И еще — какую цель преследуют Ленар и Коваленко? Да, он поспешил, начав задавать инспектору вопросы в гостиничном номере, где был убит Хэллидей, но это недостаточное основание для столь жесткого допроса. Тут, вероятно, крылось что-то еще. Следующий вопрос застал его врасплох.
— Почему в парке Монсо вы повернулись и ушли, увидев детектива Хэллидея? — Глаза Коваленко потеряли сходство с собачьими, и теперь в них горел колючий блеск. — Вчера вы приехали в парк Монсо вместе с мистером Фордом. Когда вы увидели детектива Хэллидея, стоящего рядом с инспектором Ленаром, то резко развернулись и ушли из парка. Почему?
Так вот к чему подводил русский! Ленар внимательно смотрел на Мартена в зеркало заднего вида. Мартен понял, что сценарий этого допроса готовился заранее: один задает вопросы, а другой наблюдает за реакцией.
— Я задолжал ему некоторую сумму денег, причем довольно давно, — заговорил Мартен, предлагая детективам очередную правдоподобную версию. — Сумма небольшая, но, увидев его, я растерялся — не ожидал встретить.
— Как же получилось, что вы взяли у него взаймы, если, по вашим же словам, вы были едва знакомы? — продолжал давить Коваленко.
— Бейсбол. — Мартен пожал плечами.
— Что?
— Американский бейсбол. Как-то однажды в Лос-Анджелесе Хэллидей, Форд и я зашли в ресторан, чтобы пообедать, и разговорились о бейсболе. Мы поспорили о том, как сыграют «Доджерс», и я проиграл. Я так и не отдал долг и не видел Хэллидея до вчерашнего дня в парке. Потому я и ушел, надеясь, что он не заметил меня.
— Сколько вы ему проспорили?
— Двести долларов.
Ленар стал снова смотреть на дорогу, а Коваленко расслабился и развалился на сиденье.
— Благодарю вас, мистер Мартен, — пробурчал он, а затем нацарапал что-то в блокноте, вырвал листок и протянул его Мартену. — Это номер моего сотового телефона. Если вы вспомните что-нибудь, что могло бы помочь нам в расследовании, позвоните, пожалуйста.
Сказав это, Коваленко отвернулся, сделал еще какие-то пометки, а затем захлопнул блокнот и молчал весь остаток пути.
36
Ленар въехал в Париж через Порт-д'Орлеан, свернул на бульвар Распай и миновал кладбище Монпарнас. Мартен думал, что инспектор едет к дому Форда на улице Дофин, но он внезапно свернул на улицу Гюисманса, проехал полквартала и затормозил у тротуара.
— Дом двадцать семь, квартира В, — сказал он, полуобернувшись к Мартену. — Здесь живет Арман Дрюэн, брат жены мистера Форда. Она сейчас находится у него. Сюда же перевезли ее и ваши личные вещи.
— Не понял, — вздернул брови Николас.
— Закон позволяет нам в интересах расследования закрыть доступ на место преступления. Квартиру мистера Форда мы рассматриваем именно в качестве места преступления.
— Понятно.
А как же записная книжка Хэллидея? Полицейские непременно найдут ее! Они и так смотрят на него косо, и даже в том случае, если решат, что книжку взял Дэн, его участие не станут сбрасывать со счетов. А если полицейские снимут с книжки отпечатки пальцев… тут все и откроется. И что он скажет им тогда?
— Когда вы возвращаетесь в Англию?
— Еще не знаю. Я хотел бы присутствовать на похоронах Дэна.
— Вы не дадите ваш телефонный номер в Манчестере на тот случай, если возникнут дополнительные вопросы?
Что ж, с его стороны глупо ответить отказом. В случае необходимости инспектор выяснит его за две минуты. Кроме того, Мартен не должен был настраивать их против себя.
Он еще только открывал дверь, а мысленно уже был с Надин, с ее братом и с тем шквалом эмоций, которые — он знал это — обрушатся на него через считанные минуты. Однако в этот момент снова прозвучал голос Ленара:
— И еще одна вещь, месье Мартен. Двое американцев, которых вы хорошо знали, были жестоко убиты в течение очень короткого отрезка времени. Мы не знаем, кто это сделал и почему, но хотел бы предупредить вас и попросить проявлять максимум осторожности. Буквально во всем. Мне бы не хотелось, чтобы следующим из Сены вытаскивали вас.
— Мне бы тоже.
Николас вышел из машины, захлопнул дверь и постоял, провожая взглядом полицейских. Затем он повернулся, чтобы направиться к подъезду, и едва не столкнулся с мужчиной, который вывел на прогулку огромного добермана. Вскрикнув от неожиданности, Мартен неуклюже шарахнулся назад. В тот же миг собака с громким лаем бросилась на него, целясь в горло. Хозяин собаки изо всей силы натянул поводок и с усилием оттащил животное назад.
— Извините, — коротко сказал он.
С бешено колотящимся сердцем, Николас стоял, словно изваяние. Впервые после отъезда из Лос-Анджелеса он понял, что ему по-настоящему страшно. Однако собака тут ни при чем, просто она почувствовала исходящий от него страх и атаковала, подчиняясь инстинкту.
Это чувство зародилось в нем еще в Манчестере, когда он увидел в газете заметку о мужском трупе, найденном в парижском парке. Первая его мысль была о Реймонде, но ведь Реймонд был мертв, и Мартен заставил себя поверить, что преступление совершил кто-то другой. А потом позвонил Дэн Форд с новостью о том, что в парке убит не кто иной, как Альфред Нойс, и в душу Мартена вновь закралось прежнее подозрение. Оно усилилось еще больше после того, как Форд рассказал ему о загадочном исчезновении из электронных баз правоохранительных ведомств всех файлов с информацией на Реймонда. Теперь Форд, Хэллидей и неизвестный мужчина в серой «тойоте» мертвы, убиты так же безжалостно, как и Нойс, а Ленар предупредил Мартена о том, что следующей жертвой может стать он.
Реймонд.
Он не умер. Он был жив и находился в Париже.
37
18.50
Натянув два свитера, Коваленко сидел, сгорбившись над своим лэптопом в холодном и тесном номере гостиницы «Сент-Оранж» на улице Нормандии в районе Марэ.
Сегодня была среда, а Коваленко находился в Париже с понедельника. Всего три дня, и он уже был уверен, что замерзнет насмерть в этой убогой гостинице. Жалобы менеджеру результата не давали, столь же тщетным оказалось обращение Коваленко к начальству. Он позвонил в Москву и попросил разрешения сменить гостиницу, однако в ответ услышал, что решение о том, где он будет жить, обжалованию не подлежит. И вообще, сказали ему, ты находишься в Париже, а не в Москве, поэтому радуйся и кончай жаловаться. Точка.
Да, он находился в Париже, но в Москве он хотя бы имел возможность согреться.
Поэтому Коваленко не оставалось ничего иного, как закрыть глаза на житейские неприятности и сосредоточиться на порученной ему работе. Именно этим он и был занят с того момента, как вернулся в номер, держа в одной руке портативный компьютер, а во второй — бумажный пакет с бутербродами с ветчиной и сыром, бутылками минеральной воды и водки. Провизию он купил в небольшом супермаркете, располагавшемся по соседству с гостиницей.
