Зрители начали потихоньку покидать зал, причем группа поддержки из Абруцци, так же как и разочарованные сторонники других конкурсантов, ретировалась еще раньше. Маркиза и отец Петит подошли к самой сцене, чтобы привлечь внимание кардинала.
— Ваше преосвященство, позвольте мне представить хозяйку дома, где я остановился, и моего учителя.
— Представить?! Силы небесные! Иди скорей сюда, Маргарита, непослушная девчонка! — кардинал поцеловал маркизе руку. — Смотрю, ты опять взялась за старое: развлекаешь выдающихся ирландцев, причем всегда весьма недурных собой!
— Отец Десмонд недавно потерял свою дорогую матушку. И мне пришлось его усыновить.
— Тогда мы непременно должны поскорее вернуть его обратно в Рим. Для вашего же блага.
— А вы, отец мой… — обратился кардинал к отцу Петиту. — Это, наверное, вы обучили вашего воспитанника нескольким полезным трюкам?
— О, ваше преосвященство! — отец Петит, еще не успевший сбросить напряжение и пребывавший в легкой эйфории, сам едва понимал, что говорит. — Десмонд и сам мастак на всякие трюки.
— Попросите их упаковать эту чудную вещь в коробку, чтобы она не привлекала к себе лишнего внимания. А то, не дай Бог, украдут, — улыбнулся кардинал. — Маргарита, вы на машине? Прекрасно! Тогда я, с вашего позволения, пожелаю вам счастливого пути и скажу auf Wiedersehen.
Когда кардинал удалился, маркиза положила руку Десмонда себе на грудь.
— Вот видишь, мой дорогой Десмонд, у меня до сих пор сердце колотится как сумасшедшее. Боже, я так взволнована! Я просто опьянела от счастья! Невозможно передать словами, как ты был прекрасен, когда стоял перед всей этой толпой, словно юный бог, и пел, пел, будто ангел. Ну а теперь поехали домой. Отец Петит уже получил свою коробку с призом, а я получила тебя. Все, нам пора!
Они вышли на улицу через служебный вход. Машина уже ждала их на улице, и они — вымотанные до предела, но счастливые — покатили в сторону виа делла Кроче.
Отец Петит, не выпускавший из рук желанный трофей, сидел впереди рядом с шофером; маркиза, устроившаяся рядом с Десмондом на заднем сиденье, осторожно положила голову юноши себе на плечо.
— Сегодня мы будем отдыхать, и завтра тоже, так как ты, наверно, совершенно измотан, да и я, старая женщина, совсем выбилась из сил, мысленно поддерживая тебя, когда ты пел. Но в понедельник и всю следующую неделю мы будем веселиться на полную катушку: ходить на вечеринки и в оперу здесь, в Риме, а еще совершим короткую вылазку в «Ла Скала», у меня там абонемент.
— Но дорогая маркиза, на следующей неделе мне уже надлежит быть в Ирландии!
— Думаю, ирландцы возражать не будут, они люди добродушные. Ты честно заслужил отпуск. И вообще, как мой приемный сын, ты должен во всем меня слушаться. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
— А отец Петит тоже останется?
— Как бы нам ни хотелось, мы не вправе его удерживать. Теперь, получив вожделенный Патир, на котором выгравированы твое имя и название вашей семинарии, он стрелой полетит домой, чтобы поскорей сообщить отцу Хэкетту радостную новость.
Оказавшись наконец в тепле и уюте виллы Пенсероса, Десмонд сразу же прошел к себе в комнату и черкнул пару слов на открытке. Затем позвал служанку и вручил ей открытку, а также золотую копию Патира, попросив положить это на туалетный столик мадам. Потом он принял расслабляющую горячую ванну и, завернувшись в большое полотенце, лег на кровать. Господи, как приятно было вспоминать о своем ошеломляющем успехе и предстоящих праздниках! Ему казалось, что Килбаррак сейчас где-то далеко-далеко, совсем в другом мире, где ему предстоит столкнуться с грубостью крестьянской жизни, служить в полуразвалившейся церкви — с ее кустарной росписью, с режущими глаз стигматами на теле Христа, с безликими, фабричного производства, статуями Девы Марии в чем-то бело-голубом, с застоявшимися запахами свечного сала и ладана — словом, с ароматами, обычно связанными с конюшней. Ладно, он должен пройти и через это. А сейчас да будут веселье, музыка и море изысканных удовольствий, которые он честно заслужил!
Часть третья
I
Прибытие Десмонда в Килбаррак не было особо радостным и отнюдь не способствовало поднятию бодрости духа нового викария. С самого утра зарядил мелкий дождик, а путешествие по железной дороге из Дублина в Вексфорд стало еще одним подтверждением неторопливости, присущей ирландским поездам. На узловую станцию Десмонд прибыл с опозданием на час, а потому ему пришлось долго дожидаться местного поезда, который должен был доставить его до места назначения. И вот, оказавшись со своим чемоданом на продуваемой всеми ветрами платформе, Десмонд беспомощно оглядывался в поисках кэба. Только спустя десять минут кэб все-таки появился; он был запряжен клячей, которую даже при самой богатой фантазии трудно было представить победительницей дерби в Ирландии.
— Эй! Эй! Вы не могли бы меня подвезти?
Из-под накидки из намокших мешков для картошки послышался чей-то голос:
— Конечно, могу. Залезайте сюда, ваше преподобие.
Десмонд втащил чемодан в кэб и уселся рядом с кучером.
— Выходит, вы меня ждали?
— Ждал, — сказал кучер и осторожно прошелся кнутом по мокрому крупу лошади. — Каноник велел встречать вас с дневным поездом. Я Майкл.
— Простите, Майкл, что заставил вас лишний раз прокатиться.
— Да не беда, ваше преподобие. Всего и делов-то. Я тут работаю на каноника, а еще в церкви прислуживаю. Я вас провезу мимо скотного рынка и прямо по Хай-стрит, поглядите на наш городок.
Килбаррак — город как город, не хуже и не лучше сотни подобных захолустных городишек, — не слишком удивил Десмонда. В детстве он видел много таких. Но когда они протрусили мимо замусоренного двора, пабов в темных закоулках, бакалейной лавки, лавки мясника, пекарни, скобяной лавки с разложенными прямо на тротуаре сельскохозяйственными принадлежностями, затем снова мимо пабов, смутно проглядывающих сквозь пелену дождя и тумана, Десмонд вдруг как-то особенно остро почувствовал, какое расстояние отделяет его от виа Венето и прекрасного особняка маркизы на виа делла Кроче.
Неужели кучер прочел его мысли?
— Немножко непривычно для вас, ваше преподобие. А мы ничего, того этого. Весь город гудит, как нам свезло заполучить нового молоденького священника не откуда-нибудь, а прямо из Священного города.
— Надеюсь, что не разочарую вас, Майкл. По крайней мере, постараюсь…
— Да что вы! Я ведь, того этого, только увидел, как вы там стоите на платформе под дождем, весь из себя такой молодой и красивый, так сразу вас и признал. — И когда они свернули с главной улицы, кучер нагнулся к Десмонду и доверительным шепотом произнес: — Вы уж простите меня, ваше преподобие, если я немножко поучу вас уму-разуму. Каноник — хороший человек, великий человек, он здесь для нас прямь чудеса творит, но неплохо бы вам поначалу с ним поласковее, поласковее. А потом, когда приноровитесь друг к дружке, он за вас самому дьяволу глотку перегрызет, если улавливаете, куда я клоню… Ну вот, у нас здесь и церковь для вас есть, и школа при ней — аккурат через двор, — и дом священника позади.
