— Нанесем визит мистеру Джону Уилксу, не отвечающему на телефонные звонки. Клинтонский шериф предупредил его о нашем визите.
— А тот, другой, уехавший в отпуск в Канаду, ты с ним пообщался?
Брови Тэйера приподнялись.
— Этот Уилкс — странный феномен. Он не знает никаких J.C. и не отличается любезностью.
— Джек…
Тон Аннабель был серьезным. Джек посмотрел на женщину. Она колебалась, как девочка, боящаяся, что на нее будут ворчать. Видимо, она плохо спала, размышляя о том, что ей пришлось побыстрее уехать из дома Шапиро. Слова вины готовы были сорваться с губ Аннабель, и от этого признания ей сразу должно было бы стать легче. Серые глаза друга пристально смотрели на нее.
— Что такое? — Он обошел стол и положил руку ей на плечо. — Что случилось, Анна?
Фразы, заготовленные ночью, застряли внутри. Аннабель попыталась снова произнести их, облегчить душу. Она качнула головой:
— Ничего, это просто усталость. Все хорошо.
Ощутив горечь от того, что не может довериться Джеку, своему другу, она не переставала думать, что в первую очередь он все-таки остается копом.
Аннабель вонзила ногти в ладонь и выдавила из себя улыбку.
Машина Джека Тэйера плелась в направлении Ньюарка позади трейлера с прицепом. Аннабель читала свежую газету. Вначале они планировали заехать в Бунтон, затем в Клинтон, встретиться с Джоном Уилксом из Нью-Джерси, хотя это выходило за рамки их юрисдикции. Поездка была неофициальной — нужно было задать Уилксу несколько вопросов, чтобы продолжить расследование. Посвящать в свои планы полицию штата не стоило. Короткий визит, один-два вопроса, и слабая надежда, что этот Уилкс знает человека с инициалами J.C.
Они ехали вдоль болот, оставляя позади невыразительные, хмурые промышленные города, прилепившиеся к берегу Гудзона. Пока они выезжали с Манхэттена по Туннелю Холланда, Аннабель рассказала Тэйеру, что вечер накануне она провела с Броленом. Джек никак не отреагировал, он просто слушал. Она подробно перечислила все сделанные частным детективом выводы, и главное — озвучила предположение, что убийцы похищают людей, связанных семейными узами. Тэйер по-прежнему молчал. Даже если бы он и кивнул, тряхнув волосами, что бы изменилось? Что он мог сделать? Взять под свою защиту все семьи с восточного побережья? Оставшуюся часть пути они молчали под мерный гул двигателя.
Потом они стали обсуждать Брэтта Кахилла. Аннабель находила его вполне симпатичным: энергичным, современным (правда, в ее устах это не было комплиментом) и к тому же довольно красивым мужчиной. Тэйер считал, что молодой волк достаточно умен и скрывает свои амбиции, прячась за маской милого, хорошо образованного парня.
Они сошлись на том, что до сих пор мало общались с Кахиллом.
Оставив позади Ньюарк, они выехали на шоссе 1–280, и вскоре вновь воцарившееся молчание нарушало только автомобильное радио. С обеих сторон мелькали грузовики; вокруг был огромный промышленный пригород, состоявший из переделанных в спальные районы карцеров.
Визит в Бунтон оказался напрасным. Открытка продавалась в городе сразу в нескольких местах и успела разойтись по всем музеям штата. Она изображала вид Бунтона ста годами ранее и некогда знаменитый канал Морриса, пересекавший Нью-Джерси от Филиппсбурга до Джерси-Сити.
Количество проданных открыток было небольшим, однако большая часть тиража еще находилась в продаже. Понятно, что никто из продавцов не мог вспомнить ни одного необычного покупателя.
Аннабель и Тэйер безуспешно проколесили все утро. Боб мог купить открытку где и когда угодно.
Разочаровавшись и съев по сэндвичу, они направились на юг.
Теперь по краям дороги тянулись пустые поля. Время от времени мелькали рощицы; гордые деревья упорно поднимали вверх свои артритные ветви с пожухлой листвой. По мере того как они углублялись в Нью-Джерси, на обочинах стали появляться сугробы, отчего казалось, будто на землю упали облака и теперь лежат здесь.
Съехав с хайвея, они приблизились к цели своей поездки — Клинтону. Город был похож на спящего сурка, ожидающего солнечных лучей, чтобы расправить лапы и явить миру всю свою красоту. Тэйер дважды останавливался, уточняя дорогу, прежде чем выехал на грязную аллею, ведущую к двум одиноко стоящим у подножия лесистого склона домам. Джек припарковал машину, и они вышли на холодный воздух — более девственный, чем тот, к которому они привыкли. Аннабель двинулась вдоль деревянной изгороди — с наступлением зимы краска на ограде и на стенах дома потускнела. Трава в саду была очень высокой, ветер раскачивал ржавые скрипучие качели.
— Это его дом, — уверенно произнес Тэйер.
— Да, не сомневаюсь. Здесь нет жизни, — сыронизировала в ответ Аннабель.
Не найдя звонок, они толкнули калитку и поднялись на веранду. Внутри залаяла собака, и высокий человек с седыми волосами пригласил их войти. В нем было добрых метр девяносто, он горбился, и его дряблые щеки висели по обеим сторонам тонкого рта. Подвижные голубые глаза внимательно смотрели на полицейских.
— Чем я могу помочь?
Тэйер показал удостоверение:
— Джон Уилкс?
— Да, — ответил старик чуть обеспокоенно.
— Детектив Тэйер, детектив О'Доннел. — Джек указал на Аннабель. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. В манере дружеской беседы, ничего официального, и вы не обязаны отвечать. Но для нас это очень важно.
— Вы не из Клинтона. Тогда откуда? — спросил старый гигант.
— Из Нью-Йорка.
— А…
Это «А…» говорило о многом — долгом жизненном пути, череде неприятностей; оно мало располагало к продолжению разговора.
— Это вы звонили, так? — спросил старик. — Шериф заглядывал ко мне и сказал, что вы собираетесь приехать. Когда я мастерю, то не люблю прерываться. Это меня отвлекает.
— Мы расследуем исчезновение нескольких человек, мистер Уилкс, — перебила его Аннабель, — среди них есть и дети. Если бы вы согласились ответить на наши вопросы, вы бы нам очень помогли. Это займет всего несколько минут.
Старик долго смотрел на них пронзительным взглядом. В конце концов он поднял огромный палец:
— У вас есть другая одежда?
Тэйер был одет в один из вечных хлопчатобумажных костюмов, легко мявшихся, но придававших его внешности определенную индивидуальность. Аннабель была в джинсах и свитере с воротником, на который она, как всегда, натянула бомбер. Оба вопросительно посмотрели на Уилкса и затрясли головами.
— Что ж, тем хуже для вас. Я, разумеется, отвечу на ваши вопросы, но мне нора гулять с собакой, а ей не объяснишь, почему мы не идем — неважно, навестила нас полиция или нет. Подождите меня.
Вскоре он появился снова, одетый в желтую ветровку и красную кепку «Техасо». За ним следовал бежевого окраса лабрадор.
