Подняв свечку вверх, Фиона осторожно пошла сквозь окружающую тьму к нише Мейрид. Звать ее не стала, поскольку знала, что если Мей уткнула нос в книгу, то не услышит ее, – она уже не здесь, а в бесконечных глубинах галактик.
– Нет… Не надо… Фи! Фи, пожалуйста…
Фиона замерла: сестра была явно напугана, – и тут же услышала другой голос, от которого у нее похолодело все внутри:
– Фи здесь нет.
Голос был низкий и раздраженный, но обладатель его старался говорить тихо, сдерживая дыхание. У Фионы пересохло во рту, сердце застучало по ребрам словно маленький молоточек. Где миссис Гордон? Почему никто не слышит, что там происходит?
Она задула свечу и, наклонившись, осторожно положила на землю сумку с углем и продуктами, которую принесла. Глаза начали привыкать к темноте, и она двинулась вперед, стараясь не издавать шума и молясь про себя, чтобы он ее не заметил.
Неожиданно послышался треск разрываемой ткани, затем раздался глухой шлепок. Мей закричала. Стало ясно, что время прятаться прошло. Охваченная неистовой яростью, Фиона с диким воплем бросилась вперед. Через мгновение раздался и растаял в темноте крик Хайлендера. Он развернулся…
Фиона приподнялась на кровати. Рассвело. Тьма отступила. Было тепло, мягко и удобно. Конечно же, то время, когда Фиона спала на камнях под мостом, давным-давно прошло, но она все еще не могла унять дрожь в теле, ее не оставляло ощущение холода и безысходности. Оказалось, что чистая постель и хорошая еда отнюдь не являются надежной защитой от ночных кошмаров.
Пытаясь успокоить боль в сердце и сдавливающее горло паническое чувство страха, Фиона согнула ноги, уперлась лбом в колени и закрыла глаза.
– Фи, – услышала она и вздрогнула: голос сестры был таким же, как в недавнем кошмаре, и ей потребовалось еще одно усилие, чтобы вернуться в действительность.
– Да, Мей?
Дверь в спальню открылась, и на пороге появилась Мейрид в ночной рубашке. Волосы ее были распущены, лицо чуть припухло от сна. Даже в таком виде, полусонная, она была очень красива, даже обворожительна и так трогательна со своей подушечкой в руках. Фиона лучше других знала, как мила ее сестра, но, глядя на нее сейчас, в очередной раз удивилась.
– С тобой все нормально? – спросила Мейрид, испуганно глядя на свою Фи.
Фиона широко развела руки, и сестра нырнула в ее объятия, присев на кровать.
– Все хорошо, – ласково сказала Фиона. – Просто приснился сон из прошлого.
Она не стала говорить, почему он приснился, хотя уже хорошо поняла это: слишком большой шаг сделала в сторону от привычной жизни, почти поверила, что с Алексом может быть по-другому. Более того, поверила, что достойна столь уютной надежности, которую дарят его объятия, его улыбка, его сила.
Вольно или невольно он сумел возродить в ней желание жить для себя, дал надежду на обычную нормальную жизнь. И на какое-то время она поверила в это.
– Думаю, мы сейчас в безопасности, Фи. Разве не так? – спрашивала между тем Мейрид, заглядывая в глаза сестры, будто надеясь прочитать в них самый правильный ответ.
Фиона так не думала. Скорее наоборот. Но говорить об этом Мей, конечно, было ни к чему.
– Это так, моя сладкая, – постаралась укрепить она уверенность сестры. – Кошмары остались в прошлом.
«О Боже! – взмолилась она про себя, сильнее обнимая Мейрид. – Пусть это будет правдой».
Глава 13
Адрес ни о чем не говорил. Обычный городской дом на Халф-Мун-стрит с бурлящим игорным заведением на первом этаже и съемными квартирами на следующих. Алекс постоял возле него несколько минут, изучая входы и выходы, оценивая возможные пути для бегства и темные углы, в которых можно спрятаться. Халф-Мун представляла собой сплошной ряд домов, тянувшихся от тихой Кёрзон-стрит до Пиккадилли без каких-либо разделяющих их переулков или скверов. Однако этот дом, в котором квартировал Винс, был четвертым от оживленной Пиккадилли, а позади него располагался Грин-парк, так что возможность побегать имелась.
– Ладно. Все понятно, – сказал Алекс, оборачиваясь к стоявшей чуть в стороне в своей эксцентричной высоченной шляпе Линни. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь.
– Остаться здесь? – повторила девочка с явной обидой. – С какой стати?
– С такой, что я знаю, на что способен Винс, и дал слово леди Фионе, что не буду подвергать тебя опасности.
Девчонка саркастически хмыкнула:
– Зачем же тогда понадобилось меня брать?
Алекс постарался сохранить серьезность.
– Ты мне нужна, чтобы опознать людей, которых видела с Винсом. Сообщников или жертв. Если кого-то увидишь, свистни. Когда я закончу здесь, пойдем в «Голубой гусь» и попробуем еще раз.
Линни немного успокоилась, но не до конца.
– А как же подрубите таль?
На этот раз Алекс не стал сдерживать улыбки, понимая, что девчонка пытается сразить его знанием воровского жаргона.
– Ты имеешь в виду, как я войду? Очень просто. У меня имеются «слесаревы дочки».
С этими словами он подбросил на ладони набор отмычек, которые были необходимы «Повесам» хотя бы для того, чтобы найти надежный ночлег.
Алекс не был уверен, что ответ полностью удовлетворил его юную спутницу. Но как бы там ни было, она отошла в сторону и принялась прохаживаться по тротуару, делая вид, что высматривает подходящего извозчика. Алекс кивнул в знак одобрения и вошел в дом, где надеялся забрать письма и другие документы, касающиеся его близких. Поскольку Винс не отличался ни умом, ни особой хитростью, необходимыми для организации шантажа, было очевидно, что его просто использовали. А все, с чем Алекс сталкивался ранее, почти не оставляло сомнений, кто именно – «Львы».
Два первых пролета лестницы выглядели довольно богато – навстречу пробежала пара посыльных, а дорогу освещали яркие фонари на стенах. Третий этаж явно был предназначен для людей, которым с местом в жизни повезло меньше. Краска на стенах выцвела, довольно тонкие деревянные панели не имели никаких украшений. Скорее всего здесь квартировали вышедшие в отставку слуги.
Алекс взбежал вверх почти бесшумно и вскоре, никем не замеченный, оказался у квартиры Винса. Достав отмычки и на всякий случай постучав, он немного подождал и, не дождавшись ответа, занялся замком, а уже через несколько секунд проскользнул внутрь.
Перед ним была типичная холостяцкая квартира со стенами, облепленными картинками со сценками охоты, и залежами артефактов легкомысленной жизни: пустыми бутылками, программками бегов, разрозненными башмаками. На всем этом, а также на мебели, тут и там, будто разноцветный снег, валялись галстуки и шейные платки. Тот, кто должен был убирать за Винсом, явно подлежал незамедлительному увольнению.
Практически сразу Алекс почувствовал опасность, именно почувствовал, инстинктивно, без видимых причин. Что-то настораживающее висело в воздухе, будто он не заметил кого-то, кто находился в комнате буквально только что. Однако скрыться в прихожей было негде.
