Фиона сдержала смех.
– Нет, это не про нас. Сюрприз, о котором я хотела сказать, фактически не наш, а Линни.
– Линни?
По глазам Алекса было видно, что он искренне удивлен.
– Да. Линни не может спать с парнями на конюшне.
– Почему?
Она больше не могла сдержаться и хмыкнула.
– Потому что настоящее имя Линни – Аделин. Он, то есть она… девочка.
Алекс замер с раскрытым ртом.
– А… как ты узнала?
Фиона наконец рассмеялась.
– Не будь глупцом! Мы с Мейрид сами маскировались под мальчиков в течение нескольких лет. Так безопаснее на улице. Линни об этом не знает. Впрочем, в любом случае она туда не вернется. Я не позволю!
– Безусловно, – согласился Алекс, все еще не оправившись от удивления. – Как я мог не заметить?..
– Не кори себя, – посоветовала Фиона, ожидая, когда он откроет перед ней дверь. – Я бы тоже не заметила, если бы не проделывала тот же самый трюк: огромная шляпа, одежда большего, чем требуется, размера, преувеличенная развязность в поведении…
– Вы знаете, сколько ей на самом деле лет?
– Двенадцать, опасный возраст… Скрывать женские черты становится все труднее и труднее. Именно поэтому я хочу оставить ее возле себя.
Фиона не знала, как сможет прокормить еще и Аделин, особенно после лишившего их последнего источника доходов пожара, но это было не столь важно: в любом случае она не оставит этого ребенка погибать на улице.
Алекс продолжал стоять у двери, задумчиво глядя на нее.
– Ей, наверное, нужна какая-то одежда и… что-то там еще?
Он выглядел таким растерянным, что в общем-то было совсем ему несвойственно, что Фиона едва вновь не рассмеялась.
– Нет. Пока мы не решим окончательно, что делать дальше, ей лучше оставаться в прежнем образе. Я просто хотела, чтобы ты знал.
Алекс кивнул.
– Но это, наконец, все, о чем я должен знать? Или есть еще секреты? Например, домашние животные, спрятанные в коробках из-под шляп, или тайные поклонники?
Сердце Фионы кольнуло. Да, секреты еще были. Только не такие, какие можно раскрывать в прихожей, при свидетелях.
– Нет ни поклонников, ни домашних животных.
– Отлично. Значит, я могу позволить себе вздремнуть до отъезда часочек-другой. А сейчас позволь мне показать твою комнату. С обслугой ты вполне можешь встретиться после отдыха.
Фиона огляделась вокруг и только сейчас, к своему удивлению, поняла, что они одни в передней прихожей. Только три ночных свечи горели на столике у винтовой лестницы, хотя в окна уже просачивался свет наступавшего утра.
– А как ты узнаешь, где меня следует разместить?
Алекс улыбнулся:
– Чаффи заранее выбрал для вас апартаменты.
С этими словами он взял свечу, а второй рукой будто невзначай полуобнял Фиону за талию, породив легкую дрожь в ее теле. Она так устала. Она не помнила, укачивало ли ее когда-нибудь раньше так сильно в карете, но сейчас еще подташнивало, болела голова. Единственное, чего она желала всей душой, – это принять горизонтальное положение. Карета. Дом. Лестница. Что еще ей предстоит увидеть? Хорошо бы – кровать.
Но это была не вся правда. Себе она могла признаться, что не так уж и спешила: ей хотелось еще побыть с Алексом, хотелось чувствовать его сильную руку на своей талии и видеть улыбку на склонившемся к ней лице, хотелось говорить с ним, все равно о чем, или просто молча сидеть рядом.
Однако значило это только одно – надо, чтобы он ушел, и как можно скорее.
– Как тебе здесь? – спросил Алекс, открывая дверь в прихожую спальни, которая была отведена им с Мей.
– Мне…
– Фи? – не дал ей ответить раздавшийся из глубины комнаты голос. – Ты взяла ее, Фи? Я не могу уснуть.
Вслед за этим, как и следовало ожидать, перед ней появилась Мейрид, она переминалась с ноги на ногу, уперев руки в бока. Фиона позволила себе улыбнуться и сказала:
– Вот она, моя сладкая. Конечно же, я ее забрала. А теперь возвращайся в постель, а то здесь довольно холодно и ты можешь простудиться. Я немного поговорю с Алексом и приду к тебе.
Однако Мей не тронулась с места, молча уставившись в окно.
Фиона почувствовала, что начинает сердиться, но быстро подавила раздражение.
– Ночь не наступит быстрее, если ты будешь ждать ее, Мей. Иди и немного отдохни.
– Мне кажется, я не смогу, – простосердечно ответила Мейрид, по-детски улыбнувшись.
Фиона поцеловала ее в щеку.
– Попробуй в уме справиться со своей словесной головоломкой.
Мейрид отрицательно покачала головой.
– Я зашла с ней в тупик; лучше поработаю над геометрическим уравнением Гаусса.
– Хорошо. Но в уме и в горизонтальном положении.
Застенчиво кивнув Алексу, Мей развернулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Фиона посмотрела на явно ошеломленного этой сценой Алекса.
– Позволь задать тебе вопрос, – обратился он к ней, – почему для нее эта подушка имеет такое значение?
Фиона быстро огляделась по сторонам, будто хотела увидеть то, о чем ее спрашивают, и вновь посмотрела на Алекса.
Его ответный взгляд удивил ее. Она не смогла подобрать слова, которым могла бы его охарактеризовать. Жалость? Нет. Симпатия? Нет, совсем не то. Но что же тогда?
– Да все очень просто: эту подушечку вышивала наша матушка. Чертополох напоминает о наших корнях. Она нечто вроде талисмана, если хочешь, – пожала плечами Фиона. – Но прежде всего, конечно, память о матушке… Больше ничего не осталось.
Теперь Алекс перевел взгляд на дверь спальни.
– Совсем ничего?
– Ну, конечно, если не считать наших рыжих волос, – улыбнулась Фиона, – и высокого роста, что буквально бесило деда.
Алекс кивнул, явно о чем-то задумавшись, как будто старался найти смысл там, где его не было. Получалось, что он выяснил одну из причин, почему маркизу Лейбурну не было жаль своих шотландских внучек.
– Получается, что мы привезли из Эдинбурга намного больше, чем он ожидал.
Алекс наконец улыбнулся:
– Да уж, понимаю. А сейчас, думаю, главное, что ты должна сделать, – это отдохнуть. В вашем распоряжении телескоп и доверху забитая книгами библиотека, так что будет чем заняться.
– А ты?
Алекс провел пальцами по волосам.
– Я должен уехать. Есть дела, которые требуют моего обязательного присутствия. И Линни поедет со мной.
