– Мы обсуждали гипотетическую вероятность того, что похитители связаны с террористами. – Он выбрал обтекаемый вариант ответа.
– Значит, д’Круш тоже это подозревает? – сразу насторожился Мейкпис.
– Это значит лишь, что он в курсе, что некоторые его давние партнеры примкнули к террористическим организациям. – Боксер пересказал краткую историю занятия д’Круша контрабандой золота. – Д’Круш также хорошо осознает, что благодаря богатству и связям является желанным союзником для террористов. Однако он уверяет, что никакой помощи им не оказывает.
– Это может объяснить требование «проявить искренность», – заметил Мейкпис. – У Фрэнка есть какие-нибудь предположения на этот счет?
– Д’Круш полагает, что на него давят, пытаясь склонить к сотрудничеству, но он не знает, о каком именно сотрудничестве идет речь. На мой взгляд, если и стоит говорить о возможной связи с террористами, то лишь в зачаточной стадии.
– Мне это все равно не нравится, – пробурчал Мейкпис.
– Что именно не нравится? – вмешался Фокс. – Я думал, мы лишь строим предположения.
– Предположения строятся на фактах, а знакомство д’Круша с пособниками террористов – факт.
– Я работал в Пакистане, – сказал Боксер. – Это очень непростая страна. Правительство, экономика, политика, религия и терроризм порой переплетаются самым невероятным образом. Скажем, вы ведете дела с отставным военным, который может покровительствовать племенам или группировкам, деятельность которых вполне может считаться криминальной. На визитках этого не напишут, догадываться нужно самому.
– Если делать больше нечего, – огрызнулся Мейкпис.
– Хочу обратить внимание на еще один момент, – продолжил Боксер. – Когда строишь сталелитейный завод в период экономического упадка, у тебя вряд ли найдется время заниматься чем-то другим. Большинство бизнесменов ищут возможность повыгоднее продать имущество, а не причины этого не делать.
– Он пребывает в блаженном неведении или намеренно смотрит сквозь пальцы? – поинтересовался Мейкпис.
– Не мне судить.
– Вопрос в том, по какой статье трактовать это дело. Криминал или терроризм? – сказал Фокс.
– Д’Круш бы предпочел, чтобы вы не торопились с выводами, пока он не раздобудет больше информации, – сообщил пожелание клиента Боксер. – Контртеррористическая операция может спугнуть преступников и привести к гибели Алишии. Пока нет причин считать похитителей террористами. Что скажете, суперинтендант?
– Согласен, что с контртеррористической операцией нужно повременить, – подтвердил Мейкпис. – Думаю, стоит передать данные в МИ-пять. У них есть досье на Фрэнка, пусть попробуют отыскать какие-нибудь зацепки.
– Мартин, ваше мнение?
– Что ж, так мы не ставим под угрозу безопасность девушки и постепенно сможем разобраться, где друзья, а где враги, – сказал Фокс.
– Какие еще друзья? – фыркнул Боксер.
Все трое дружно рассмеялись.
Мерси думала об Исабель. Она ей нравилась, но в то же время в ней было что-то пугающее. Впервые за двадцать лет Мерси встретила женщину, способную завоевать Чарли. Другие не представляли для нее угрозы, будь они хоть супермоделями с ногами от ушей.
Только с Чарли она чувствовала себя защищенной. А теперь он полностью посвятит себя другой. От страха Мерси знобило, она чувствовала, что теряет все. Дочь ненавидела ее, а единственный и до сих пор любимый мужчина отдал свое сердце женщине, с которой она не могла соперничать.
К тому же у Исабель было все, чего не было у Мерси. По крайней мере, она могла проявлять те чувства, на которые бывшая жена Боксера была не способна.
Мерси представила, что останется одна до конца своих дней, и твердо решила помириться с дочерью. Она не стала предварительно звонить Эсме, просто подъехала к зданию бывшего туберкулезного диспансера на Маунт-Вернон, позвонила в дверь и стала ждать, поглядывая в глазок видеокамеры. На часах было почти одиннадцать вечера.
– Боже, Мерси, какими судьбами? – раздался в домофоне удивленный голос Эсме.
– Мне нужно увидеть Эми.
– Все хорошо?
– Эсме, впусти меня, пожалуйста.
Та нажала кнопку домофона, дверь открылась. Мерси поднялась на второй этаж. Эсме с сигаретой во рту ждала ее на лестничной площадке.
– Мерси, что стряслось?
– Просто хочу повидаться с дочерью.
– Так поздно?
– Я работала. Да и Эми в такое время еще не ложится.
– Не знаю, хорошая ли это затея, – задумчиво покачала головой Эсме. – Она все еще зла на тебя.
– Наплевать. Просто пусти меня к дочери, и точка.
– Мерси, я понимаю твое беспокойство, но сейчас не лучший момент.
– На работе я увидела нечто ужасное, и я не хочу… То есть хочу… Хочу поговорить с Эми.
– Ладно, уговорила. Заходи. Выпьешь чашечку кофе.
Эсме проводила ее на кухню и усадила за стол. Мерси вытягивала шею, пытаясь заглянуть в комнату, где должна была спать Эми. Эсме подала ей чашку кофе. Мерси склонилась над столом, подперев голову кулаками, и заплакала. Затем откинулась назад.
– Прости. – Слезы катились по ее щекам. – Я немного не в себе.
Эсме с изумлением смотрела на нее. Она никогда прежде не видела Мерси в таком состоянии.
Внезапно та поднялась, утерла слезы и направилась прямиком в комнату Эми. Дочь в пижаме сидела на кровати и слушала музыку в плеере. Она подняла голову, вынула из ушей наушники и посмотрела на мать с такой злобой, что Мерси отпрянула.
– Чего тебе надо? – процедила Эми.
У Мерси не нашлось ответа. Она и сама не знала, что ей было нужно. Просто хотела, чтобы все было хорошо, но не знала, как этого добиться.
– Я просто… – начала она.
– Что?
– Хотела сказать, что очень сильно тебя люблю.
– Вы что, сговорились? – с издевкой бросила Эми.
Мерси развернулась, прошла мимо Эсме и, не попрощавшись, вышла из квартиры.
– Слышь, ты точно не педик? – С банкой пива в руке Бритый стоял посреди комнаты, с интересом разглядывая новые шторки на окнах.
Дэн пылесосил комнату.
– Тебя смущает, что я убираю в квартире? – Он ткнул в Бритого щеткой.
Тот послушно поднял одну ногу, затем другую.
– Ага. И еще ты накупил готовых обедов, перестелил простыни, положил новое одеяло, повесил вот эти самые пре-е-елестные шторки, полчаса драил унитаз и стульчак новый приладил. Тот урод держит девчонку почти нагишом, кормит раз в год по обещанию и заставляет писать в ведро. А у нас тут полный пансион, как в «Колвилл эстейт Хилтон».
– Не «Хилтон», а «Хаятт». Чертов «Гранд-Хаятт»!
