– Так это что-то вроде андроидов? – спросил головорез.
– Заткнись! – бросил Гермунд.
– Нет, – ответила Дайана. – Кибриды были генетически совершенны. Их воссоздавали по ДНК со Старой Земли. Достаточно было косточки, обрывка волоса… Джон, ты меня слышишь? Джон?
– Да.
– Джон, ты кибрид… знаешь ли ты, кто был твоим прототипом?
– Джон Китс.
Я услышал, как она набрала в грудь воздуха.
– Кем… был… Джон Китс?
– Поэтом.
– Когда он жил, Джон?
– С 1795 по 1821 год, – сказал я.
– По какому летоисчислению, Джон?
– По земному, от Рождества Христова, – сказал я. – До Хиджры. Нашей эры…
Меня перебил взволнованный голос Гермунда.
– Джон, ты… ты сейчас в контакте с Техно-Центром?
– Да.
– Ты можешь… способен устанавливать с ним связь, несмотря на правдосказ?
– Да.
– Во блин! – присвистнул головорез с высоким голосом.
– Сматываемся! – рявкнул Гермунд.
– Еще минуту, – сказала Дайана. – Мы должны узнать…
– Может, взять его с собой? – спросил другой громила.
– Идиот! – взорвался Гермунд. – Если он жив и связан с инфосферой и Техно-Центром… черт, так он просто живет в Техно-Центре, его сознание там… И он может стучать Гладстон, ВКС, безопасности, кому угодно!
– Заткнись, – отрубила леди Дайана. – Мы убьем его, как только я закончу. Еще несколько вопросов, Джон.
– Да.
– Зачем Гладстон понадобилось узнавать, что происходит с паломниками к Шрайку? Это имеет отношение к войне с Бродягами?
– Мне точно неизвестно.
– Дерьмо, – прошипел Гермунд. – Разбегаемся!
– Тихо. Джон, откуда ты?
– Последние десять месяцев я жил на Эсперансе.
– А до этого?
– До этого – на Земле.
– На которой Земле? – вмешался Гермунд. – На Новой Земле? На Земле-2? В Земле-Сити? На которой?
– На Земле, – ответил я. Потом уточнил: – На Старой Земле.
– На Старой? – переспросил один из головорезов. – Ни хрена себе! Я сматываюсь.
Раздалось шипение бекона на сковородке – выстрелили из лазерного пистолета. Запало, однако, не беконом, а чем-то сладковатым, и на пол шлепнулось что-то тяжелое.
Дайана Филомель как ни в чем не бывало задала следующий вопрос:
– Джон, ты говоришь о жизни твоего прототипа на Старой Земле?
– Нет.
– Ты – как кибрид – был на Старой Земле?
– Да, – ответил я. – Я пробудился там после смерти. В той же комнате на Пьяцца ди Спанья, в которой умер. Северна там не было, но доктор Кларк сказал, что были другие…
– Он псих, – изумленно сказал Гермунд. – Старая Земля погибла четыре века назад… Разве кибриды могут жить столько?..
– Не могут, – отрезала Дайана. – Заткнись и дай мне закончить дело. Джон, почему Техно-Центр… вернул тебя?
– Мне точно неизвестно.
– Это как-то связано с гражданской войной, которая идет между ИскИнами?
– Возможно, – сказал я. – Вероятно. – Она задавала интересные вопросы.
– Какая группа создала тебя? Богостроители, Ортодоксы или Ренегаты?
– Не знаю.
Послышался вздох досады.
– Джон, ты кому-нибудь сообщал, где находишься и что с тобой происходит?
– Нет, – ответил я. Этот запоздалый вопрос свидетельствовал о весьма скромных умственных способностях дамы: ей следовало задать его гораздо раньше.
Гермунд тоже вздохнул, но, скорее, с облегчением.
– Отлично, – пробормотал он. – Давай убираться отсюда, пока…
– Джон, – методично продолжала Дайана, – знаешь ли ты, почему Гладстон затеяла эту войну с Бродягами?
– Нет, – ответил я. – Или, вернее, на то существует масса причин. Самая вероятная – она хочет что-то выторговать у Техно-Центра.
– Каким образом?
– Руководящие элементы постоянной памяти Техно-Центра боятся Гипериона, – сказал я. – Гиперион – единственная неизвестная переменная в Галактике, где все переменные известны.
– Кто боится, Джон? Богостроители, Ортодоксы или Ренегаты? Какая из групп ИскИнов боится Гипериона?
– Все три, – ответил я.
– Дерьмо, – прошептал Гермунд. – Послушай, Джон… Гробницы Времени и Шрайк связаны со всем этим?
– В каком-то смысле – да.
– В каком же? – быстро спросила Дайана.
– Не знаю. Никто не знает.
Гермунд или кто-то другой со злобой ударил меня в грудь.
– Хочешь сказать, что Консультативный Совет Техно-Центра не предсказал результата этой войны, этих событий? – прорычал Гермунд. – Думаешь, я поверю, что Гладстон и Сенат решились на войну, не имея прогноза?
– Нет, – ответил я. – Прогноз был сделан много веков назад.
Дайана Филомель ахнула, как ребенок, увидевший сладкое.
– Что за прогноз, Джон? Расскажи нам все.
У меня пересохло во рту. Сыворотка-правдосказ впитала всю мою слюну.
– Была предсказана война, – сказал я. – Кто именно отправится в паломничество к Шрайку. Предательство Консула Гегемонии. Он включил устройство, которое откроет – открыло – Гробницы Времени. Проклятие Шрайка. Последствия войны и Проклятия…
– Что же это за последствия, Джон? – жадно прошептала женщина, с которой я занимался любовью всего несколько часов назад.
– Крах Гегемонии, – сказал я. – Разрушение Великой Сети. – Я попытался облизнуть губы, но язык пересох. – Гибель человечества.
– О Иисус и Аллах, – прошептала Дайана. – Есть ли шанс, что предсказание не сбудется?
– Нет, – сказал я. – Точнее, все зависит от событий на Гиперионе. Остальные переменные учтены.
– Убей его! – закричал вдруг Гермунд Филомель. – Убей эту штуку… чтобы мы могли убраться отсюда и оповестить Харбрит и остальных.
– Хорошо, – сказала леди Дайана. Затем секундой позже: – Нет, не лазер, идиот ты эдакий. Мы введем смертельную дозу алкоголя, как и планировалось. Подержи манжет, а я прикреплю капельницу.
На мою правую руку надавили. Секундой позже раздались взрывы, меня тряхнуло воздушной волной, потом запахло дымом и озоном. Завизжала женщина.
– Снимите с него манжету, – приказал Ли Хент. Я увидел его перед собой, все еще одетого в строгий серый костюм. Вокруг толпились десантники Службы Безопасности в полной силовой экипировке и комбинезонах из «хамелеоновой кожи». Один из них, вдвое выше Хента, повесил на плечо свою «адскую плеть» и бросился выполнять приказ.
