– Ох, Генри, не волнуйся, со мной все в порядке. Да и потом, вы приехали, и я уже не чувствую себя в одиночестве.
Несмотря на заверения друга, Генри волновался и потому начал действовать, как только Шипман скрылся в ванной. У Констанс и Томми не было детей, а почти все близкие друзья уже вышли в отставку и разъехались, в основном во Флориду.
Раздумья Генри прервал звук постоянно носимого бипера. Он тут же достал сотовый телефон и ответил. Звонил Джек Коллинз, начальник приданной ему группы Секретной службы.
– Простите за беспокойство, мистер президент, но некая соседка очень хочет передать сообщение мистеру Шипману. Она говорит, что его хороший друг, графиня Кондацци, живущая в Палм-Бич, пытается связаться с ним, но он не отвечает по телефону и, вероятно, отключил автоответчик, поэтому она не может оставить ему сообщение. Насколько я понял, она уже несколько не в себе и настаивает, чтобы мистера Шипмана предупредили – она ждет его звонка.
– Спасибо, Джек. Я передам это сообщение госсекретарю Шипману. Мы с Санди выйдем через пару минут.
– Хорошо, сэр. Мы будем готовы.
«Графиня Кондацци, – подумал Генри. – Как интересно… Кто бы это мог быть?»
Его любопытство только усилилось, когда, узнав о сообщении, Томас Экер Шипман просветлел и даже почти улыбнулся.
– Бетси звонила, а? – сказал он. – Как мило с ее стороны.
Но улыбка почти сразу исчезла, а глаза вновь потускнели.
– Может, тебе передать соседке, что я не принимаю ничьих звонков? – сказал он. – Похоже, на этом этапе мне бессмысленно общаться с кем-либо, кроме моего адвоката.
Через несколько минут, когда Генри и Санди торопливо шли мимо репортеров, на подъездную дорожку к дому Шипмана свернул «Лексус». Пара видела, как из машины выскочила женщина. Она воспользовалась сумятицей среди журналистов, вызванной отъездом бывшего президента, и без помех добралась до дверей. Открыла дверь своим ключом и исчезла внутри.
– Видимо, это экономка, – сказала Санди, заметив, что женщина лет пятидесяти с лишним была одета просто и укладывала заплетенные косы в «корону». – На вид похожа, да и у кого еще может быть ключ от дома? Ну, Том хотя бы не останется в одиночестве.
– Должно быть, он хорошо ей платит, – заметил Генри. – Это дорогая машина.
По дороге домой он рассказал Санди о загадочном телефонном звонке графини из Палм-Бич. Санди никак не комментировала эту историю, однако по тому, как она склонила голову набок и наморщила лоб, Генри понял, что жена озадачена и ушла глубоко в раздумья.
Они ехали в невзрачном восьмилетнем «шеви», одной из тех специально оборудованных подержанных машин, которые Генри придерживал для себя. Такие машины оказывались особенно полезными, когда им требовалось поехать куда-то, не привлекая излишнего внимания. Как всегда, с ними ехали двое агентов Секретной службы – один вел машину, второй сидел рядом. Толстое стекло разделяло передние и задние сиденья, так что Генри и Санди могли спокойно разговаривать, не боясь быть подслушанными.
– Генри, в этом деле что-то не так, – наконец произнесла Санди. – Даже газетные статьи дают такое ощущение, но после разговора с Томом я в этом уверена.
– Полностью согласен, – кивнул Генри. – Сначала я решил, что имеются некие настолько ужасные подробности, что Том не может признаться в этом преступлении даже самому себе.
Он умолк, потом покачал головой:
– Но сейчас я вижу, что речь не идет об отрицании. Томми действительно не знает, что произошло. И это так на него не похоже! – воскликнул он. – Не важно, как его провоцировали – шантажом или как-то еще, – но я не могу допустить, чтобы даже под действием снотворного с коктейлем Томми настолько вышел из себя, что убил женщину! Мне достаточно было посмотреть на него, чтобы осознать, насколько это невероятно. Санди, тогда ты еще не была с ним знакома, но он обожал Констанс. Однако когда она умерла, он проявил исключительную выдержку. Страдал – да, но сохранял спокойствие во время всех испытаний… – Генри вновь покачал головой. – Нет, Томми не тот человек, который может внезапно взорваться, как бы его ни провоцировали.
– Ну, может, он и проявил выдержку после смерти жены, но потом проглотил наживку Арабеллы Янг вместе с крючком, когда Конни едва остыла в своей могиле. Согласись, это кое-что говорит о человеке.
– Да, но это может быть реакцией. Или отрицанием.
– Верно, – ответила Санди. – Конечно, иногда люди влюбляются практически сразу после серьезной утраты, и временами это срабатывает, но чаще нет.
– Наверное, ты права. Сам факт, что Томми так и не женился на Арабелле, хотя подарил ей обручальное кольцо… когда, почти два года назад? – говорит мне, что он едва ли не сразу понял свою ошибку.
– Ну, все это было еще до меня, разумеется, – задумчиво произнесла Санди, – но я примерно в курсе дел из таблоидов. В то время они подняли большую шумиху. Как же, степенный госсекретарь влюбился в яркую девицу из связей с общественностью, которая вполовину его моложе!.. Но я помню две его фотографии, напечатанные рядом. Одна – на публике, там к нему прижимается Арабелла. Другая сделана на похоронах жены и явно в момент, когда его самообладание дало трещину. Ни один человек, настолько убитый горем, не может быть так счастлив всего через пару месяцев. И то, как она одевалась… Она просто не выглядела женщиной, подходящей для Томми.
Санди скорее почувствовала, чем увидела, как ее муж поднял бровь.
– Ой, да ладно. Я же знаю, что ты прочитываешь таблоиды от корки до корки, как только я с ними заканчиваю. Скажи честно, что ты думал об Арабелле?
– Честно говоря, я думал о ней как можно меньше.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Я стараюсь никогда не говорить о мертвых дурно, – ответил Генри, потом немного помолчал. – Но если тебе действительно нужно знать, я считал ее шумной, вульгарной и противной. У нее был довольно проницательный ум, но она все время так тараторила, что ее мозг просто не поспевал за ртом. А когда она смеялась, я боялся, что сейчас рухнет люстра.
– Ну, это вполне соответствует тому, что я о ней читала, – заметила Санди.
Она немного помолчала, потом обернулась к мужу:
– Генри, если Арабелла действительно собиралась шантажировать Томми, тебе не кажется, что она могла проделать это и раньше, с кем-то другим? Я хочу сказать, вполне возможно, что Томми отключился где-то между снотворным и «Мартини», и в это время в дом пробрался кто-то еще. Некто, последовавший за Арабеллой, кто внезапно увидел возможность избавиться от нее и свалить вину на беднягу Томми.
– А потом отвел Томми наверх и уложил в кровать? – скептически поинтересовался Генри, вновь подняв бровь.
Оба замолчали. Машина свернула к бульвару Гарден-Стейт. Санди смотрела в окно; деревья под поздним солнцем сияли медными, золотыми и красными листьями.
