Я нахожу необходимые коды доступа к инфосфере и нужные мне пуповины синапсов, остальное – дело микросекунд. По проторенной дорожке – к Центру Тау Кита, Дому Правительства, тамошнему лазарету и – в усыпленное снотворным сознание Поля Дюре.
Единственное, к чему у моей личности исключительный талант, – это сны и сновидения. Совершенно случайно я обнаруживаю, что из моих воспоминаний о шотландском путешествии получится приятный фон для сцены внушения священнику мысли о бегстве. Будучи англичанином и вольнодумцем, я когда-то на дух не переносил всего связанного с папизмом, но у иезуитов есть одно бесспорное достоинство – для них повиновение превыше здравого смысла, и сейчас это послужило на пользу человечеству: когда я приказываю ему идти, Дюре не вопрошает «почему»… Как послушный мальчик, он встает, заворачивается в одеяло и идет.
Мейна Гладстон воспринимает меня в своем кратком сне-забытьи как Джозефа Северна, но выслушивает так, словно я ниспослан самим Господом Богом. Мне хочется открыть ей, что я – не Он, а только предтеча, но сообщение важнее: я выпаливаю его одним духом и удаляюсь.
Следуя через Техно-Центр по дороге в метасферу Гипериона, я улавливаю запах горящего металла – отвратительную вонь гражданской войны – и краем глаза вижу ослепительную вспышку, которая вполне может оказаться Уммоном в процессе казни. Старый Учитель, если это действительно он, уже не цитирует коаны, но кричит – столь же пронзительно, как кричало бы любое другое разумное существо, которое отправляют в печь.
Но я спешу.
Нуль-канал на Гиперион превратился в тоненькую нить: под натиском кораблей Бродяг израненные факельщики Гегемонии сбились в кучу возле военного портала и подбитого корабля-«прыгуна». Сфера сингулярности не продержится и нескольких минут. Факельщик с нейродеструктором на борту готовится перейти в систему, а я тем временем выбираю себе наблюдательный пункт в местной инфосфере. Посмотрю, что будет дальше.
– Боже! – воскликнул Мелио Арундес. – Экстренное заявление Мейны Гладстон.
Тео Лейн бросился в проекционную нишу, где уже сгущался туман. Из своей спальни выглянул Консул и, разобравшись, в чем дело, начал спускаться по винтовой лестнице.
– Еще одна мультиграмма с ТКЦ? – спросил он.
– Не только нам, – ответил Тео, считывая бегущую строку красных цифр. – Срочное обращение по мультилинии. Всем, всем, всем.
– Видно, что-то чрезвычайное. Секретарь Сената когда-нибудь выступала с передачей на всех частотах? – спросил Арундес, устраиваясь поудобнее на подушках.
– Ни разу, – ответил Тео Лейн. – Слишком много энергии уходит на поддержание мультилинии. Разве что в импульсном режиме…
Консул подошел ближе и указал на тающие цифры:
– Какие там импульсы! Смотрите, это передача в реальном времени.
Тео замотал головой.
– Для такой передачи требуется несколько сот миллионов гигаэлектронвольт.
Арундес присвистнул.
– Даже если в десять раз меньше, это все равно что-то из ряда вон выходящее.
– Общая капитуляция, – выдохнул потрясенный Тео – Это единственное, для чего требуется передача в реальном времени на всех частотах. Гладстон хочет обратиться к Бродягам, мирам Окраины и независимым планетам, а также ко всем мирам Сети. Должно быть, задействованы все комм-каналы, головидение и даже частоты инфосферы. Наверняка капитуляция.
– Извольте заткнуться, – прервал его Консул.
Он начал пить сразу после того, как вернулся с заседания Трибунала. Арундес и Тео бросились тогда его обнимать, но мрачное расположение духа Консула ничуть не изменилось. Не улучшили его ни взлет и выход из Роя, ни виски.
– Мейна Гладстон не капитулирует, – заплетающимся языком пробормотал он, помахивая бутылкой. – Выдумали тоже – капитуляция.
На факельщике ВКС Гегемонии «Стивен Хоукинг», двадцать третьем корабле Гегемонии, носившем имя высокочтимого ученого, генерал Артур Морпурго поднял глаза от пульта и приказал двум дежурным на мостике соблюдать абсолютную тишину. Теперь, когда в бомбовый отсек погрузили «жезл смерти» Техно-Центра, в команде остались он сам и четверо добровольцев. Экраны и негромкий шепоток компьютеров подтверждали, что «Стивен Хоукинг» на полной скорости несется к военному порталу, размещенному в точке Лагранжа между планетой Мадхья и ее непропорционально крупной луной. Портал Мадхья выходил прямо в пространство Гипериона, где кипел бой.
– Одна минута восемнадцать секунд до точки перехода, – доложил с мостика штурман Соломон Морпурго. Старший сын генерала.
Морпурго кивнул и настроился на местный широкополосный передатчик. Проекторы мостика транслировали стратегическую информацию, поэтому генерал включил только аудиоканал. Он невольно улыбнулся. Что сказала бы Мейна, узнав, что он сам стоит у пульта «Стивена Хоукинга»? Пусть лучше не знает. По-другому он поступить не мог. Он не хотел видеть последствия своих приказов.
Морпурго взглянул на сына и ощутил прилив гордости, смешанной с болью. За считанные часы трудно подобрать надежных офицеров, способных управлять факельщиком. Его сын вызвался первым. Возможно, энтузиазм семейства Морпурго хоть немного развеял подозрения Техно-Центра.
– Друзья мои, сограждане, – раздался голос Гладстон, – в последний раз обращаюсь я к вам в качестве секретаря Сената. Ужасная война, которая опустошила уже три из наших миров и вот-вот обрушится на четвертый, считалась вторжением Бродяг, но это не так. Это ложь.
Частоты комм-связи отключились, захлебнувшись в помехах.
– Переходите на мультилинию, – распорядился генерал Морпурго.
– Одна минута три секунды до точки перехода, – доложил его сын.
Голос Гладстон возвратился отфильтрованный, чуть стершийся от кодирования и раскодирования.
– …осознать, что наши предки… и мы сами… заключили фаустову сделку с силой, которой нет дела до судеб человечества.
За этим вторжением стоит Техно-Центр.
На Техно-Центре лежит вина за долгую эпоху комфортабельной духовной тьмы, за попытку истребить человечество, стереть нас с лица вселенной и заменить богом-машиной, которого они создали.
Штурман Соломон Морпурго ни на мгновение не отрывал глаз от приборов.
– Тридцать восемь секунд до точки перехода.
Морпурго кивнул. Лица двух других офицеров блестели от пота. Генерал и сам чувствовал, что лоб его покрылся испариной.
– …доказали, что Техно-Центр находится… и всегда находился… в темных промежутках между порталами нуль-Т. Они считают нас своими рабами, и так будет всегда, пока существует Сеть, пока наша Гегемония соединена порталами.
Морпурго бросил взгляд на хронометр. Двадцать восемь секунд. Переход в систему Гипериона для человеческих органов чувств будет мгновенным. Морпурго не сомневался, что «жезл смерти» каким-то образом настроен на детонацию в самый миг их входа в пространство Гипериона. Летальная ударная волна достигнет планеты меньше, чем за две секунды, а еще через десять минут захлестнет Рой Бродяг до самого его арьергарда.
