Тем, что он наткнулся на Чарли Бейли, Реймонд был обязан счастливому случаю. Вырвавшись из лап полиции у здания криминального суда, он погнал машину на максимальной скорости, понимая, что у него остается не больше десяти-пятнадцати секунд до того момента, как полиция сядет ему на хвост. Он немедленно спросил у захваченной им в заложницы девчонки, умеет ли она водить машину, и, получив утвердительный ответ, остановил такси у тротуара и вышел, напоследок велев ей ехать домой. Он оставался на месте до тех пор, пока она не уехала, а потом пошел прочь, молясь в душе о том, чтобы она сделала все, как он ей сказал, не останавливалась и ни с кем не разговаривала, особенно с полицией.
Все в той же черной куртке, которую он снял с мужчины на пожарной лестнице, поверх формы убитого им помощника шерифа, он просто шел, стараясь не терять самообладания, и пытался придумать эффективный и быстрый способ скрыться. Пройдя с полквартала, он увидел Чарли Бейли — мужчину примерно его роста и телосложения, одетого в строгий костюм. Он был один, открывал машину, стоявшую на безлюдной стоянке, и собирался сесть в нее. В следующий момент черная куртка полетела в мусорный бак, и Реймонд предстал перед мужчиной в форме помощника шерифа округа Лос-Анджелес.
Властным тоном он объявил мужчине, что в этом районе орудует шайка угонщиков, и попросил у него предъявить водительское удостоверение и документы на машину. Мужчина предъявил права, выписанные в Нью-Джерси на имя Чарльза Бейли, и сказал, что машину он взял в аренду. Реймонд потребовал показать документы аренды автомобиля и, когда Бейли открыл багажник, чтобы достать кейс, выстрелил ему в затылок, затолкал тело внутрь и захлопнул багажник. Затем он забрал ключи от машины, портфель, запер машину и поспешил прочь, задержавшись лишь затем, чтобы вынуть из мусорного контейнера черную куртку и вновь надеть ее.
Портфель оказался настоящим кладом: наличные деньги, кредитные карточки, мобильный телефон и карточка-ключ к номеру 1195 в отеле «Уэстин Бонавентура». Почему Бейли оставил машину на пустынной стоянке вместо того, чтобы воспользоваться той, что находилась рядом с отелем — внушительным зданием, расположенным чуть выше по улице, оставалось загадкой, но, так или иначе, эта опрометчивость стоила консультанту по автомобильному дизайну жизни.
Через двадцать минут Реймонд уже находился в гостиничном номере. Он принял душ, обработал оцарапанную пулей шею антисептическим кремом, который нашел среди многочисленных гигиенических средств в ванной комнате, а затем надел серый костюм, голубую рубашку и галстук в красную полоску, скрывший царапину на горле. Только потом он воспользовался телефоном Бейли — набрал номер в Торонто, с которого его звонок был переадресован на другой номер в Брюсселе, а уж оттуда произошло соединение с телефонным номером в Цюрихе. Робот голосовой почты ответил Реймонду, что вызываемый им абонент в данный момент отсутствует, но если он оставит номер своего телефона, ему перезвонят в самом скором времени. Говоря по-французски, Реймонд сообщил, что его зовут Чарльз Бейли, что он хочет поговорить с Жаком Бертраном, и продиктовал номер телефона Бейли. После этого он отключился и стал ждать.
Прошел час, а ответного звонка все не было. Меряя гостиничный номер шагами, Реймонд недоумевал, почему Бертран не перезванивает ему, и думал, что, возможно, ему следовало назваться самим собой вместо того, чтобы представляться Бейли и давать его номер телефона.
