Чтобы убедиться, что он все понял как надо, кардинал Марчиано, спустившись по ступенькам к автомобилю, повернулся и напоследок еще раз требовательно взглянул на Гарри, его взгляд сказал больше, чем если бы он еще что-либо произнес вслух: здесь опасно, в эти двери не надо стучаться. И лучшее, что Гарри может сделать, — забрать то, что выдали, и уехать без шума и как можно быстрее. Пока это возможно.
15
Ispettore Capo, Gianni Pio,
Questura di Roma sezione omicidi
[12]
Сидя у себя в номере, Гарри вертел в руках визитку Джанни Пио. Отец Бардони высадил его у гостиницы почти ровно в полдень, пообещав, что следующим утром, в шесть тридцать, подъедет и отвезет в аэропорт. Гроб Дэнни уже будет там, готовый к отправке. Теперь от Гарри требовалось лишь сесть в самолет. Оставаться было опасно, тем более в свете предостережения Марчиано, но Гарри не мог забрать тело домой и навсегда похоронить в качестве Дэнни, сердцем чувствуя, что это не его брат. Не мог он везти его домой и, похоронив, предоставить следователям возможность официально прикрыть дело об убийстве кардинала-викария Рима; такой исход, подкрепленный множеством улик и соответствующий чьим-то желаниям, навсегда заклеймил бы Дэнни как убийцу. После встречи с Марчиано Гарри был больше, чем когда-либо, уверен, что это ложь.
Теперь нужно было решить, что делать, и начинать действовать как можно быстрей.
В Риме двенадцать тридцать дня, значит, в Лос-Анджелесе — полчетвертого ночи. Кого он там мог позвать на помощь вот так, прямо сейчас, кто может сделать что-то, кроме как выразить сочувствие? Даже если Байрон Уиллис или кто-то еще из коллег в фирме примет меры, чтобы найти в Риме хорошего, авторитетного адвоката, все равно с ним не удастся встретиться в ближайшие часы.
А что даст встреча? Гарри объяснит, в чем дело. И все придется начинать с самого начала. Чтобы официально установить, что труп идентифицирован неверно, потребуется новое расследование, теперь уже на самом высоком уровне. В мгновение ока все они окажутся в эпицентре самого пристального внимания средств массовой информации, в ленты мировых новостей попадут он сам, его фирма, его клиенты. Нет, он должен найти другой путь. Действовать изнутри, обратиться за помощью к тому, кто уже в курсе всего.
Гарри снова взглянул на визитку Пио. Почему бы не к итальянскому детективу, который занимается расследованием этого самого убийства? У них сложились какие-то отношения, Пио сам предложил поддерживать с ним связь. Хоть кому-то он должен был доверять? Хотелось бы верить, что в Пио он не ошибся.
12.35
В офисе инспектора Пио кто-то, говорящий по-английски, сообщил Гарри, что ispettore capo нет, но записал его имя и телефон, сказав, что тот перезвонит.
Перезвонит — и все. Когда? Неизвестно.
12.55
А что делать, если Пио не перезвонит? Гарри не знал. Единственное, что ему оставалось, — верить в этого полицейского и его профессионализм и надеяться, что тот позвонит ему до завтра, до шести тридцати утра.
13.20
Гарри принял душ и брился, когда зазвонил телефон. Он схватил трубку, лежавшую на полочке над раковиной, измазав ее гелем «ральф лаурен».
— Мистер Аддисон? Это Яков Фарел. — Гарри узнал голос. — Появилось кое-что новое относительно вашего брата.
— Что?
— Мистер Аддисон, хотелось бы вас увидеть. Мой шофер заедет за вами и привезет к тому самому месту, где взорвался автобус. Там и встретимся.
— Когда заедет?
— Через десять минут.
— Ладно.
* * *
Водителя звали Лестиньи или Лестини. Гарри не вполне разобрал его произношение, но не переспросил, потому что тот явно был не в ладах с английским. Гарри, одетый в очень светлую, почти белую рубашку-поло, джинсы и кроссовки, в больших солнцезащитных очках, разместился на заднем сиденье темно-бордового «опеля» и глядел в окно на римские улицы, по которым проезжали.
Встреча с Фарелом изрядно беспокоила своей неожиданностью, но еще больше его беспокоило то, что могли найти на месте взрыва. И было ясно — что бы там ни нашли, эта находка окажется не в пользу Дэнни.
Лестиньи или Лестини в черной форме фареловского охранника остановился, чтобы заплатить дорожный сбор, и, получив билет, выехал на автостраду. Город остался позади. По сторонам теперь тянулись виноградники, фермы и просторные равнины.
«Опель» двинулся на север; под шум его шин и ровный гул мотора мимо проплывали виды Фероны, Фиано и Чивителлы Сан-Паоло. Гарри думал о Пио и жалел, то позвонил Фарел, а не он. Пио и Роскани — суровые, грубоватые полицейские, но в них имелось что-то человеческое. Фарел с его грузной осанкой, хриплым голосом и манерой глядеть сквозь тебя, как через стекло, смахивал больше на животное, без жалости и без совести. Может быть, ему полагалось таким быть. Он утверждал, что отвечает за безопасность государства и лично Папы Римского. Может быть, и впрямь годы постоянного напряжения и ответственности исподволь делают из человека нечто такое, чем он по сути своей не является…
16
Через двадцать минут шофер Фарела расплатился на следующем посту и, свернув с автострады, поехал по грунтовой дороге мимо заправочной станции и большого склада сельхозоборудования. Теперь по сторонам потянулись кукурузные поля. Они проехали милю, вторую, третью. Автобус был взорван на автостраде, а они все больше от нее удалялись.
— Куда мы едем?! — спросил вдруг Гарри.
Водитель посмотрел на него в зеркало заднего обзора и покачал головой.
— Non capisco inglese.
[13]
Машин больше не встречалось. Гарри посмотрел через плечо, потом через лобовое стекло. Кукуруза разрослась и была выше автомобиля. На проселочной дороге машину отчаянно кидало из стороны в сторону, но они ехали все дальше и дальше. Вот уже добрых пять миль… Гарри все сильнее беспокоился. Наконец машина начала сбавлять скорость. Он смотрел на спидометр: 80 километров, 60, 40, 20. Водитель резко повернул направо, съехал с дороги и стал спускаться по длинному, совершенно разбитому пути. Гарри инстинктивно взглянул на дверцы: может ли шофер их заблокировать?
Вместо ручек он увидел лишь отверстия в ледериновой обивке. Но тут же вспомнил, что машина полицейская, следовательно, никаких замков на задних дверцах нет и не может быть, они открываются только снаружи.
— Куда мы едем?! — спросил Гарри уже громче. Он чувствовал, что его сердце бьется все сильнее и чаще, а на ладонях выступил липкий пот.
— Non capisco inglese.
Водитель снова посмотрел на него в зеркальце. Затем Гарри увидел, как его нога давит на газ. Автомобиль вновь прибавил скорость, трясясь и подскакивая на жуткой дороге. Быстро замелькали ряды кукурузы. Позади поднялось облако пыли. Гарри уперся руками в сиденье, чтобы его не швыряло из стороны в сторону. Пот заструился по спине. Впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно.
