— Спокойной ночи, миссис Маллен, и огромное вам спасибо. Вы так добры!
Десмонд проводил ее до прихожей, обнял ее и поцеловал в морщинистую щеку.
— Дорогая миссис Маллен! Вы просто ангел. Такая добрая и такая умелая! То, что вы для нас сделали, никакими деньгами не измеришь, но все же скажите, сколько я вам должен.
— Обычно я беру два фунта, но с вас возьму только фунт.
Десмонд почувствовал, что вот-вот расплачется. Он вынул из кармана две пятифунтовые банкноты, которые предусмотрительно достал из своего неприкосновенного запаса в шкафу, и молча протянул миссис Маллен.
— О нет, сэр, я не могу… Правда не могу…
— Вы должны взять деньги. Я настаиваю. Вы столько для нас сделали, раздобыли колыбельку и вообще…
— Ладно, сэр… Я возьму, но только одну бумажку, этого более чем достаточно. Премного вам благодарна, — сказала миссис Маллен, решительно засовывая вторую банкноту в нагрудный карман Десмонда. — А теперь спокойной вам ночи. Я приду прямо с утра. — И уже стоя на пороге, она повернулась и добавила: — Жаль, что ваш дорогой батюшка не дожил до этой минуты. Если б он только мог увидеть свою прелестную внучку, был бы на седьмом небе от счастья!
Десмонд прошел в ванную, чтобы приготовиться к отходу ко сну. Укладываясь возле Клэр, он прошептал:
— Дорогая, ты спишь? Если нет, хочу тебе сказать, что никогда еще не был так счастлив. Мне кажется, этот ребенок нас сблизит, поможет затянуться той трещине, что в последнее время возникла в наших отношениях.
— А по чьей вине образовалась трещина? Любая женщина на моем месте была бы недовольна, что муж прикасается к ней только раз в неделю, а в остальные ночи ни-ни.
— Клэр, это было глупо и бестактно с моей стороны! Мне нравится заниматься с тобой любовью. Но все должно быть в меру, иначе я буду просто как выжатый лимон.
— И вовсе нет, большинству мужчинам, наоборот, всегда мало. Просто в тебе еще много от священника, Дес. Хотя, пока я кормлю грудью, нам ничего не грозит, так что, может, теперь я смогу получить от тебя больше… — сказала Клэр и, поцеловав Десмонда, добавила: — Если малютка проснется, будь добр, встань и дай ее мне.
И она тут же заснула, а Десмонд, прижавшись к мягкому податливому телу жены, последовал ее примеру.
IV
Теперь по субботам и воскресеньям, если позволяла погода, маленькое семейство выходило пройтись на свежем воздухе — вдоль Квэй, через мост, иногда до Феникс-парк, — нарядная Клэр, в одном из своих новых платьев из «Свицера», малышка в красивой коляске, купленной для нее счастливым отцом, и, конечно, Десмонд, с удовольствием ловивший восхищенные взгляды. Клэр, воспользовавшись временным затишьем в их отношениях, подсунула Десмонду счета за платья — всего каких-то шестьдесят фунтов, — которые прислали повторно вместе с угрожающим письмом. Десмонд не стал возмущаться, понимая, что ей, бедняжке, придется взять на себя хлопоты по крещению ребенка.
— Дес, тебе ведь не хочется этим заниматься?
— Но это необходимо сделать.
— Дай мне свидетельство о браке, полученное от каноника, и я отнесу его в воскресенье в монастырь кармелиток. Там всегда очередь после одиннадцати. Ну что, согласен назвать ее Джеральдиной?
В качестве искупительной жертвы Клэр решила дать ребенку именно это имя, поскольку лелеяла надежду вернуть себе таким образом расположение тетки.
Итак, Клэр отправилась к кармелиткам, оставив Десмонда мучиться неизвестностью, однако все его тревоги мигом рассеялись, когда вернувшаяся Клэр сказала с широкой улыбкой:
— Ну все, приятель, дело сделано. Теперь малышка — настоящая христианка. Господи, благослови!
Тогда-то Клэр и предъявила Десмонду счет из «Свицера». Да, Десмонд был счастлив, насколько может быть счастлив человек в его незавидном положении. Место учителя в школе Святого Брендана, по крайней мере, помогло ему хотя бы частично облегчить муки совести, но когда время от времени она снова начинала его терзать, он кричал, взывая к Небесам: «Ты вышвырнул меня, словно гнилое яблоко. Почему я должен снова вернуться к Тебе?!»
Отношения с Клэр мало-помалу налаживались, она была благодарна мужу за помощь в уходе за Джеральдиной. Каждый вечер после работы Десмонд купал малышку, вытирал ее и обрабатывал присыпкой, после чего менял подгузник и укладывал спать. По субботам и воскресеньям он один нянчил девочку, которая уже узнавала его и всегда встречала счастливой улыбкой, согревавшей сердце.
Однажды утром, когда Десмонд занимался малышкой, а Клэр читала утреннюю газету, она словно невзначай спросила:
— Скажи, а что такое простой вексель?
— Листок бумаги, вроде соглашения, где стоит твоя подпись.
— И что, все? — рассмеялась Клэр и, отложив газету, стала смотреть, как Десмонд обрабатывает крошку присыпкой и меняет ей подгузник. — Дес, а ты здорово навострился с ней управляться. И она тебя любит, по ее глазам видно.
— Ну как, готова идти на прогулку?
— Сейчас, только переоденусь. Какая жалость, что мы не можем зайти куда-нибудь пообедать! В «Хибе» мы были бы в центре внимания!
— Дорогая, она еще слишком мала для этого.
— Ну, да, конечно. Но раз уж зашла речь о «Хибе», Дес, ты должен обещать, что отведешь меня туда шикарно отпраздновать тот день, когда я перестану наконец быть молочной кухней.
— Но, Клэр, дорогая! Я ведь уже обещал. А я держу слово. Как насчет следующей субботы? Попросим миссис Маллен посидеть с Джерри.
— Что ж, будем считать, что ты пригласил меня на свидание, Дес. И я хочу быть при полном параде. Суббота самый удачный день. В субботу в «Хибе» собираются сливки общества.
Следующие несколько дней Клэр только и думала, что о предстоящем обеде. Она при каждом удобном случае напоминала Десмонду о его обещании, да и сама, на свой собственный лад, готовилась к торжественному мероприятию: несколько раз исчезая по каким-то таинственным делам и возвращаясь с бесчисленными свертками; Десмонду оставалось только гадать, сколько денег ушло на всю эту роскошь и каков источник богатства, неожиданно свалившегося на Клэр. Однако он не стал затрагивать щекотливую тему, ибо хотел сохранить гармонию, воцарившуюся в доме, будто музыка.
Теперь, когда Клэр кормила грудью и, по ее собственному утверждению, ей ничего не угрожало, она чуть ли не «королевским приказом» вынуждала Десмонда выполнять супружеские обязанности чаще обычного.
— Ты действительно прекрасный любовник, — похвалила мужа Клэр после особенно впечатляющего исполнения супружеского долга. — Только не вздумай загордиться, дорогой, но должна признать, ты знаешь, как удовлетворить женщину. Такое странное чувство — один бог знает какое, — когда ты словно взмываешь ввысь и ждешь, что же дальше. Ты умеешь дать женщине именно то, что ей нужно. Я поняла это еще тогда, когда подловила тебя в лесу в Килбарраке.
