— А можно съесть мороженое на пляже?
— Да, — улыбнулась Грания, — конечно.
Они купили телевизор, потом пообедали в Клонакилти, и Грания направила машину в сторону пляжа Инчидони — одной из достопримечательностей этих мест. Аврора кружилась и танцевала на пустынной полоске чистого белого песка, и ее движения были полны такой грации и изящества, что Грания не могла отвести взгляда. Удивительные способности этой маленькой девочки, которая ни разу в жизни не брала урока танцев, завораживали. Ее руки двигались, рисуя изящные линии и красивые фигуры, а ноги легко отрывались от песка в идеальном жете
[2]
. Аврора подбежала к Грания и села рядом на песок. На щеках девочки играл здоровый румянец.
— Тебе ведь нравится танцевать? — поинтересовалась Грания.
— Да. — Положив руки за голову, Аврора наблюдала за плывущими по небу облаками. — Меня не учили правильно танцевать, но... — Она замялась.
— Что? — спросила Грания.
— Такое ощущение, что мое тело само знает, что делать. Когда я танцую, то забываю обо всем и чувствую себя счастливой! — Внезапно тень промелькнула на лице Авроры, и она вздохнула. — Хотела бы я, чтобы так было все время.
— Подумай и ответь мне: ты хотела бы учиться танцу? Я говорю о серьезных занятиях в балетной школе.
— Да, с удовольствием. Но когда папа однажды предложил это маме, она сказала «нет». Не знаю почему. — Аврора сморщила маленький вздернутый носик.
— Что ж, может, она сказала это, потому что считала тебя еще слишком маленькой, — осторожно заметила Грания. — Я уверена, она не стала бы возражать, если бы ты сейчас попробовала. А ты как думаешь?
Для Грании было крайне важно, чтобы девочка приняла решение самостоятельно. Она не хотела делать это за нее.
— Может быть... Но где я могла бы заниматься? — с сомнением поинтересовалась она.
— Каждую среду днем в Клонакилти проводят занятия в классе балета. Я знаю, поскольку сама туда ходила.
— Наверное, педагог — совсем старушка?
— Нет, дорогая, — рассмеялась Грания. — Как, впрочем, и я. Ну что? Попробуем завтра?
— Разве мне не нужны пуанты и все остальное, что обычно носят танцоры? — поинтересовалась Аврора.
— Ты говоришь о трико? — Грания задумалась. — Что ж, думаю, завтра ты позанимаешься, и, если тебе понравится и ты захочешь продолжить, мы снова поедем в Корк и купим все необходимое.
— А другие девочки не будут смеяться, если я приду в обычной одежде?
Классическая реакция застенчивой восьмилетней девочки.
— Думаю, как только ты начнешь танцевать, они сразу забудут, что на тебе надето.
— Хорошо, — неуверенно согласилась Аврора. — Но если мне не понравится, я не пойду туда больше?
— Конечно, нет, дорогая.
Ближе к вечеру пришел Шейн, чтобы помочь установить телевизор в гостиной. Аврора восторженно прыгала вокруг него, а потом слушала терпеливые объяснения, как переключать каналы с помощью пульта управления. Усадив девочку у телевизора, брат с сестрой вышли в кухню.
— Выпьешь что-нибудь? — спросила Грания. — Я решила побаловать себя и купила вина, когда ездила в город, — добавила она, открывая бутылку.
— Я бы выпил немного, хотя ты ведь знаешь, что я не большой любитель вина, — сказал Шейн, садясь и оглядываясь по сторонам. — Этому дому не помешал бы небольшой ремонт.
— Так и есть, ведь он пустовал последние четыре года. Возможно, если они здесь останутся, Александр решит привести все в порядок.
— Богом забытое место, — сказал Шейн и выпил вино в два глотка, словно это была пинта его любимого пива «Мерфис». — Мне кажется, остаться здесь только с малышкой — очень смело с твоей стороны. Я бы точно не смог. И мама не очень этому рада.
— Она дала это ясно понять. — Грания налила брату еще немного вина. — Мама никогда не относилась к тем, кто скрывает истинные чувства, правда? Ты не знаешь, почему она так настроена против этого дома и этой семьи?
— Понятия не имею. — Шейн снова залпом выпил вино. — Но думаю, это связано с очень далеким прошлым. Не переживай, Грания, не ты одна страдаешь от маминых причуд. В прошлом году я недолго встречался с девушкой, мать которой училась в одном классе с нашей. У мамы остались о ней плохие воспоминания, и она превратила мою жизнь в ад. Вот такая история. — Шейн улыбнулся. — Хорошо, что я не собирался строить с ней серьезные отношения. Тем не менее, наша мама многое чувствует сердцем, ты же знаешь.
— Да, — вздохнула Грания, — знаю. Хотя иногда трудно понять, насколько оправданы ее чувства.
— Я знаю, что вчера она говорила с отцом о тебе, так что завтра, возможно, нагрянет в гости. А сейчас мне пора идти, мама накроет стол к чаю. Она ведь очень не любит, когда мы опаздываем. — Шейн поднялся и махнул рукой в сторону Лвроры. — А вот эта малышка — просто прелесть, и, думаю, ей нужна мать и немного любви. Если тебе понадобится что-нибудь, пока ты будешь здесь, звони мне на мобильный. Маме не нужно знать, что я заходил к тебе. В одном я не сомневаюсь, — добавил он, целуя Гранию в щеку, — она никогда не изменится. Пока, увидимся!
Вечером, перед тем как лечь в постель, Грания прошла по коридору к двери, за которой была комната с балконом, где она увидела Аврору прошлой ночью. Включив свет, она уловила в воздухе легкий запах духов. Взгляд Грания устремился к элегантному трюмо, на котором были разложены всякие вещицы. Грания подошла и взяла в руки красивую щетку для волос с ручкой из слоновой кости, с обратной стороны которой были выгравированы инициалы «ЛЛ». Перевернув ее, она заметила длинный рыже-золотистый полос, все еще закрученный между зубцами. Грания вздрогнула — вещи, оставшиеся от людей, которых уже нет, всегда казались ей странными и вызывали беспокойство.
Отвернувшись от трюмо, она увидела кровать с белым кружевным покрывалом и красиво расставленными подушками, словно ожидавшую, что ее бывшая хозяйка снова ляжет спать. Взглянув на большой гардероб красного дерева,
Грания не смогла удержаться и повернула ключ в дверце. Как она и предполагала, одежда Лили по-прежнему висела там, и от вещей исходил сильный запах тех же духов, который она уловила в комнате.
— Ты умерла... Уходи... — произнесла Грания громко, словно пыталась доказать что-то самой себе.
Она вышла из комнаты и, вынув ключ из двери, заперла ее снаружи. Вернувшись к себе, она спрятала его в ящик у изголовья. Уже в постели Грания задумалась, правильно ли было, учитывая состояние Авроры, оставлять комнату ее погибшей матери в неприкосновенном виде. Теперь это помещение было неким подобием святилища, манящим и внушающим мысль, что Лили до сих пор жива.
— Бедняжка, — сонно прошептала Грания. И подумала, что хотя ее мать чересчур драматизирует Лайлов, теперь и она не сомневается: сам дом и его обитатели — странные люди.
