– Тебя же никто не собирается изолировать. Ответственность слишком велика, переговоры с похитителями лучше поручить специалисту, чтобы ты меньше переживала.
– Спасти жизнь дочери – моя святая обязанность, – твердо сказала она и повернулась к нему спиной. – И хватит об этом.
– Хорошо. Тогда хотя бы назови имена людей, которые могли бы тебя заменить, если с тобой вдруг что-то случится, – пошел на уступки Боксер. – Нужно иметь запасной план, если ты вдруг не выдержишь…
– Выдержу.
– Звонки и переговоры – это не самое худшее. Тяжелее всего ожидание. И то, что творится у тебя в голове. Дольше недели ты не протянешь.
– Зачем ты все это говоришь? – резко спросила Исабель.
– Просто предупреждаю, к чему тебе надо быть готовой, прежде чем мы освободим Алишию.
– Намекаешь на то, что произошло между нами прошлой ночью? Хочешь держать дистанцию?
– Нет, я не это имел в виду… Хотя ты права, – подумав, сознался Боксер, – ситуация и без того напряженная, а теперь еще и…
– Еще и что? В ваших учебниках есть подходящее определение? Когда друзья ведут за тебя переговоры – это «антикризисная комиссия». А как назвать секс с консультантом? «Антикризисное соитие»?
– Мой босс назвал бы это «антикризисной катастрофой» и уволил меня, к чертовой матери, – буркнул Боксер.
– А сам ты как это назовешь?
– Послушай, давай успокоимся и просто подумаем. – Боксер примиряюще поднял руки. – Наши отношения вышли за рамки деловых. Это совсем другой эмоциональный уровень. Ситуация и без того стрессовая, а если из-за того, что между нами произошло, к ней добавится еще и внутренняя напряженность…
– А что между нами произошло?
Они молча смотрели друг на друга. Телефон Боксера зазвонил.
– Не молчи, – попросила Исабель.
– Будто ты сама не понимаешь, – ответил Боксер.
Телефон продолжал трезвонить.
– Не увиливай.
– Это психолог, – сказал Боксер, взглянув на экран.
– Пусть перезвонит на домашний телефон, – рассерженно фыркнула Исабель. – Хочу послушать, что он скажет.
Боксер ответил на звонок и дал психологу, Рэю Моссу, номер домашнего телефона Исабель. Звонка они дожидались молча.
– Прости, – сказала Исабель, – я просто…
Тут раздался звонок.
– Рэй, привет. Подожди, я включу громкую связь. Рядом со мной Исабель Маркс, мать Алишии. Ты прослушал запись? Что скажешь?
– Думаю, наш преступник вовсе не похититель.
– Ты шутишь?
– Нет. – Голос психолога был серьезен и тверд. – Он притворяется похитителем.
– Притворяется или нет, мою дочь он все же похитил, – вмешалась Исабель. – К чему вы клоните?
– Во-первых, вспомните, как вы узнали, что ваша дочь похищена.
– Преступник ждал, пока Исабель сама позвонит, – сообщил Боксер.
– Это говорит о многом. Если не ошибаюсь, ваш бывший муж несколько раз звонил Алишии в субботу, но она не отвечала. Вам известно, когда именно ее похитили? Если нет, то когда вы в последний раз с ней разговаривали, миссис Маркс?
– В пятницу днем.
– Значит, ее наверняка похитили в ночь с пятницы на субботу. Ждать целые сутки, пока мать жертвы сама не позвонит, – для организованной банды это нонсенс.
– Он представил доказательства похищения, – возразила Исабель.
– И это тоже странно, – подхватил Рэй. – Зачем готовить доказательства и ждать вашего звонка? Большинство преступников звонит, не имея никаких доказательств. Захватили заложника и тут же сообщают родственникам, а доказательства предоставляют по просьбе консультанта.
– Что-нибудь еще? – спросил Боксер.
– Его угрозы на случай вмешательства полиции и прессы тоже слишком хорошо продуманы. Полагаю, он может быть знаком с вашим бывшим мужем и иметь на него зуб, учитывая, что ему известно, как суров может быть мистер д’Круш.
– Да уж… – протянул Боксер, намекая Моссу, чтобы тот по возможности воздержался от дальнейших предположений.
– Во время второго звонка преступник вел себя по-другому. Играл как кошка с мышкой, был высокомерен и нарочито жесток. Ничего не хотел. Обычно к этому моменту похитители уже выдвигают денежные требования. Если Алишию похитили в ночь на субботу, то второй звонок состоялся примерно пятьдесят четыре часа спустя. Но требований не последовало, напротив, преступник еще раз подчеркнул, что не заинтересован в наживе. И всячески пытался продемонстрировать свою информированность о вашей с дочерью повседневной жизни…
– Что именно он может знать об Алишии? – встрепенулась Исабель.
– Преступник сказал: «У нее другие предпочтения», намекая, что ваша дочь может быть связана с кем-то, о ком вы не знаете. Кроме того, он дал понять, что знает о каком-то происшествии с ней в Мумбаи. Вы в курсе, о чем речь?
– Нет.
– Такие утверждения – обычная тактика запугивания, но ее редко применяют без требования выкупа.
– Кто же он, если не похититель? – Голос Исабель задрожал.
Мосс замялся, словно боясь произнести вслух то, что думал.
– Это нам должна подсказать запись в телефоне Алишии, – сказал Боксер.
– Думаете, он убийца? – Исабель не обратила на него внимания.
– Я не стал озвучивать это предположение, потому что сам не уверен, – попытался успокоить ее Мосс. – Знаю лишь, что он не обычный похититель.
– Вы считаете, что он держит зуб на моего бывшего мужа и не требует денег, несмотря на то что Шику готов заплатить сколько угодно. Выходит, преступник жаждет мести?
– Какими бы ни были его намерения, время у нас есть, – твердо сказал Мосс. – Он хочет с вами поиграть. Дождаться, пока вы найдете телефон Алишии. Преступник наверняка захочет поговорить о том, что произошло в Мумбаи, открыть вам новые подробности. Ему нравится его роль.
– Вы утверждаете, что он лишь играет роль похитителя, тогда как сам он четко сказал, что он похититель. – Исабель пыталась интерпретировать факты наиболее благоприятным для себя образом. – Может ли быть так, что он просто выполняет чей-то приказ?
Боксеру послышался вздох сожаления на другом конце линии.
– Рэй лишь отметил, – Чарльз попытался разрядить напряжение, – что, несмотря на наличие всех атрибутов похищения, есть несколько нелогичных моментов, что ставит под сомнение истинные намерения Джордана.
– После того как криминалисты проверят телефон вашей дочери, я прослушаю все, что на нем записано, и перезвоню вам, – пообещал Мосс.
– Спасибо, Рэй. – Боксер отключил громкую связь и покрепче прижал трубку к уху.
