— Нет, спасибо. От него у меня только сильнее болит голова. Знаешь, — заметил Александр, наблюдая, как она движется по кухне, — моя покойная жена всегда верила в ангелов.
— Правда? — удивилась Грания, складывая посуду в раковину.
— Да, она говорила, что нужно лишь позвать их, — грустно улыбнулся Александр, глядя на нее. — Возможно, она была права.
Той ночью, лежа в одиночестве в постели, Грания почувствовала, что в ее голове все смешалось. Она только что согласилась провести с Девонширами еще две недели, а может, даже больше. Но на сей раз дело было не только в Авроре: она осталась из-за Александра. Возможно, в ней проснулись материнские чувства — он казался таким же беззащитным, как и его дочь, или сработал механизм переноса, как определил бы любой нью-йоркский психоаналитик. Возможно, она переносит свои нереализованные эмоции и чувства к Мэтту на другого мужчину. Вопрос отношений с Мэттом так и остался открытым. И все же она жила в этом доме и мечтала об уютной домашней обстановке в компании Александра и Авроры, словно они и были ее настоящей семьей.
Грания вздохнула и повернулась на другой бок. Возможно, годы жизни с имеющим ученую степень по психологии мужчиной, который при желании мог подвергнуть психоанализу даже еду на тарелке, отразились на ней сильнее, чем она думала. Или, может быть, дело в том, что в ее судьбе произошел неожиданный поворот и Александр и Аврора дают ей утешение, в котором она нуждается.
Кроме того, еще несколько недель в этом доме, пока Александр будет решать какие-то неотложные дела, а Аврора пойдет в школу, вряд ли как-то отразятся на ее жизни в целом. В то же время Грания хорошо знала: даже самые незначительные события порой очень серьезно влияют на судьбу человека и могут стать роковыми.
26
Прошло еще две недели, но Грания так и не смогла как следует подумать о будущем. Однажды утром, проводив Аврору в школу, она вернулась в Дануорли-Хаус и увидела в кухне Александра со связкой ключей.
— Это от того флигеля, где теперь студия, — сказал он, протягивая ей ключи. — Посмотри, понравится ли она тебе.
— Спасибо.
— По-моему, Лили в ней ничего не трогала, так что наводи порядок и пользуйся, как будто она принадлежит тебе. — Александр кивнул Грании и вышел из кухни.
Пройдя по двору, Грания открыла дверь в студию и ахнула. Огромное, от пола до потолка, окно пропускало достаточно света, который был так необходим художнику, и из него открывался потрясающий вид на залив Дануорли. Осмотревшись, она увидела чистый, нетронутый мольберт, тюбики с краской и коллекцию дорогих кистей из меха норки, все еще закрытых пленкой. Шкафы были забиты холстами и чистой белой бумагой для рисования, и нигде не было ни капли краски. Стоя у окна и глядя на скалы, Грания недоумевала, почему Лили ни разу не воспользовалась такой замечательной студией. Любой профессиональный художник отдал бы пару лучших картин — или скульптур, если уж на то пошло, — чтобы заполучить такое рабочее место. Здесь было даже маленькое подсобное помещение с туалетом и большой раковиной, где можно было мыть кисти.
В этой студии имелось все, о чем Грания могла мечтать. В тот же день она перенесла сюда наполовину готовую скульптуру Авроры и установила на подставку напротив окна. Единственный минус, который отметила девушка, сев у окна и задумчиво уставившись вдаль, заключался в том, что она будет целыми днями наслаждаться видом, вместо того чтобы сосредоточиться на работе.
Когда Грания забрала Аврору из школы, девочка, не умолкая рассказывала о новых друзьях и с гордостью сообщила, что, как оказалось, она читает лучше всех в классе. Этим же вечером за ужином Грания и Александр, как настоящие родители, с удовольствием слушали рассказы Авроры об ее успехах.
— Вот видишь, папа, на самом деле я не так уж плохо образована, как ты думал. И я совсем неглупая.
Александр потрепал ее по волосам.
— Дорогая, я уверен, что ты умная.
— Как ты считаешь, в кого я пошла? В тебя или в маму?
— В маму, в этом нет сомнений. Я ужасно учился в школе.
— А мама была умная? — спросила Аврора.
— Очень.
— О... — Аврора продолжала жевать, а потом сказала: — Она очень много времени проводила в кровати и часто уезжала надолго, как ты сейчас.
— Да, мама очень уставала.
— Мадам, вам пора в ванну, — сказала Грания, заметив, как изменилось лицо Александра. — Нам завтра нужно рано вставать, чтобы не опоздать в школу.
Когда Грания спустилась вниз, Александр мыл посуду в кухне.
— Оставь, — смутилась она, — это моя работа.
— Не думаю, — возразил он. — Ты же не прислуга. Ты здесь для того, чтобы присматривать за Авророй.
— Я не против, — сказала Грания и, взяв посудное полотенце, встала рядом у раковины и принялась вытирать мокрые тарелки, которые Александр протягивал ей. — Я так воспитана. Я ведь единственная дочь в доме, где много мужчин.
— Какой хороший пример для Авроры! Грания, в тебе природой заложено быть матерью. Ты когда-нибудь думала о своих детях?
— Я... — Ее голос дрогнул.
— Извини, я сказал что-то не то?
— Нет... — Грания почувствовала, как рвутся наружу невыплаканные слезы. — Не так давно я потеряла ребенка.
— Понятно. — Не останавливаясь, Александр продолжал мыть посуду. — Мне очень жаль. Это, наверное, было... Тебе сейчас очень тяжело?
— Да... — Грания вздохнула. — Очень.
— Ты поэтому и уехала из Нью-Йорка?
— Да. — Она чувствовала на себе внимательный взгляд Александра. — Поэтому и еще по одной причине... В любом случае...
— Я уверен, у тебя еще будут дети.
— Да. Я уберу тарелки в буфет, хорошо?
Александр молча смотрел ей в спину, понимая, что ее нежелание обсуждать этот вопрос объясняется сильной душевной болью. И он сменил тему:
— Как я сказал, ты — очень хороший пример для Авроры. Ее мать была не из тех, кто занимается домом.
— Возможно, у нее были таланты в других областях.
— У тебя они тоже есть.
— Спасибо. — Грания покраснела под его взглядом.
— Когда ты забирала Аврору из школы, я заглянул в студию. Твоя скульптура просто потрясающая.
— Но она еще не закончена. Сейчас я работаю над лицом — пытаюсь сделать нос, — уточнила Грания.
— Нос Лайлов. У всех женщин в семье был такой. Думаю, его сложно повторить в глине.
— Твоя жена была очень красивой.
— Да, это так, — вздохнул Александр, — но у нее были проблемы...
— Правда?
— Проблемы с психикой.
— О... — Грания не знала, как реагировать. — Мне очень жаль.
