чиновника. Полагаю, для него это стало новой формой бунтарства.
— Женщинами? — удивленно переспросил Ваня, оставляя наконец свой ноутбук и поворачиваясь к Войтеху, как будто из всего его непривычно эмоционального монолога услышал только это. — А я думал, твой брат… Это… Ну, ты понимаешь, играет за другую команду и все такое.
Войтех посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц и криво улыбнулся.
— Карел играет за все возможные команды. Он живет по своим правилам, не признает никаких ограничений, кроме своих собственных. Он выглядит так, как ему нравится выглядеть, а не так, как кому-то может казаться правильным. Он занимается тем, что ему нравится, до тех пор, пока ему это нравится. Общается с теми, кто ему интересен, и игнорирует тех, кто вызывает в нем негативные эмоции, даже если правильнее было бы с ними дружить. И если его кто-то привлекает, то он не тратит время на лишние сомнения по поводу возраста, расы или пола. Он, — Войтех помолчал пару секунд, подбирая слово, — по-настоящему свободен, — тихо закончил он.
— Ты что, восхищаешься им? — с недоверчивым удивлением спросила Саша. Она как раз подошла к ним с чашкой очень горячего и очень крепкого чая и протянула ее Войтеху. — Держи, думаю, тебе сейчас это нужно.
