– Здесь. – Левицкий переступил порог небольшой веранды, нависшей над самой рекой Хулай. Отсюда открывался очаровательный вид на двускатные крыши и каменные башенки Джектауна. – Домми будет через две минуты с вашим завтраком и кофе. – И гигант с проворством, изумившим нас, исчез.
Хент взглянул на свой комлог.
– Минут через сорок пять катер должен возвратиться на «Гебриды» с нами на борту. Давайте поговорим.
Лейн согласно кивнул, снял очки и потер глаза. Я догадался, что он не спал всю ночь… или несколько ночей.
– Отлично. – Он вновь нацепил очки. – Что именно желает знать госпожа Гладстон?
Хент подождал, пока коротышка с пергаментно-белой кожей и желтыми глазами, принесший наш кофе в высоких кружках и тарелку с завтраком Лейна, не удалился.
– Госпожу Гладстон интересует, какие проблемы вы считаете первоочередными, – сказал он. – А также, сколько вы сможете продержаться, если военные действия затянутся.
Лейн не торопился с ответом. Глотнув кофе, он внимательно посмотрел на Хента. Судя по вкусу, кофе был натуральный, один из лучших в Сети.
– Начнем с последнего, – сказал Лейн. – Уточните, пожалуйста, насколько могут затянуться военные действия.
– На несколько недель.
– Продержаться несколько недель – может быть. Несколько месяцев – исключено. – Генерал-губернатор принялся за лососину. – Вы видите состояние нашей экономики. Если бы не припасы, доставляемые ВКС, голодные бунты происходили бы ежедневно, а не раз в неделю. Экспорт прекращен из-за карантина. Половина беженцев спит и видит отыскать бежавших служителей Церкви Шрайка и перебить их всех, а другая половина мечтает перейти в их веру прежде, чем Шрайк явится за ними.
– А вы нашли священников?
– Мы уверены, что при бомбардировке храма они уцелели, но власти не могут обнаружить их. По слухам, они бежали на север в Башню Хроноса – каменный замок над высокогорной равниной, где находятся Гробницы Времени.
Тут я мог бы поправить Лейна. Точнее, я знал лишь, что за время своего краткого пребывания в Хроносе паломники не видели священников Шрайка, но обнаружили следы кровавого погрома.
– Что до очередности задач, – продолжал Тео Лейн, – то на первом месте, конечно же, эвакуация. Затем нужно разобраться с Бродягами. И третье – чтобы нам помогли покончить с этой кошмарной паникой из-за Шрайка.
Ли Хент откинулся на лакированную спинку стула. Из тяжелой кружки в его руках поднимался душистый пар.
– В данный момент эвакуация невозможна.
– Почему? – спросил, словно хлестнул адской плетью, Лейн.
– Госпожа Гладстон не обладает – на данный момент – достаточной политической силой, дабы убедить Сенат и Альтинг, что Сеть может принять пять миллионов беженцев…
– Чушь собачья, – немедленно отреагировал генерал-губернатор. – Только на Мауи-Обетованную после ее вступления в Протекторат нахлынуло вдвое больше туристов. И гибель уникальной экосистемы никого не обеспокоила. Высадите нас на Армагасте или любой другой пустынной планете, пока не исчезнет угроза войны.
Хент покачал головой. Его собачьи глаза смотрели еще печальнее, чем обычно.
– Дело не в снабжении, – проговорил он. – И не в политике. Дело в…
– …Шрайке, – закончил за него Лейн и отщипнул кусочек бекона. – Шрайк – вот подлинная причина.
– Да. А также страх, что Бродяги проникнут в Сеть.
Генерал-губернатор невесело рассмеялся.
– Значит, установи вы здесь порталы, толпа трехметровых Бродяг незаметно высадится и чинно пристроится к очереди? Этого вы боитесь?
Хент отпил кофе.
– Нет, конечно, но существует реальная опасность вторжения. Каждый портал – вход в Сеть. Об этом предупреждал Консультативный Совет.
– Хорошо, – не сдавался молодой человек. – Эвакуируйте нас на кораблях. Разве не для этого сформировали первую эскадру?
– Не совсем так, – возразил Хент. – Наша цель – разгромить Бродяг, а затем сделать Гиперион полноправной частью Сети.
– А как насчет угрозы, исходящей от Шрайка?
– Она будет… централизована, – ответил Хент и сделал небольшую паузу – мимо нашей веранды проходила группа мужчин и женщин. Я поднял на них глаза, потом повернулся к своим собеседникам и тут же резко обернулся. Люди уже скрылись из виду.
– Это не Мелио Арундес? – прервал я генерал-губернатора на полуслове.
– Что? Ах, да, доктор Арундес. Вы знаете его, господин Северн?
Ли Хент сердито уставился на меня, но я как ни в чем не бывало ответил:
– Да, знаю. – Хотя на самом деле ни разу не встречался с Арундесом. – Что он делает на Гиперионе?
– Шесть месяцев назад его экспедиция прибыла сюда по поручению Рейхсуниверситета Фрихольма – провести дополнительные исследования Гробниц Времени.
– Но Гробницы закрыты для ученых и туристов, – возразил я.
– Верно. Однако их приборы – мы разрешали еженедельно передавать сводку их показаний по мультипередатчику консульства – уже тогда свидетельствовали об изменении антиэнтропийных полей вокруг Гробниц. В Рейхсуниверситете догадались, что эти изменения свидетельствуют о меняющемся состоянии Гробниц, и отправили сюда ведущих ученых Сети, чтобы те исследовали феномен.
– А вы не дали им разрешения, – полувопросительно-полуутвердительно заметил я.
Ответная улыбка Тео Лейна была холодной.
– Это Секретарь Сената Мейна Гладстон не дала им разрешения. Запрет посещать Гробницы – прямое указание ТК-Центра. Будь моя воля, я запретил бы паломничество, а экспедиции Арундеса дал зеленую улицу! – И он снова повернулся к Хенту.
– Извините, – я выскользнул из-за стола.
Арундеса и его коллег – трех женщин и четверых мужчин, чей облик свидетельствовал, что все они из разных миров Сети, – я нашел двумя верандами дальше. Они склонились над своими тарелками и научными комлогами, перебрасываясь настолько заемными терминами, что самый ученый талмудист умер бы от зависти.
– Доктор Арундес?
– Да? – поднял он голову. Я его видел – глазами Сола – лет двадцать назад. Сейчас он разменял седьмой десяток, но время пощадило удивительно красивый профиль, бронзовую кожу, упрямый подбородок и волнистые черные волосы. Лишь на висках проступала седина, но взгляд карих глаз был юношески ясен и пристален. Я понял, почему молодая аспирантка влюбилась в него без памяти.
– Меня зовут Джозеф Северн, – представился я. – Мы не знакомы, но я знал вашу приятельницу… Рахиль Вайнтрауб.
В следующую секунду Арундес был уже на ногах. Принося на ходу извинения своим спутникам, он повлек меня за локоть к выходу и дальше, по закоулкам «Цицерона», пока мы не нашли свободного кабинета под круглым окном, выходящим на красные черепичные крыши. Выпустив мой локоть, он смерил меня оценивающим взглядом, от которого не укрылась нездешняя одежда, потом вывернул мою руку в поисках красноречивой синевы от поульсенизации на запястьях.
