– Ну ты постарайся вспомнить, – упрашивала ее Анна. – Маленькие трехмерные картинки! Эмалевые беджики вроде тех, что ты в Кембридже носила!
– Анна, – протянула Марни, – пятый час утра.
– Правда, солнышко? – удивилась Анна. – Так вот, я и подумала, что такие вещицы обычно дети собирают. Я решила, что тебе может быть интересно. И знаешь что? Некоторые из них еще теплые!
– Анна, клади трубку, – посоветовала Марни, – потому что я сейчас положу.
Анна еще несколько минут разглядывала предметы, словно собиралась какие-то из них приобрести. Потом принесла из коридора сумочку, а оттуда, порывшись немного, выудила внешний жесткий диск Майкла Кэрни в карманном футляре. Положила его к остальным предметам, и свет сверкнул на гладкой титановой поверхности. Пока она стояла, глядя на футляр, явился кот Джеймс и стал тереться ей о ноги, густо мурлыча; движения его казались одновременно искренними и заученными. Внезапно кот устремился к миске и накинулся на корм из тунца с такой жадностью, словно от этого зависела его жизнь. Молочник оставил у дверей молоко. В долине прогудел поезд. Снова прозвонил телефон. Анна задумалась, что же это такое в действительности произошло в беседке ночью: во время пожара не было слышно ни звука, точно в немом фильме. Задумалась, что произошло с ней самой. Наконец пересыпала все предметы обратно в коробку из-под обуви, вернула жесткий диск в сумочку и села на следующий поезд до Лондона, где рассчитывала провести день, слоняясь между чужими домами и заглядывая в окна. Она впервые ожидала этого с нетерпением.
5
Архивный стиль
В дни своей славы Толстяк Антуан Месснер запрягал множество рабочих лошадок вроде «Новы Свинг». Все они были оборудованы нелегальными движками, располагали вместительными грузовыми отсеками и были снабжены мутными бортовыми журналами: портам приписки Антуан придумывал имена на лету. Он утверждал, что управляет этими кораблями по доверенностям от различных знаменитостей гало: Эмми-Лу Паранг, Импасса ван Занта, Марго Фюрстенбург, Эда Читайца. На кой хрен звездам ракетных гонок и entradistas
[6]
эдакие ржавые грузовозы, если к их услугам суда с корпусами из умного углерода и аморфных сплавов, где прямо к пилотским переборкам прикручена чужацкая машинерия, Антуан не объяснял. Возможно, заказчики решили подстраховаться. Возможно, им приятна была компания Толстяка.
Правда эти байки или нет, а в одном сомневаться не приходилось: Антуан завязал с жизнью лузера, перестал шляться по пляжам города Саудади, жаловаться на судьбу, глушить ром «Блэк Харт» и перебиваться мелкими поручениями в должности мальчика на побегушках у Вика Серотонина или Поли де Раада. У него появился собственный корабль. Он положил глаз на перспективные сделки. Он даже похудел.
В четвертом часу утра после встречи с Тони Рено Антуан провел несколько разговоров по сверхсветовой связи и спустился в первый грузовой отсек «Новы Свинг», где с новым интересом принялся изучать оставленный Тони груз. В сопроводительных документах он описывался как «застраховано, ответственный груз, документы прилагаются», что ясности не добавляло. Жизненный опыт вгонял Антуана в естественную тревогу каждый раз, как Толстяку доводилось сталкиваться с документооборотом портовой администрации. О самом грузе он получил столько информации, сколько было технически возможно. Теперь Антуан сконцентрировал внимание на иллюминаторе, который красовался на переднем конце объекта и был забран трехдюймовым эллиптическим куском кварцевого стекла опалового цвета. Антуан погасил галогеновое освещение, чтобы исключить паразитные блики. Ему то и дело приходилось вытирать конденсат со стекла прихваченной тряпкой.
Сложив руки чашечкой вокруг лица и отсекая свет, он различал внутри какой-то зеленоватый предмет: так может выглядеть некий живой организм под низкокачественным фотоувеличением. Объект шевелился, а может, это Антуану только казалось. Увиденное ему не понравилось. Ему не хотелось оставаться тут в темноте наедине с этим грузом. К тому же основной грузовой отсек «Новы Свинг» казался теплее обычного, а по направляющим саркофага время от времени оживали карминовые светодиоды, и это ему не понравилось тоже.
За два года до того компания Антуана – «Перевозка тяжелых грузов», она же «Динадрайв-ДФ» – выиграла шестимесячный контракт по доставке грузов на карантинную орбиту Мира Веры Рубин
[7]
. Антуан оставил «Нову Свинг» на стоянке, нанял веберовский корабль серии 18/42 – «Карманную ракету», старую, но подходящую для этих целей, – и приступил к операции с ВПП, известной завсегдатаям как «Восточно-Уральский природный заповедник». На время работы он снял угол недалеко от Гравули-стрит, где столовался вместе с остальными карантинными гончими в закусочной «Блестящий пятицентовик». Ему нравилось, как там отражается свет от хромированных панелей за стойкой, оформленных в стиле фальш-ар-деко. Каждый вечер Антуана можно было обнаружить сидящим у окна своей комнаты, где он наблюдал за неаполитанскими красками многослойного заката и ждал, пока загорятся неоновые огни. Городок был двухэтажный, а планета – монофункциональная. Представления местных о моде сводились к желтым «аргайлам» и черным ботинкам. Гравули-стрит, казалось, уходила в бесконечность, особенно по ночам.
Спустя неделю после прибытия Антуан заметил, как из заколоченного здания недалеко от «Блестящего пятицентовика» появляется нечто странное, а именно голый младенец размером со взрослого человека и кожей такой же грязно-оливковой, как фасад дома. Сперва, взглянув с тротуара на второй этаж, он счел ребенка рекламным манекеном. Но какой товар уместно рекламировать при помощи такой фигуры? Он не знал. Дети Антуана всегда озадачивали. Он их не слишком любил. Этот младенец, возрастом по виду месяца три, высовывался из окна под странным углом, словно бы развалясь, так что пухлые его ножки оказались разведены в стороны. Девочка. Антуан отвернулся, будто увидев неприемлемую для себя порнокартинку. Ему показалось, что он слышит слабый визгливый шелест смеха. Он заставил себя взглянуть туда снова и увидел, что младенец выдвинулся в мир Антуана еще на пару миллиметров. Голос за спиной Толстяка спросил без предисловий:
– Ты был когда-нибудь внутри карантинного корабля?
Голос принадлежал М. П. Реноко, завсегдатаю «Восточно-Уральского природного заповедника», который обычно начинал разговоры с фразы:
– Ты согласен, что нет никакой необходимости путать теоретические и практические инструменты исследования мира?
Реноко приходил и уходил, но всегда заказывал много выпивки.
– Рад тебя видеть, – сказал Антуан, – с учетом вот этого.
– Чего?
– Этого, – ткнул Антуан рукой вверх, но младенец уже исчез. Он огляделся, посмотрел вверх, вниз, назад: никого.
Вид Гравули-стрит не принес ему облегчения. Слева тьма и пустынная планета, справа – яростно сияющее окно «Блестящего пятицентовика». Через окно он видел все до единого предметы интерьера, рельефные, прекрасные, оттенков сластей. Кто-то внутри мешал овальтин с ромом. Еще кто-то поедал сэндвич с ржаным хлебом, большим ломтем ветчины и картошкой фри. Антуан вытер губы. У него на шее волоски встали дыбом. Шел первый час ночи, ветерок гонял ленточки пыли по середине улицы.
