«Мне нужны люди позади него, за окном», — приказал капитан Лоуэлс.
«Не получится, капитан, там край скалы, оттуда невозможно зайти».
«Вижу цель как на ладони».
Двадцать секунд.
«Открывать огонь, только если он поднимет оружие».
«Само собой. Думаю, мы сможем...»
«Нет!»
Шум выстрелов в наушниках заглушил остальные звуки, казалось, воздух вокруг Нейла Кила и Брэтта Кахилла разрывается сухим треском; потом наступила тишина.
«Прекратить огонь! Прекратить огонь!»
Подбегая к дому, Кил согнулся, словно хотел избежать попадания пуль, и крикнул в рацию:
— Лоуэлс, что случилось?
Прежде чем в динамиках затрещал голос капитана, Кил пришел в ярость.
«Ферзяк лежит на ковре».
— Б…ь. У нас потери?
«Нет, мы открыли огонь первыми».
— Я иду.
Кил и Кахилл присоединились к отряду. В комнате висел едкий запах пороха. В гостиной и соседней комнате только что зажгли свет. Марк Мартинс склонился над телом, лежавшим недалеко от входа. Красное пятно под ним становилось все больше. Мартинс поднял голову:
— Нам нужен вертолет, чтобы забрать его.
По тону его голоса всем стало ясно: Роберт Ферзяк умрет задолго до появления вертолета. Брэтт Кахилл склонился над Бобом. Тот был худощав, его кожа отличалась молочной белизной. Темные волосы короткой бородки топорщились во все стороны. На голове торчали три пучка растрепанных волос. Он медленно повернул к Кахиллу свои большие черные глаза и с трудом моргнул. Свистящее дыхание вырвалось из окровавленного рта. Разглядывая Кахилла, он словно пытался понять, кто же все-таки его достал.
Несмотря на все ужасы, которые творил Боб, Кахилл в это мгновение не воспринимал его как чудовище: перед ним был тщедушный человек, из которого уходила жизнь и которому предстояло умереть под равнодушными взглядами дюжины человек в совершенном одиночестве.
Брэтт просунул руку Бобу под голову. Мужчина, которого он поддерживал, казался ему ребенком, мучеником; Боб-убийца только что родился на свет. В тот самый миг, когда его земной путь заканчивался, Боб превратился в смертельно раненного ребенка, чья душа была покрыта столькими шрамами, что никакое тело не смогло бы удержать ее в себе.
— Все в порядке, не шевелитесь, — солгал Кахилл.
Пурпурные губы Боба растянулись в улыбке.
— Я не боюсь, — прошептал он, и его шепот напоминал шелест крыльев гаргулий.
С каждым выдохом из его груди вырывался отвратительный звук, отдаленно похожий на хлюпанье, — были пробиты легкие.
— Я… не боюсь… Я больше… не один…
Тонкая струйка крови просочилась между зубов и потекла по подбородку.
Его глаза наполнились слезами и затуманились.
— Они со мной… Все… Во мне… Теперь…
Поддерживая липкое тело, Брэтт вздрогнул. Боб улыбнулся еще шире:
— Они во мне… Я их съел… Они там… Живут… И я больше… Никогда не буду один.
Слезы остановились. Они никогда больше не смогут течь.
Тело Роберта «Боба» Ферзяка стал тяжелым, обмякло, и он превратился в безжизненную оболочку.
Брэтт Кахилл еще минуту стоял над ним, затем повернулся к капитану Лоуэлсу.
— Что произошло? — спросил он.
Руководивший операцией Нейл Кил не произнес ни слова — он тоже смотрел на Лоуэлса.
— Когда мы появились, это было для него неожиданностью, — ответил капитан, — но при этом он ждал нас с винтовкой. Держал нас на мушке четыре или пять секунд, пытаясь разглядеть. Думаю, он понял, что ему конец. И захотел, чтобы все это закончилось. Он направил оружие на Мартинса, стоявшего к нему ближе остальных, и тогда мы открыли огонь.
— Почему вы решили, что он хотел, чтобы все закончилось?
— Ну, мне кажется, что перед тем, как прицелиться в Мартинса, он улыбнулся. Знаете, такой полной горечи улыбкой… он знал, на что идет.
Один из бойцов отряда быстрым шагом вошел в гостиную.
— В стенном шкафу есть потайная лестница — полагаю, она ведет в подвал.
Четверо мужчин сразу же направились к выходу из комнаты.
После секундного колебания Брэтт Кахилл бросился за ними, держа в руке пистолет.
68
Бролен прислонился спиной к коробкам с «Монополией».
Значит, они все время ходили вокруг.
Калибан был не просто именем.
«Калибан наш бог…»
Это реальный человек, руководящий всем.
— Эй! Так нельзя! — закричал продавец, увидев Бролена. — Вы не имеете права так поступать, мы запрещаем вскрывать упаковки!
Одним прыжком частный детектив вскочил на ноги, рывком, словно танцор, развернулся и, пока продавец приходил в себя, исчез на улице.
Оттолкнув двоих возмутившихся было для приличия подростков, он опять набрал номер Аннабель. Она была недоступна, но Бролену необходимо) было с ней связаться. И он сбросил сообщение ей на пейджер.
Сунув руки в карманы куртки, он наткнулся на открытку. Ту самую, которую Боб надписал и оставил у Эда, торговца фальшивками, и которую Эд продал ему полтора часа назад. Открытка была старой, с черно-белой фотографией на пожелтевшей бумаге. Она была похожа на открытку, найденную у Спенсера Линча, такую же старую, подобным же образом сделанную, только с другим пейзажем.
Бролен перевернул ее. Вверху крошечными буками было написано: «Город Леджвуд и канал. 1899». Он покопался в памяти и извлек оттуда название другого города, Бунтона. Аннабель рассказывала ему, что открытка, обнаруженная дома у Спенсера Линча, была напечатана давно и на ней изображен Бунтон с каналом посередине… Но название канала Бролен так и не сумел вспомнить.
Остановив молодую парочку, он спросил у них, как можно выйти в Интернет где-нибудь поблизости. Ему назвали бар, расположенный неподалеку.
Бролен легко отыскал его и вошел внутрь. Поднимая настроение, над столиками гремела музыка диско. Несмотря на поздний час, большинство мест было занято. Две женщины вампире кого вида заинтересовано взглянули на детектива. Не обращая на них внимания, он прошел дальше.
Заплатив минимально возможную сумму, он устроился перед компьютером. Положил открытку рядом с клавиатурой и, стягивая куртку, одновременно загрузил «поисковик».
Бролен начал с комбинации слов «Леджвуд + Бунтон», машина задумалась, а затем выдала всего три результата. Открыв второй и углубившись в чтение, Бролен щелкнул пальцами.
«Начинаясь в Филиппсбурге, канал Морриса пересекает города Лопатконг… Леджвуд… Бунтон…»
