— Что случилось?
— Спи! — «вызверился» Клёва.
Я достал из-под подушки кроссовок и под одеялом переместил его ближе к входу, после чего незаметно вытолкнул ногой наружу. Там он сразу попал на глаза Тимуру, нервно прохаживающемуся вдоль брезентового домика.
— Чей туфля? — подражая Вицину, пробурчал Горбенко.
— О, моё! — ответил тем же Кливанский. — Откуда только он взялся, мы же всё здесь перерыли?
Вскоре с улицы донеслись «душещипательные» звуки, обычно возникающие вследствие контакта резины с травой, и шум удаляющихся шагов. За ними последовали удар лодки об воду и всплески вёсел.
Я выскользнул из палатки. Чтобы поскорее прогнать остатки сна, смочил лицо мягкой свитязьскою водицей и отправился вдогонку за вертким судёнышком. Только на этот раз не вдоль берега, а по мелководью. Узнать меня в движущейся фигуре было нереально — расстояние между нами иногда достигало полукилометра, а единственный бинокль из арсенала экспедиции болтался как раз на моей шее.
Вскоре лодка пришвартовалась к самодельному деревянному пирсу в северо-восточной части озера. Глубина там — выше крыши, но надобность передвигаться по воде уже отпала — пора выбираться на берег.
Я рванул вперед через дикорастущие заросли и налетел на чью-то широкую спину. Мужик резко развернулся и… со всей силы заехал мне в челюсть пудовым кулаком.
Я шлепнулся задницей на напоминающее тростник водное растение и взвыл от боли. Но спустя мгновение оклемался и бросился на незнакомца. Удар с правой — и теперь уже мой обидчик испытывает на прочность скошенный камыш.
Впрочем, то был лишь локальный успех. Слева и справа уже трещало зелье под натиском могучих тел. Я отпрыгнул в сторону и провалился в глубокую яму. Над водой осталась одна голова. Но, может быть, именно это обстоятельство и спасло мне жизнь, ибо совсем рядом прозвучал выстрел, и что-то со свистом пролетело над затылком…
В экстремальных ситуациях человек способен творить чудеса. Порвать голыми руками парашютный ранец или перепрыгнуть через высоченную ограду. Специалисты объясняют это тем, что в случае опасности наш организм мобилизует все внутренние резервы. Нечто похожее происходило и со мной. Словно какая-то неведомая сила за уши вытянула меня из трясины и выбросила на сушу. Далее я не бежал — летел — и успокоился лишь тогда, когда оказался на значительном расстоянии от опасной гавани.
Поняв, что меня никто не преследует, решил вернуться к причалу. Точнее, подобраться к нему как можно ближе и, устроив наблюдательный пункт, при помощи бинокля установить «ху из ху».
Но в какую сторону идти? Я потерял все ориентиры!
14
Окончательно успокоившись, включаю мозг… Вынужденная пробежка продолжалась минуты три-четыре. Значит, до пирса около километра. Решительно отмеряю тысячу шагов в обратном направлении и, остановившись, опасливо озираюсь по сторонам. Ничего такого, что бы указывало на близость гавани, здесь нет. И вообще… Подступиться к воде практически невозможно из-за непроходимых зарослей. Но я не теряю надежды и, чтобы лучше сориентироваться в обстановке, решаю забраться на одинокую берёзу, возвышающуюся над окружающей местностью.
Наверное, со стороны это выглядело довольно забавно: взрослый мужчина в мокрых шортах, с биноклем, предусмотрительно заброшенным за спину, обхватил двумя руками могучий ствол и из последних сил лезет наверх. Впрочем, без особого успеха — пластмассовые подошвы скользят по гладкой берёзовой коре…
Вот, наконец, и первый спасительный сук. Ухватившись за него, я сделал «выход силой» и, усевшись на ветку, перевёл дыхание. Потянув за ремешок, вернул бинокль на грудь и прильнул к его объективу.
