— Да, я понимаю, как тяжело лорду Кроуфорду разрываться между любовью и долгом. Не забывайте, я была свидетельницей их любви. Как жаль, что они не могут быть вместе! Это большая трагедия для них обоих. C’est la vie, мистер Стаффорд, — вздохнула Жизель. — Я постараюсь вам помочь. — Она задумчиво постучала ручкой по столу. — Думаю, вам следует наведаться в больницы — просто на всякий случай. У меня где-то был список. — Она выдвинула ящик стола и порылась в бумагах.
— Я даже не знаю ее фамилии.
— Фамилию-то я вам скажу. Вот. — Жизель протянула ему листок. — Это список всех больниц Бангкока. Мы напечатали его для родственников военнопленных в Бирме. Сколько страданий принесла война! И ведь она еще не закончилась!
— Вы правы, мэм. Она навсегда изменила меня и мою жизнь. Все вокруг перевернулось вверх дном.
— Да. В обычных обстоятельствах Гарри и Лидия никогда бы не встретились. Однако это случилось. И что же? — Жизель с французской грациозностью всплеснула руками. — Смотрите, судьбы скольких людей это затронуло! — Она что-то черкнула на другом листке бумаги и протянула его Биллу. — Это фамилия Лидии. Я написала по-тайски, что вы ее разыскиваете. Когда придете в больницу, покажите эту записку в приемном отделении.
Билл побледнел, представив, что ему предстоит. Он насмотрелся на страдающих и больных в Чанги на всю оставшуюся жизнь.
— Признаться, мэм, мне очень не хочется найти ее в больнице.
— Но вам же надо с чего-то начать, мистер Стаффорд. Думаю, лучше сразу исключить больницы, вы согласны? — Жизель встала, и Билл последовал ее примеру. Она остановилась на пороге и обернулась к нему. — Лорду Кроуфорду повезло, что у него есть такой преданный друг: чтобы ему помочь, он проделал очень дальний путь!
— Его светлость — мой начальник, мэм, и я должен выполнять его поручения.
— Нет, мистер Стаффорд. Лорд Кроуфорд поручил вам дело, которое можно доверить только другу. И не важно, кем вы у него работаете.
— Остается надеяться, что я справлюсь с этим заданием, — вздохнул Билл.
— Обязательно справитесь, — заверила Жизель, открывая дверь кабинета. — Если Лидия еще жива и хочет, чтобы ее нашли, вы ее найдете.
Глава 46
В тот вечер Билл останавливал всех работников гостиницы, которые попадались ему на пути, и показывал им записку Жизель. Но люди лишь разводили руками и качали головой. Поэтому на другое утро ему все-таки пришлось отправиться в «турне» по больницам Бангкока.
Его «тук-тук» колесил по шумным, знойным и зловонным улицам города. Билл уже отчаялся встретить человека, который хоть что-то знает о Лидии. Положение казалось неразрешимым.
В приемных отделениях больниц было на удивление чисто и спокойно в отличие от тюремной больницы Чанги, прозванной «моргом», где не смолкали стоны умирающих от неизлечимых гноящихся ран и стоял отвратительный запах человеческих испражнений.
К концу дня Билл вернулся в отель, потный и уставший. Следов Лидии по-прежнему не было.
— Ну как, есть успехи? — поинтересовалась Жизель, увидев его в вестибюле.
— Нет. — Билл покачал головой. — Я обошел восемь больниц, двенадцать осталось. Честно говоря, мэм, даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что я ее не нашел.
— Вот. — Хозяйка отеля протянула ему конверт. — Это фотография Лидии из ее личного дела. Она снялась перед самым исчезновением. Покажите ее в больницах. Может быть, кто-то узнает. — Жизель похлопала его по плечу. — Желаю удачи в завтрашних поисках!
Билл взял ключ и поднялся к себе в номер. Устало опустившись на кровать, он открыл конверт и достал фотографию.
На него смотрело черно-белое лицо с тонкими чертами, какие он видел у многих тайских женщин в Бангкоке. Однако огромные глаза Лидии излучали сияние, и это делало ее настоящей красавицей. Билл нежно дотронулся до идеально округлой щеки девушки. Интересно, знает ли она, какая суматоха случилась из-за нее за тысячи миль отсюда?
— Где ты, Лидия? — тихо спросил он и аккуратно положил снимок на прикроватную тумбочку.
Когда Билл сполоснулся под душем и переоделся, его внимание привлекли звуки музыки, долетающие из помещения рядом с вестибюлем. Он вошел в «Бамбуковый бар», заказал пиво и стал слушать трио, играющее джаз. Ему не очень нравилась такая музыка — он предпочитал Веру Линн и классику, — но в баре царила веселая атмосфера, и у него поднялось настроение. Билл попытался представить, как его светлость играл здесь на пианино, улыбающийся, беззаботный, влюбленный, но воображение отказывалось рисовать эту картину. Перед глазами Билла вставало серьезное осунувшееся лицо молодого человека, на плечах которого лежит вся тяжесть мира.
К его столику подошла тайская девушка и спросила, можно ли к нему сесть. Он кивнул, едва обратив на нее внимание. Она заказала кока-колу и попыталась завязать с ним разговор на плохом английском. Билл решил, что она ждет своего парня, и стал отвечать на ее вопросы. Двадцать минут спустя, когда девушка придвинулась ближе и нарочно задела бедром его ногу, Билл в панике замахал официанту, чтобы тот его рассчитал, поспешно подписал счет и вышел из бара. Девушка проводила его разочарованным взглядом.
Добравшись до своего номера, он плотно закрыл за собой дверь и постарался выровнять дыхание. Билл не сделал ничего плохого, но его пугала мысль о том, что Элси увидит его с другой женщиной. Он никогда ей не изменял и, даже думая об этом, испытывал почти физическую боль. Да и что хорошего в восточных женщинах? Другие солдаты, получив увольнительную, тут же бежали в публичные дома Сингапура, а он думал только о своей жене, которая терпеливо ждала его дома, представлял ее большие карие глаза, веснушчатый носик и пышное белое тело.
Раздевшись, Билл забрался в постель. Пусть они с Элси не так богаты и свободны, как благородные господа, на которых они работают, но Господь ниспослал им немеркнущую любовь, а она встречается реже, чем черная орхидея.
Наступил еще один знойный день. Билл изнывал от влажной жары. Грудь сдавливало обручем. Казалось, будто в воздухе совсем не осталось кислорода. Он жадно дышал ртом под потолочными вентиляторами приемных отделений, пока больничные служащие просматривали списки пациентов в поисках Лидии, потом изучали ее фотографию и качали головой.
Поиски уводили его все дальше в город. Изящная колониальная архитектура домов, окружающих отель «Ориенталь», и берега реки остались позади. Билл ездил на «тук-туке» от больницы к больнице, по пути оглядывая храмы, выкрашенные в насыщенные яркие цвета: на рассвете под их своды стекались монахи — они шли босиком по грязным улицам, держа в руках миски, куда местные жители бросали рис. В городе было полно бездомных — калек с изувеченными конечностями и женщин с маленькими детьми. Они сидели в сточных канавах и просили милостыню. На их изможденных лицах было написано отчаяние. Билл еще не видел такой ужасающей нищеты. И вот что поражало: эти несчастные могли идти куда захотят, однако их жизнь была не намного лучше, чем его заключение в Чанги.
