Внезапно под ногами оказалась пустота. Гарри услышал, как вскрикнула Елена. Лодка навалилась на них. А потом они упали. В глубокую воду. Еще чернее, чем в пещере. Ударом его толкнуло в глубину. Перевернуло, закрутило в водовороте. Затем он прикоснулся ко дну и, оттолкнувшись от него, устремился к поверхности.
Вот он достиг ее, вынырнул. Принялся откашливаться, отплевываться, хватать ртом воздух. И лишь потом увидел пробивавшийся откуда-то свет. Тонкую полоску, прорезавшую мрак.
— Елена! — услышал он собственный отчаянный крик. — Елена!
— Я здесь.
Ее голос послышался из-за его спины. И как ни странно, напугал его, заставил резко обернуться. В слабом свете он увидел, что это действительно она и плывет к нему.
Неожиданно почувствовав под ногами дно, он неуклюже устремился вперед и, вскарабкавшись на скальную полку, повалился в изнеможении и принялся хватать воздух широко раскрытым ртом. Совсем рядом он видел густой кустарник, а сквозь него — солнце, игравшее на озерной воде. Лишь потом он вспомнил про Елену, оглянулся и увидел, что она карабкается к нему, но смотрит в сторону, на воду, из которой они только что выбрались. Тут же вернувшись к реальности, Гарри проследил за ее взглядом. Когда же увидел, куда она смотрит, по его телу пробежали мурашки.
Дэнни был похож на привидение. Бледный, чуть ли не прозрачный. Тощий как скелет. Бородатый и почти голый. Повязки по большей части сорвало водой. Он лежал на расстоянии какого-то фута и смотрел на них.
— Гарри… — пробормотал он. — Господи Иисусе…
* * *
Звук голоса Дэнни давно уже замер в неподвижном воздухе прибрежного грота, а братья все еще смотрели друг на друга, просто радуясь встрече и не до конца веря тому, что они не только живы, но и вместе после стольких лет разлуки.
Наконец Гарри собрался с силами, встал, соскользнул со скалы вниз, туда, где лежал Дэнни, опустился на колени и протянул брату руку.
— Держись.
Дэнни медленно подался ему навстречу, их руки встретились, и Гарри принялся осторожно подтягивать его на карниз. Когда он вытащил брата до половины, то поспешно слез в воду, чтобы поднять изувеченные ноги, на которых каким-то чудом сохранились голубые фиксирующие шины.
— Ты в порядке? — спросил Гарри, забравшись наверх вслед за братом.
— Да… — Дэнни слабо кивнул и попытался улыбнуться, но Гарри видел, что изнеможение уже берет свое.
А потом у него за спиной послышалось громкое всхлипывание. Братья резко повернули головы туда.
Елена сидела на скальном карнизе на том же месте, куда выбралась из воды. Ее глаза были закрыты, руками она крепко обхватила себя за плечи, а все ее тело сотрясалось от рыданий. Она пыталась сдерживаться, но безуспешно.
Гарри вскочил и, оскальзываясь на влажном камне, вскарабкался к ней.
— Все хорошо, — сказал он, опустившись на колени. А потом, осторожно обняв ее за плечи, привлек к себе и прижал.
— Простите… меня… — выдавила Елена и уткнулась лицом ему в плечо.
— Все хорошо, — повторил он. — Мы все в порядке, все.
Оглянувшись, Гарри увидел, что распростертый на камнях Дэнни внимательно смотрит на него. Да, сейчас все было хорошо. Но долго ли это продлится? И что делать дальше?
90
Рим.
Посольство Китайской Народной Республики в Италии.
Тот же вторник, 14 июля, 14 часов 30 минут
Темный «кадиллак» свернул на виа Брукселлес и проехал мимо возведенной в девятнадцатом веке каменной стены, огораживающей территорию старинного парка при вилле Грациоли, ставшего теперь районом дорогих многоквартирных домов и обширных частных резиденций. Приблизившись к стоявшему возле обочины автомобилю, в котором сидели вооруженные карабинеры, лимузин замедлил ход. Немного дальше стояла еще одна такая же машина. А между ними находился дом под номером 56. К нему-то «кадиллак» и свернул и остановился перед высокими зелеными воротами. Буквально через секунду створки раздвинулись, лимузин въехал во двор, и ворота за ним закрылись.
Через несколько секунд посол Соединенных Штатов в Италии Литон Мерриуэзер Фокс уже поднимался по невысокой лестнице к парадному входу в щедро отделанное мрамором четырехэтажное здание из бежевого кирпича, где помещалось посольство Китайской Народной Республики. Посла сопровождали Николас Рид, заместитель руководителя дипломатической миссии, Хармон Олли, советник по политическим вопросам, и Джеймс Итон, первый секретарь аппарата Олли.
Посольство было погружено в уныние. Итон видел, как Фокс наклонил голову и пожал руку Цзян Юмэю, послу КНР в Италии. Николас Рид аналогичным образом приветствовал атташе по политическим вопросам Чжоу И, а Хармон Олли — заместителя последнего, Дай Жуя.
Говорили они о том же, о чем и все присутствовавшие в просторном светло-зеленом, обильно украшенном позолоченной лепниной зале для приемов — о трагедии, разыгравшейся в китайском городе Хэфэй, где количество умерших в результате отравления испорченной питьевой водой достигло ужасающей цифры в шестьдесят две тысячи и продолжало расти.
Руководство здравоохранения страны не могло даже предположить, когда все закончится и сколько еще будет погибших. Семьдесят тысяч? Восемьдесят? Предугадать было невозможно. Фильтрационные станции были остановлены. Чистую воду доставляли на самолетах, по железной дороге, в автомобилях. Но беда уже случилась. Для борьбы с бедствием привлекли армию, но она оказалась практически бессильна ввиду необъятности задачи и крайне малых возможностей оперативной перевозки больных и умерших — из-за слабого развития дорожной сети. И, несмотря на попытки Пекина дозировать информацию, весь мир уже знал о случившемся.
Литон Мерриуэзер Фокс и Николас Рид явились, чтобы выразить сочувствие и предложить помощь. Хармон Олли и Джеймс Итон — для политической оценки ситуации. То же самое происходило сейчас по всему миру: высокопоставленные дипломаты посещали китайские посольства в странах пребывания, произносили положенные слова соболезнования и старались одновременно прикинуть политические последствия несчастья. Главным вопросом было, способен ли Пекин защитить своих подданных, или же боязнь того, что глоток обычной питьевой воды может разом погубить и тебя, и твою семью, и твоих соседей, послужит причиной поспешного отделения провинций, которые вполне могут решить, что в обстановке всеобщего хаоса лучше полагаться на свои собственные силы. Все правительства понимали, что Пекин балансирует на краю пропасти. Центральное правительство может пережить события в Хэфэе, но если то же самое повторится где-нибудь еще завтра, через неделю или даже через год, произойдет катаклизм, который поставит Китайскую Народную Республику на грань полного краха. Весь мир знал, что для китайского правительства мысль о таком развитии событий была самым ужасным кошмаром, самым глубоким, хотя и затаенным страхом. Вода неожиданно сделалась главной слабостью страны.
