– Я думаю, она могла заметить папарацци и не захотела, чтобы ее фотографировали в таком виде. Она знала, что я позабочусь о ее багаже.
– У вас с мисс Саундерс были какие-то личные отношения? – спросил Тводдл.
– Мне бы этого хотелось. Не стану отрицать, я пытался. Я говорил ее сестре, что мы с Александрой несколько раз гуляли, когда у нее была возможность, и мне начало казаться, что ей нравится быть со мной…
Через пятнадцать минут, когда Хьюберт Тводдл и Бен Лайонс уже сидели в машине, Бен заявил:
– Не похоже, чтобы от этого разговора был какой-то толк.
– Давай не будем торопиться, – отозвался Тводдл. – Я не сомневаюсь, что когда мы вернемся в офис, то сможем узнать много интересного из биографий Уилсона, Томпсона и Эмброуза.
Хотя прошлой ночью после ухода полиции Эмма приготовила для них омлет, Майк решил не будить жену. Он укрыл ее одеялом и дал поспать.
В девять утра пятницы Дженис открыла глаза и вновь зажмурилась. Ей приснился кошмар. В этом кошмаре Александра была мертва. Убита. А ее лицо было покрыто мелом. Нет, не мелом, а косметической маской.
Только это не кошмар. Все так и случилось. Александра мертва.
– Нет, нет, нет, – пробормотала Дженис.
Она подняла взгляд. Майк сидел на стуле у кровати.
– Кто? – гневно спросила она.
– Дженис, мы еще не знаем. Но, мне кажется, детективы, которые были здесь вчера ночью, отыщут кое-какие ответы.
– Где тело Александры?
– Его увезли на судмедэкспертизу.
– Они будут делать вскрытие, да?
– Боюсь, это необходимо.
Майк чуть не сказал: «Постарайся об этом не думать», но вовремя сдержался. Конечно, она будет об этом думать. Конечно, будет горевать о сестре.
Эмма Купер, как и обещала, пришла приготовить завтрак. Было слышно, как она копошится на кухне. Гостиная была в безупречном порядке, только кресло, в котором нашли тело Александры, заменили стулом.
Эмма еще ночью объяснила Майку перестановку.
– В комнате было как-то пусто без того кресла, где… – сказала она и умолкла, не закончив фразы. – Я принесла стул из столовой.
Майк открыл чемодан Дженис и достал оттуда теплый халат. На Дженис по-прежнему было платье, парное к тому, в котором убили Александру, и сейчас это могло спровоцировать новое потрясение. Майк помог жене выбраться из платья и надеть халат. Все равно что одевать ребенка. Дженис молчала, пока Майк завязывал пояс халата и натягивал ей на ноги домашние тапочки. Потом он обнял жену и повел на кухню, где Эмма уже накрыла стол, а на плите пузырился омлет.
Они уселись за стол, вдыхая уютный запах заваренного кофе.
– Надеюсь, вы хоть немного выспались, – сказала Эмма.
– Да, – пробормотала Дженис; ее голос был спокоен, но наполнен печалью.
Они завтракали молча, радуясь еде, но все еще находясь под гнетом событий, произошедших несколько часов назад.
После завтрака они вернулись в спальню, приняли душ и переоделись. В половине одиннадцатого позвонил Тводдл.
– Вскрытие закончено, – сказал он. – Я заеду за вами в два тридцать и отвезу в офис судмедэксперта.
Чем ближе становилось назначенное время, тем хуже удавалось Дженис сохранять хрупкое подобие спокойствия. Когда детективы приехали, она уже тихо плакала. По дороге Тводдл произнес только одну фразу:
– Скажите, ваша сестра всегда носила парик?
– У нее была коллекция париков, – ответила Дженис, озадаченная вопросом. – Она мне писала о ней. Александра говорила, что парик – отличная штука для плохой погоды или когда волосы слишком вьются.
– Понятно.
Дальше они молчали, пока не выбрались из машины перед мрачным зданием на Восточной Тридцатой улице, где располагался офис судмедэкспертизы. Прошли стерильную приемную, откуда их проводили в морг. Майк чувствовал: чем ближе они подходили к каталке, на которой лежало скрытое простыней тело, тем сильнее дрожала Дженис.
Убедившись, что Майкл Брод поддерживает жену, Тводдл откинул простыню с лица жертвы. Он ожидал от Дженис чего угодно: от горестных криков до обморока. Но детектив определенно не был готов к воплю и истерическим всхлипам облегчения, сквозь которые пробивались крики: «Это не моя сестра! Это не моя сестра!»
На секунду Майк и оба полицейских подумали, что Дженис просто отказывается признать правду, но сквозь всхлипы слышались слова:
– У Александры светлые волосы… Они такой же длины, как ее парики… Я не знаю, кто это. Я не знаю эту женщину. Но это не Александра… Господи, слава Тебе, это не Александра…
Детективы, а следом – Майк, который то ли вел, то ли поддерживал Дженис, вышли из офиса судмедэкспертизы. Там они ждали, пока Дженис сможет взять себя в руки. Она металась от облегчения к ужасу, боясь, что Александра тоже может быть мертва.
Тводдл не пытался смягчить свои слова:
– Миссис Брод, похоже, эта молодая женщина была убита по ошибке из-за сходства с вашей сестрой. Вероятно, это подруга вашей сестры, которую та отправила встретить вас в аэропорту.
– Вы хотите сказать, что убийца этой женщины уже осознал свою ошибку и сейчас ищет Александру или… – Майк вовремя остановился, не произнеся вслух: «Или уже ее нашел».
– Именно об этом я и говорю. Миссис Брод, ваша сестра упоминала в письмах какую-нибудь близкую подругу?
Дженис покачала головой:
– Я не помню ни одного имени, на которое обратила бы внимание.
– Тогда нам нужно срочно поговорить с домработницей. Она в квартире?
– Она собиралась оставаться до пяти.
Телефонная служба ответила после первого гудка. Тводдл поручил им дозвониться до квартиры.
– Если она не возьмет трубку, позвоните смотрителю здания и попросите его постучать в дверь.
Но Эмма Купер ответила на звонок. Когда Тводдл назвался, она с тревогой спросила:
– Как там мисс Дженис, бедняжка? Я весь день молюсь за нее. Только подумать, что ей приходится смотреть на мертвое тело мисс Александры…
– Учитывая обстоятельства, миссис Брод держится хорошо, – ответил Тводдл, – но сейчас нам важно выяснить, где мисс Саундерс была с понедельника. Нам нужно, чтобы вы сообщили нам имена близких друзей мисс Саундерс, не важно, мужчин или женщин.
– Ну, близких мужчин точно не было. А вот подруг – сколько угодно. И неудивительно, притом что она такая милая, добрая и приветливая.
– Миссис Купер, вы можете назвать нам имена?
– Давайте посмотрим. Ее адресная книжка где-то здесь.
Бен знал: если Тводдл прикусил губу, он уже дошел до ручки. Но тут домработница начала диктовать имена. Тводдл тут же принялся записывать их в блокнот, который всегда носил с собой, повторяя имена вслух.