У Бертрана и баронессы имелся номер его телефона, и если бы он позвонил с него, ему ответили бы немедленно. Однако тот телефон прекратил свое существование, когда Реймонд выбросил его в окно машины, которой управлял Донлан, чтобы он не попал в руки полиции и не помог им выявить его звонки Бертрану и баронессе. Звонок Бертрану от Чарльза Бейли, будь он прослежен, мог бы быть истолкован просто как ошибка в наборе номера, но назови он себя, Реймонд со всей очевидностью связал бы Бертрана с собой, а также с мертвецом, которого рано или поздно найдут в багажнике арендованной машины. Этого не должно было случиться. Особенно теперь, когда полиция разгадала его фокус с заложницей и девочка сообщила им, где именно он покинул такси. Вскоре они оцепят весь район и будут звонить в каждую дверь, разыскивая его. В этих условиях не допустить раскрытия того, кто он такой и что ему нужно, становилось важнее, чем что бы то ни было еще.
31
Паркер-центр, 9.48
— Тысяча девятьсот пятнадцатый — Хью Ллойд, тысяча девятьсот двадцать третий — Джек Хаммел, кличка Палец, тысяча девятьсот двадцать восьмой — Джеймс Генри Грин…
Джон Бэррон ссутулился за письменным столом в кабинете Рыжего, а Макклэтчи тем временем раскладывал перед ним черно-белые фотографии из официального архива полицейского управления Лос-Анджелеса. Бездушные снимки мертвых преступников на столах морга, с биркой, привязанной к большому пальцу ноги, с пулевыми отверстиями на теле, которые прозектор заполнил воском.
— Тысяча девятьсот тридцать третий — Клайд Тилл, тысяча девятьсот тридцать седьмой — Гарри Шумейкер… — Рыжий выкладывал на стол все новые и новые мрачные снимки. — А вот — самый последний. — Макклэтчи положил перед Бэрроном фотографию Фрэнка Донлана, лежащего на столе в мертвецкой.
— Все они — убийцы, каждый из них лишил жизни нескольких человек, и всех их суды выпускали обратно на улицы. — Рыжий собрал фотографии и положил их в большую коричневую папку, из которой незадолго до этого вытащил их. — Кое-кто использует слово «убийство» применительно к тому, что произошло с ними, и рассуждает о том, что нельзя лишать человека жизни. Однако проблема в том, что никто из них не являлся человеком. Это были чудовища, которых система упрямо выпускала на волю, монстры, которые, убив однажды, убивали снова и не собирались останавливаться. — Арнольд Макклэтчи пересек кабинет и бросил папку на свой письменный стол. — Вот и ответ на вопросы «за что» и «какой смысл», Джон Бэррон. У Донлана больше никогда не будет возможности убить кого-нибудь еще.
Бэррон молча смотрел на Макклэтчи. Значит, это было не убийство, а всего лишь уничтожение паразитов…
— Возможно, ты боишься, что кто-то каким-то образом узнает об этом. Но за все годы, на протяжении которых ведется эта пусть грязная, но необходимая работа, никто ничего не узнал. И знаешь почему? Они не хотят знать.
— Они?
— Их величество Общественность. О подобных неприятных вещах они не хотят даже думать, не то что знать, и платят нам именно за то, чтобы мы сами разбирались с ними.
Пораженный столь незатейливым оправданием хладнокровного убийства, Бэррон не в силах был отвести взгляда от собеседника.
— Так вот что такое «фас»? — негромко уточнил он. — Разрешение на приведение в исполнение смертного приговора? Именно поэтому мы не пытались арестовать Донлана на одной из промежуточных остановок? Потому что пришлось бы обратиться к местным властям, и тогда никакой команды «фас» не было бы?
— Верно, — кивнул Рыжий.
— Кто дает эту команду? — Джон чувствовал, как внутри его нарастает прежняя ярость. Он резко встал, подошел к окну, подставил лицо ярким лучам мартовского солнца Лос-Анджелеса, а затем снова повернулся к Макклэтчи. — Кто приказывает: начальник управления, комиссар, мэр? Или какая-нибудь компьютерная программа, которая ведет счет убийствам, а потом на основе анализа простых чисел принимает решение, кому жить, а кому умереть?
