Мэтт быстро оделся, радуясь, что Чарли нет дома. Она уехала в свою квартиру, чтобы окончательно расплатиться с дизайнером. На прошлой неделе она показала новую обстановку Мэтту, и, когда он увидел весь этот шик, у него глаза на лоб полезли. Стекло, белые и хромированные поверхности — по уюту квартира могла соперничать разве что с операционной. Мэтт недоумевал, как Чарли может существовать с ним в лофте. Он сделал кофе и нашел в холодильнике сухой бублик. Чарли совсем не готовила, и последние две недели они питались только едой навынос. Мэтт вспомнил вкуснейший окорок и протертые овощи с картофелем, которые часто делала Грания, и в животе у него заурчало.
— Вот черт!
Но он взял себя в руки. Пора прекратить сравнивать Чарли с Гранией. Они просто разные, вот и все. Однако сравнение всегда оказывалось не в пользу Чарли. Мэтт сел за стол и включил ноутбук. Он писал работу, которую следовало закончить еще три недели назад, но он никак не мог сосредоточиться. Прочитав уже написанный текст, Мэтт остался недоволен и, откинувшись в кресле, глубоко вздохнул. Он отлично понимал, куда катится его жизнь. Он столько лет боялся стать похожим на родителей, а теперь стремительно превращался в их подобие. Жалко, что ему не с кем поговорить. Мэтт был на грани отчаяния. Единственным человеком, с кем он мог пообщаться после отъезда Грания, была его мать.
Он схватил мобильный телефон и позвонил домой родителям.
— Мама, это Мэтт.
— Мэтт, рада тебя слышать! Как твои дела?
— Я, наверное, мог бы на несколько часов выбраться из города в эти выходные. Ты очень занята?
— Завтра к нам приходят на барбекю друзья. А сейчас я дома одна, твой отец играет в гольф. Может, заедешь на ленч?
— Отличная мысль, мама. Уже выхожу.
Уэст-Сайдское шоссе оказалось свободным, и через сорок пять минут Мэтт подъезжал к дому родителей по Белль-Хэвен-драйв.
— Привет, дорогой! — Элейн, вышедшая встречать сына на порог дома, крепко обняла его. — Какой приятный сюрприз! Теперь мой мальчик редко приезжает сюда. Входи.
Мэтт прошел за матерью через просторный холл в большую кухню, оборудованную по последнему слову техники. Отец очень любил разные кухонные агрегаты и покупал их жене на каждое Рождество и день рождения. Элейн обычно со сдержанной улыбкой открывала подарок, благодарила и убирала подальше, к остальным, во вместительный кухонный шкаф.
— Выпьешь что-нибудь, дорогой?
— Я обойдусь пивом. — Мэтт с неуверенным видом топтался на кухне. Теперь, оказавшись рядом с матерью, он не знал, что сказать. Она знала лишь то, что Грания уехала, — и больше никаких подробностей.
— Ну что, как идет жизнь в городе?
— Я... Черт, мама! — Мэгг покачал головой. — Не хочу тебе лгать, но в моей жизни полная неразбериха.
— Ясно. — Элейн поставила на стол пиво. В ее глазах светилось сочувствие. — Расскажи, что случилось.
Мэтт постарался максимально честно описать ситуацию. Он лишь решил скрыть, что не помнит деталей той ночи с Чарли. Ему казалось, Элейн слишком чувствительна, и ее лучше поберечь.
— Итак, — наконец произнесла она, — позволь мне все суммировать. Грания исчезает вскоре после выписки из больницы. Она улетает в Ирландию и отказывается обсуждать с тобой причины отъезда. Вы не общаетесь уже несколько месяцев. А потом ты узнаешь, что она вышла замуж за кого-то другого?
— Да, по сути, все верно, — со вздохом согласился Мэтт.
— Далее. Чарли переезжает к тебе, чтобы ты не скучал в одиночестве, пока в ее квартире идет ремонт. Вы становитесь близки и решаете жить вместе. — Элейн выглядела озадаченной. — И ты говоришь мне, что не уверен в своих чувствах к ней?
— Именно так, — кивнул Мэтт. — Можно мне еще пива?
Элейн принесла вторую бутылку и спросила:
— Значит, ты считаешь, что еще не забыл о прежних отношениях?
— Да. И... — Мэтт глубоко вздохнул. — Есть еще кое-что.
— Тебе лучше все мне рассказать, дорогой.
— Чарли беременна.
Элейн с озадаченным видом посмотрела на сына:
— В самом деле? Ты уверен?
— Да, мама, конечно. Она записалась на обследование через пару недель. И я пойду с ней.
— Ясно, — медленно произнесла Элейн. — Я приготовила салат. Давай поедим на террасе.
Он помог вынести на улицу салат, тарелки и приборы. Они сели за стол, и Мэтт заметил, что мать все еще не оправилась от потрясения.
— Мне очень жаль.
— Не стоит, Мэтт. Я уже не маленькая и смогу это пережить. Дело не в этом, просто что-то тут не складывается, — нахмурилась она. — Давай отложим это пока. Вопрос в том, любишь ли ты Чарли?
— Да, я люблю ее как друга, как партнера, возможно... Мама, я пока и сам не знаю. Конечно, мы выросли вместе, у нас общие знакомые... Ты дружишь с ее родителями... Все просто, — вздохнул он.
— Всегда проще создать семью с кем-то из своего окружения. И я так поступила, — улыбнулась Элейн, раскладывая салат по тарелкам. — Это удобно, а близкое знакомство волне может перерасти в любовь. Но... — Элейн старалась подобрать подходящие слова. — Это не кружит голову. Как и безопасная езда.
Мэтт удивился, насколько точно мать передала его ощущения.
— Да, прямо в точку.
— И не говори, что я не понимаю. Потому что это не так. С Гранией ты узнал, какой бывает другая жизнь, и я радовалась, что тебе удалось вырваться. Ты страстно любил ее, и она раскрасила мир вокруг тебя яркими красками.
— Да, именно так. — Мэтт сглотнул комок в горле. Он чувствовал, что вот-вот расплачется. — И только после ее отъезда я понял, как сильно любил ее и как... люблю.
— Я тоже любила одного человека... до встречи с твоим отцом. Мои родители сочли его неподходящей партией для меня, потому что он был музыкантом. И я порвала с ним...
— Я не знал. — Мэтта поразило признание матери. — Ты жалеешь об этом?
— А какой смысл? — спросила Элейн с горечью. — Я сделала то, что считала в тот момент правильным, желая угодить всем. Но не проходит и дня, чтобы я не вспомнила о нем и не подумала, где он сейчас. — Ее голос становился все тише, пока она не спохватилась. — Извини, Мэтт. Тебе не нужно этого знать. Мы с твоим отцом всегда хорошо ладили. И у меня есть ты. Так что нет, я ни о чем не жалею.
— Разница только в том, что я не разрывал отношений с Гранией.
— Но сейчас она уже замужем, — сказала Элейн.
— Так сказала ее мать, когда я звонил.
— Меня это очень удивляет. Я знаю, Мэтт, что Грании было неуютно в нашем мире. Возможно, ей казалось, что она не нравится нам. Но она сама и ее талант вызывают у меня уважение. И я знаю, что она любила моего мальчика, — подчеркнула Элейн. — А за это я могла бы ей все простить.
