Реймонд.
Нет, абсурд! Внутренний голос молчал, сердце билось ровно, и — никакого ощущения опасности. Нет, Реймонд мертв.
Может, все же стоит позвонить Дэну и обсудить этот инцидент. И вновь он решил не делать этого. Зачем вываливать собственные бредовые идеи на головы других? Это не более чем совпадение…
— НЕТ!
Николас проснулся от собственного отчаянного крика. Во сне он увидел Реймонда — тот стоял в его спальне, рядом с кроватью, и смотрел на него, спящего.
Инстинктивно Мартен протянул руку к тумбочке, чтобы проверить, на месте ли пистолет, но его пальцы нащупали лишь гладкую лакированную поверхность. Он пошарил рукой по тумбочке. Ничего. Он сел в кровати. Он точно знал, что положил свой кольт именно туда, где же оружие теперь?
«Теперь у меня оба твоих пистолета», — прогремел внутри его голос Реймонда, и он поднял глаза, ожидая увидеть убийцу, стоящего в темноте у изножья его кровати.
Порыв ветра бросил на оконное стекло очередной поток дождевой воды, и он наконец сообразил, где находится. Никакого Реймонда, просто ночной кошмар, воспроизведший то, что случилось однажды в Лос-Анджелесе. Тогда ему приснилось, что Реймонд находится в его спальне, и когда он проснулся, так оно и было: преступник действительно стоял у его кровати, направив на него оружие.
Мартен медленно поднялся с кровати, подошел к окну и выглянул наружу. Было еще темно, но в свете уличных фонарей он увидел танцующие в порывах ветра потоки дождя, которые уже начали перемежаться со снегом, и водную ленту Эруэлл, казавшуюся черной по сравнению с мутно-серыми линиями берегов.
Он сделал глубокий вдох, пробежал пальцами по волосам, посмотрел на часы: начало седьмого. Умыться и за компьютер! Главной его заботой сейчас была курсовая, а не охота за призраками.
Николас стянул трусы и бодро зашагал в ванную комнату, под горячий душ. Ему не терпелось поскорее приняться за работу. И вдруг — телефон!
Кто это может быть в такую рань? Скорее всего, ошиблись номером или… что-то случилось.
После третьего звонка он снял трубку.
— Слушаю.
Звонивший немного помешкал, а потом знакомый голос произнес:
— Это Дэн. Извини, что звоню так рано.
По спине пробежал холодок.
— Ты… по поводу того мужчины, которого застрелили в парке?
— Откуда ты знаешь?
— В газете прочитал.
— Французская полиция установила его личность.
— Ну и…
— Это Альфред Нойс.
21
Самолет авиакомпании «Бритиш эруэйз», рейс 1604 Манчестер — Париж, вторник, 14 января, 10.35
Из-за облаков время от времени выглядывало солнце, и тогда на ровной поверхности Ла-Манша начинали плясать солнечные зайчики. Впереди быстро приближалось побережье Нормандии, и вскоре самолет уже летел над «шахматной доской» — именно так выглядели сверху заботливо распаханные и ухоженные поля французских фермеров.
Целых десять месяцев Мартен жил в ожидании того, что что-то должно случиться, но ничего не происходило, и он уже стал к этому привыкать. И вот на тебе! После того как выяснилось, что обезображенный мертвец — не кто иной, как Альфред Нойс, Николасом овладело лихорадочное возбуждение вперемешку со страхом. С одной стороны, он испытал определенное чувство облегчения, поскольку произошедшее доказывало, что сомнения, мучившие его все это время, все же не были бредом сумасшедшего. С другой — Мартен был растерян, поскольку не было никакой возможности выяснить, что стояло за этим убийством и что должно произойти вслед за ним?
Решение отправиться в Париж Мартен принял еще во время телефонного разговора с Дэном Фордом. На следующей неделе занятий у него не было, лишь периодические встречи с научными руководителями его курсовой, одним из которых была Клем, находившаяся сейчас в Амстердаме.
Авиабилет до Парижа стоил немало, но путешествие на «Евростаре» — скоростном поезде, курсировавшем в тоннеле под Ла-Маншем, было тоже дорогим удовольствием. Зато авиаперелет занимал гораздо меньше времени. Кроме того, Мартен сумеет сэкономить на гостинице, поскольку Дэн Форд предложил ему разместиться на софе в их гостиной.
Однако даже если бы денег у него оставалось в обрез, только на учебу, он все равно бы поехал. Зов, исходящий от Реймонда и того страшного, что стояло за ним, был слишком силен, и Николас не мог ему противиться.
22
Дэн Форд поджидал его у выхода из зоны паспортного контроля аэропорта Шарля де Голля. Усевшись в его маленький двухдверный «ситроен» белого цвета, они направились в город.
— На тело Нойса в парке Монсо наткнулась парочка подростков. Труп лежал под кустами, недалеко от станции метро. — Выехав на шоссе А-1, Дэн переключил скорость и прибавил газу. — Жена Нойса не могла дозвониться до мужа из Америки и попросила гостиничный персонал найти его. Они позвонили в полицию, и после этого все выяснилось довольно быстро. Нойс приехал сюда по делам. Отель, в котором он остановился, располагается рядом с парком. Он прилетел из Лос-Анджелеса в Париж, пересел на рейс до Марселя, оттуда съездил на такси в Монте-Карло и затем вернулся в Париж. В Монте-Карло он приобрел партию бриллиантов на четверть миллиона долларов. Они пропали.
— У полиции есть какие-нибудь зацепки?
— Только то, что Нойса пытали, перед тем как убить.
— Пытали?
«Братья Азов из Чикаго, мужчины, застреленные в Сан-Франциско и Мехико. Всех их пытали, прежде чем убить. Это Реймонд!» — выстрелом прогремело ненавистное имя в мозгу Мартена.
— Полиция не раскрывает деталей. Возможно, им известно что-то еще, хотя… сомневаюсь. Филип Ленар, главный инспектор, которому поручено расследование, узнал, что раньше я освещал работу управления полиции Лос-Анджелеса, и когда я сказал ему, что имел отношение к делу, в которое косвенным образом был вовлечен Нойс, спросил, может ли он задать мне по телефону несколько вопросов. Я полагаю, если бы способ пыток что-нибудь означал или если бы у Ленара имелась еще какая-то информация, он бы мне наверняка сообщил, поскольку заинтересован получить от меня сведения о той истории.
Форд перестроился в другой ряд и снизил скорость. В последний раз Мартен виделся с ним ранней осенью, когда они с Надин неожиданно нагрянули в Манчестер, желая сделать ему сюрприз и сообщить о том, что ждут первенца. Теперь, спустя почти пять месяцев, Мартен увидел, что приближающееся отцовство мало изменило старого приятеля. На нем был неизменный мятый синий блейзер и светлые брюки, а единственный зрячий глаз, которым Форд взирал на окружающий мир, как всегда, горел огнем жизнелюбия и неисчерпаемого энтузиазма. Казалось, ему все равно, в какой точке планеты находиться — в Лос-Анджелесе, Вашингтоне, Париже… В любом городе мира он чувствовал себя как дома.