Величественная озерная гладь простирается далеко за горизонт. То тут, то там на ней пестреют разноцветные паруса, силуэты лодок с фигурками рыбаков. А вот и причал. Он совсем рядом — в двухстах метрах от моего укрытия. На нем никого нет. Перевожу взгляд на сушу — ни фига! В объектив попадают лишь кроны соседних деревьев.
Надо забраться еще выше…
Выпрямившись во весь рост, я пытаюсь ухватиться за следующий сук, ветви под порывами ветра хлещут по моему лицу, но напрасно.
Вытянулся «на цыпочках» и от чрезмерного усердия немножко подпрыгнул. Что произошло дальше, читатель, видимо, уже догадался.
В самый ответственный момент ноги предательски подкосились, мокрые кеды в который раз скользнули по стволу и потянули меня вниз. Лесную тишину разрезал крик:
— А-а-а!!!
15
Я чуть приподнял веки и через образовавшиеся щелочки увидел знакомое лицо. Это был Кент, один из двух бойцов «Феликса», с которыми мы однажды уже имели стычку
[73]
. Тогда они прикрывали деятельность наших с Клёвой конкурентов — шведских подданных Марии и Эрика.
Здоровяк наклонился и стал хлопать меня ладонями по щекам, пытаясь привести в чувство, а я лежал и упрямо делал вид, что не реагирую на внешние раздражители. Хотя серьёзных последствий для моего драгоценного здоровья падение с берёзы вроде бы не имело. Так… Немного побаливала нога… Все остальные органы функционировали исправно. Откуда такая уверенность? Просто опыт! Разные неприятности случаются со мной не реже, чем с диснеевским Зигзагом — личным пилотом Скруджа Мак Дака.
— Ну, что будем делать? — тем временем произнес незнакомый голос. Человек, которому он принадлежал, стоял за моей головою, и возможности рассмотреть его лицо у меня не было.
— Не знаю… — растерянно пробурчал Кент. — Переносить рискованно: вдруг у него травма позвоночника? Лучше сбегай в лагерь, позови Марию, она немного понимает в медицине… Скажи, что с писателем случилась беда…
— Ты его знаешь?
— А как же…
— Именно этот тип налетел на меня в камышах.
— Я догадался… Ну, беги, ещё, не дай Боже, загнётся — будем иметь проблему! Они с Вованом кенты.
— Почему тогда Клёва от него прячется?
— Не наше дело. Меньше думай — дольше проживёшь… Давай, Пикассо: одна нога — тут, другая — там. И не забудь прихватить какую-нибудь дощечку…
— Зачем?
— Вместо носилок.
— О’кейно, братишка! — рявкнул тот, кого назвали именем основоположника кубизма, и моментально «растворился» в лесной чаще.
Пикассо… Пикассо… До боли знакомое «погоняло»… Стоп. Это же лидер группировки, контролирующей Ягодинскую таможню! Бывший сотрудник спецслужбы и криминальный авторитет… Хороший тандем, нечего сказать…
16
По-видимому, их лагерь находился совсем рядом, ибо уже через пять минут Пикассо вернулся к месту происшествия в сопровождении двух «братков» и невысокой, очень энергичной женщины, которая сразу же принялась обследовать мои рёбра и конечности. Я жалобно стонал, хотя на самом деле еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Вскоре Мария пришла к выводу, что у «пациента» повреждены какие-то внутренние органы, и безапелляционно велела положить меня на импровизированные носилки, роль которых выполняла широченная дубовая доска, принесённая по указке бывалого Кента. Бросившись выполнять «высочайшее повеление», хлопцы дружно схватили меня за руки-ноги и, больно шлёпнув спиной о доску, поволокли в глубь леса. При этом один из них споткнулся и подвернул ногу. Впоследствии он сильно хромал и матерился, чем только усиливал мою смешливость.
