Тишина, наступившая после этих слов, была какая-то настороженная, и у Константина появились серьезные опасения, что кое-кто из собравшихся здесь уже прикидывает – что выгоднее.
Он оглянулся по сторонам и наткнулся на пристальный взгляд Вячеслава. Тот сочувственно смотрел на Константина, но не как на князя, как на своего товарища, который попал в затруднительное положение и надо его срочно выручать, а как – неизвестно.
Затем верховный воевода всего рязанского войска глубоко вздохнул и отчаянно тряхнул головой, весело хмыкнув и задорно подмигнув князю. Выглядел он не как властный, не терпящий возражений Вячеслав, который совсем недавно, в сентябре месяце, гонял всю дружину до седьмого пота, включая будущих учителей пеших ратников, а скорее как прежний бесшабашный Славка, капитан с краповым беретом, никогда не унывающий и всегда умеющий найти выход.
– А я вот что скажу, – он окинул всех своим суровым взором, как и надлежало смотреть набольшему верховному воеводе Рязанского княжества, и громко – торжественно воззвал: – Други мои. Соратники славные, – и, внимательно оглядев всех, продолжил проникновенно: – Вспомните, что допрежь пеших ратников вам и самим строю учиться пришлось. Хорошо ли я вас учил?
Нестройный гул голосов означал, по всей видимости, что учебой своей все довольны.
– Не забижал ли? – поинтересовался, выждав, пока все стихнет, Вячеслав.
И вновь почти каждый из тысячников заверил его в том, что все было замечательно.
– И что вои наши незамеченно обошли Ингваря – моя заслуга, – начал он перечислять, загибая пальцы. – И что именно там, где нам нужно было, мы его окружили, тоже я постарался. И что из окружения уйти не дал – и здесь я молодец. А кто всего с двумя сотнями Переяславль-Рязанский взял? Опять я. А кто под Коломной полк засадный привел в нужный час? Сызнова я. И вот теперь вопрошу я нашего славного тысяцкого Радунца – кто большей награды заслуживает от нашего князя, я или ты?
– Да кто ж спорит! – развел руками Радунец. – Знамо ты. Ибо набольший ты у нас и все мы под тобой ходим, а выше токмо един князь Константин.
– Хорошо, – важно кивнул головой Славка и продолжил: – Стало быть, кому, Афонька, надлежит первым награду просить у князя нашего?
– Тебе, тебе, – раздалось со всех сторон.
– Все согласны? – поинтересовался воевода.
– Тут перечить не в чем. Справедливо ты все сказываешь, – ответил за всех Изибор.
– Ну а раз так, то я первым, с вашего согласия, к князю за своей наградой и подойду. Как только он даст мне все, что я у него попрошу, – тогда лишь ваш черед настанет. А пока я не подошел и не попросил – вам и соваться нечего, ибо с воеводы свово пример надо брать. И более, чем я, просить вам, стало быть, не след.
– То исть ето как? – не понял Радунец.
– А так, – пояснил ухмыльнувшийся Стоян. – Пока наш Вячеслав-воевода молчит, то и тебе молчать надобно.
– А ты когда ж свое слово князю обскажешь? Можа, прямо чичас, а мы обождем, – предложил Афонька-лучник.
– Ишь ты какой прыткий, – хмыкнул Славка и пожаловался: – Продешевить боюсь. Ну как попрошу, да мало. Так что лучше еще подумаю. Как следует.
– И сколь же ты мыслить будешь? – с досадой спросил все уже понявший Изибор.
– Тут торопиться не надо, да, торопиться не надо, – зачастил Славка, пародируя незадачливого жениха из «Кавказской пленницы». – Важно попросить большую награду. Очень большую. Важно не ошибиться. Торопиться не надо, – и тут же, сменив тон, медленно и внятно, чуть ли не по слогам произнес: – А пока я молчу, то и всем остальным надо тоже помалкивать, – последнее слово прозвучало особенно. Это была рекомендация, по тону явно напоминающая приказ, который, как известно, обсуждению не подлежит.
На этом заседание и закончилось. Только Славка не спешил подниматься со своего места.
– Спасибо, старина, – поблагодарил его Константин, едва закрылась дверь за последним тысяцким. – Выручил.
– Влип, очкарик! – констатировал воевода-спецназовец и зловеще пообещал: – Это тебе только цветочки, запомни мое слово. Но и ягодки не за горами. Я ж тебе говорил про медальки с орденами. Разработано все давно, так чего тянешь?
– Это сказка скоро сказывается, – огрызнулся Константин. – Раньше лета не успеть златокузнецам нашим. Минька сказал, что на одни маточники месяцы уйдут.
– Ну, до лета время, может, и потерпит, – покладисто кивнул Славка. – Но все равно поторопи. Чтоб к концу июня сработали. Для Ярослава это самое время будет – между севом и жатвой.
– Считаешь, что он тогда придет? – осторожно осведомился Константин.
– Может, и позже, – пожал плечами Вячеслав. – Тут ведь не угадаешь. Главное, что сеча эта, судя по тому, что мы трех родных братьев твоего тезки положили, далеко не последняя. Отсюда и отталкиваться надо. А я другое хочу узнать. Ты-то сам что думаешь делать? – невинно осведомился воевода, склонив голову немного набок в ожидании княжеского слова.
– А что тут делать, – развел руками Константин. – Драться будем.
– И все? – недоверчиво переспросил Вячеслав. – И это все, что ты можешь мне сказать?
– А что еще?
– Ты же учитель истории, – возмутился бывший спецназовец. – У тебя высшее образование. Через твою голову прошли сотни, если не тысячи научных трудов. Пусть они, как я все больше и больше догадываюсь, особого следа в ней не оставили, но хоть что-то должно было задержаться. А как же Калка? Ты же сам говорил об объединении Руси. Или ты уже передумал?
– А как объединяться? – горько усмехнулся Константин. – Кто сейчас со мной в союз вступит, ты об этом подумал?
– А ты что же хотел – все это мирным путем осуществить? – в свою очередь искренне удивился Вячеслав. – И ты, наивный, считал, что князья тебе власть подадут на блюдечке с голубой каемочкой? Добровольно откажутся от своих привилегий?
– И что делать? Идти силой забирать?
– А власть иначе никто и никогда не брал. Ну-ка поскреби в мозгах, пораскинь умишком, – предложил Вячеслав и тут же замахал руками на впавшего было в раздумья князя. – Да брось, брось. Не мучайся. Убежден, что если месячишко в такой позе просидишь, то что-нибудь и припомнишь – спорить не берусь. Однако, как говорила моя мамочка Клавдия Гавриловна, исключения лишь подтверждают общее правило.
– Это не твоя мамочка говорила, – хмуро поправил его Константин. – Это впервые… сказал…
– Оставь в покое свои энциклопедические познания, – перебил его нетерпеливо Вячеслав. – Пусть она это лишь цитировала – не суть важно. Главное – мудро и правильно. А вы сейчас, княже, – он перешел на еврейский акцент, – размазываете белую кашу по чистому столу. Вспомните пламенного революционера Льва Давыдовича
[109]
. Уж он бы не растерялся. Тем более что сейчас задача намного легче, чем в двадцатом веке, ибо в нынешних городах почта, телеграф и телефон отсутствуют напрочь. Остаются только князья и бояре, а из всех общественных зданий – их терема. Но мои спецназовцы завсегда готовы и никакими трудностями их не запугаешь, ежели оно, конечно, во имя светлого будущего и процветания всего прогрессивного человечества, – на едином дыхании выпалил Вячеслав концовку своей речи и умолк, выжидающе поглядывая на князя.
