— Мы сорвали джекпот, — прошептал он.
Он осветил остальное рабочее пространство: настоящий точильный камень, пластиковые пакеты-«холодильники», предназначенные для заморозки продуктов, разделочный нож и даже ручная мясорубка.
Подобно тревожно сверкающим серебристым лезвиям, темноту разрезали лучи ламп, неприятно мерцая и переливаясь.
— О нет… это не может быть правдой! — выдохнул один из мужчин, быстро отступив назад.
Кил и Кахилл подошли к нему. Повернувшись, он указал на огромную, покрытую пылью банку.
Ее горлышко было с помощью скотча закрыто куском бумаги.
«Глаза — отражение души. Обладающий ими обладает душой. И тогда он не одинок».
Кил снял бумагу.
Тускло заблестела желтоватая жидкость.
И вместе с ней — все глаза, что плавали там.
Брэтт Кахилл прикрыл рот тыльной стороной ладони. Нейл Кил выглядел изумленным.
Его отвращение очень быстро сменилось задумчивостью, а потом даже некоторым эмоциональным подъемом.
— А что, если… Знаете, о чем все это говорит? — спросил он тоном, подразумевавшим, что он знает точный ответ.
— Что Боб совершенно долбанутый псих.
— Нет, напротив. Боб не просто Боб, он еще и тот человек, которого мы ищем вот уже более семи лет. Готов держать пари на месячную зарплату, что он и есть убийца из болот.
— Так это он? — прошептал Кахилл.
— С 1995 но 1997 годы в болотах Северной Каролины было найдено девятнадцать трупов. Им всем вырезали глаза, которые так и не были найдены ни в одном из случаев. Расследование долго топталось на месте — главным образом потому, что тот, кто им занимался, наш специальный агент, погиб в авиакатастрофе. Любопытно, что после его гибели мы больше не нашли ни одного трупа. Тогда было полно спекуляций на эту тему, СМИ даже предположили, что погибший в катастрофе агент ФБР и был убийцей, короче, с тех пор дело не сдвинулось ни на йоту. Со своей стороны, Бюро выдвинуло предположение, что убийца из болот мертв или попал в тюрьму по обвинению в каком-то ином преступлении и следствие ничем не завершится. Прошло уже пять лет после его исчезновения, и наконец-то мы его нашли.
Кахилл взглянул на другую банку, где в жидкости плавало около четырех десятков косточек. Пропавшие без вести…
Булькающие звуки вывели его из болезненного оцепенения. Он повернулся и увидел, как один из людей Кила выблевал все, что только мог, стоя перед открытым холодильником. Кахилл на секунду прикрыл глаза.
Куда же они попали?
Не иначе как прямо в извращенный мозг убийцы.
Другой боец отряда подошел к холодильнику и, нагнувшись, заглянул внутрь.
Его рот приоткрылся для крика, но крик застрял в горле, грудь затряслась под пуленепробиваемым жилетом, и он поспешил отойти назад.
Логово дьявола, путешествие по глубинам бессознательного, извлеченного из головы абсолютного безумца, совершенного психопата.
Глухой удар в одну из плит пола заставил всех присутствующих замереть.
Звук донесся из той части подвала, которую они еще не успели осмотреть.
Держа наперевес взятую у Марка Мартинса штурмовую винтовку, Кил приблизился к углу, откуда шел звук. Его люди двинулись за ним и принялись осматривать пол и стену с помощью фонарей. Нейл Кил опередил всех.
Он увидел крепкую дубовую дверь, усиленную стальными полосами и запертую на четыре задвижки.
Кто бы ни находился за ней, человек, укрепивший дверь, сделал все, чтобы этот кто-то не выбрался наружу.
Кил попросил, чтобы его прикрыли, и начал одну за другой отпирать задвижки.
Справившись с четвертой, он отступил на шаг и одновременно взялся за ручку. Кивнув головой, убедился, что все наготове.
Потянул дверь на себя.
Невыносимый запах мочи и экскрементов рванулся наружу из маленького подземного убежища.
Неожиданно свет фонаря вырвал из темноты опухшее лицо.
Это была девочка-подросток с искаженным от ужаса взглядом.
За ней показались женщина постарше и мужчина…
Целая семья.
А затем мальчик с перевязанной рукой.
71
Аннабель очнулась от боли. Ей казалось, что в лицо ей только что попал снаряд, все ее тело ныло; малейшее движение причиняло страдание, отзывавшееся в каждой клеточке.
Помимо кровоподтеков на щеке и виске, у нее был сломан нос и полностью выбит клык, кое-как еще на чем-то державшийся и почти торчавший наружу из кровоточащей десны.
Ей удалось приподняться на локтях. Вокруг было абсолютно темно.
Попытавшись встать, Аннабель закричала от боли. Казалось, голова сейчас взорвется.
— Пришли в себя? — Над ней стоял Калибан.
У него был обманчивый голос — чересчур высокий и потому неестественный; его можно было бы упрекнуть в плохом подражании — так волк пытался изобразить голос бабушки в «Красной Шапочке».
Аннабель узнала этот особенный тембр. Как она могла так заблуждаться…
— Где я? — спросила она, чувствуя, как отзываются болью ее раны.
— У меня.
Где же они? Как сюда попали? Определить было невозможно.
Сжав кулаки, она попыталась сесть. Ей было так больно, что руки и ноги дрожали. Все ее тело, потерявшееся среди здешнего небытия, словно возвращалось в первобытный хаос. Невозможность определить, куда она попала, была особенно гнетущей.
— Что… вы хотите?
Вопрос остался без ответа. Она пощупала пол: плотный слой земли. И все-таки они не снаружи: здесь слишком темно для улицы, да и стены вокруг, кажется, есть; Аннабель не покидало ощущение, что она попала в тюрьму.
Наконец Калибан ответил:
— Ничего, что вы могли бы мне дать. Все, что я хочу, я получу и так.
Аннабель протянула руку вправо, пытаясь лучше разобраться, где она находится.
— Вы ведь поняли, кто я, не правда ли?
Аннабель напряглась. Да, она его вычислила, и он это знает.
— Да, — прошептала она. — Вы — Калибан. Эрик Мердок.
Она догадалась, что шериф самодовольно улыбнулся в темноте.
— Что вы сделали с Джеком?
— О, с добрым старым Тэйером? Я так и понял, что вы с ним — настоящие друзья… Хм… Боюсь, некоторое время он не сможет ничего предпринять. За секунду до того, как я обрубил свет, он проскользнул в кухню посмотреть, что происходит. Скажем так, он полез не в свое дело. Но не беспокойтесь: он не страдал.
Его смех был сухим и злобным.
Вдалеке Аннабель услышала женский плач. Стоны были тихими — сказывалось расстояние, но ошибиться было невозможно.
