– Слышите! – воскликнул король Ричард, когда снова раздались звуки литавр. – Это королева и ее свита покинули галерею. Смотрите! Все чалмы поверглись на землю, словно их поражает ангел смерти, они страшатся взглянуть на них, ибо считают, что взгляд араба может омрачить женскую красоту.
– Однако, друзья, теперь, пожалуй, время отправиться в шатер королевы Беренгарии. Поведем туда с триумфом победоносного рыцаря Спящего Барса. Как жаль, что доблестный султан Саладин постигает любовь, как постигают ее существа низшего порядка.
Ричард в сопровождении сэра Кеннета и своей свиты отправился в шатер королевы Беренгарии. В ту минуту, когда рыцарь-победитель, которого в качестве поручителей сопровождали король Ричард и барон де Во, вошел в приемную королевы, его приветствовали громкими криками, а певец Блондель под аккомпанемент арфы спел им сложенную в его честь оду.
Рыцарь Спящего Барса покорно склонил колено перед королевой, как того требовал этикет, так как он защищал честь государства, хотя все знали, что он свои подвиги посвятил другой женщине – красавице Эдит Плантагенет, присутствовавшей здесь же и молча сидевшей по правую руку от Беренгарии.
– Обезоружьте его, прекрасные дамы! – воскликнул король, строго соблюдавший все рыцарские обычаи. – Пусть красота почтит рыцарскую доблесть. Ты, Беренгария, хоть и королева, но должна оказывать рыцарю-победителю, восстановившему честь государя, всевозможные знаки внимания и расположения. Сними с него шпоры, Беренгария! А ты, принцесса Эдит, отстегни его шлем. Этой рукой ты собственноручно расстегнешь ему шлем, хотя ты и самая гордая из всего рода Плантагенетов, а он – беднейший и невысокого происхождения шотландский рыцарь.
Обе женщины беспрекословно повиновались приказаниям короля Ричарда. Королева Беренгария быстро стала отстегивать шпоры с ног рыцаря, между тем как принцесса Эдит, то бледнея, то краснея, досадуя на слишком сильное чувство восторга и радости, охватившее ее, неловко и слегка дрожащими руками стала, с помощью графа Солсбери, расстегивать короткие ремни, которыми прикреплялся шлем к нагруднику.
– И вот теперь, без железных покровов, кто стоит перед вами? – с улыбкой спросил король Ричард, когда снятый шлем обнаружил красивое и все еще разгоряченное боем и испытываемым волнением лицо сэра Кеннета.
– Не тот ли это нубиец-невольник, спасший мне жизнь? – продолжал король Ричард после короткой паузы. – Или, быть может, тот искатель приключений, который прибыл в наш лагерь под именем сэра Кеннета, или рыцаря Спящего Барса? Клянусь моим доблестным мечом, с сегодняшнего дня навсегда оканчиваются все его приключения, превращения, странствующая жизнь и неопределенность его прав на почесть и уважение. Он преклонил перед вами колено как простой рыцарь, известный своими доблестными подвигами. Теперь же он встает человеком высокого и знаменитого происхождения и высокого сана. Приветствуйте Давида, графа Хантингдонского, наследного принца Шотландского!
Изумление сковало уста всех присутствовавших, несколько минут длилось молчание, затем раздались громкие, радостные приветствия. Принцесса Эдит уронила на пол тяжелый шлем, который держала в руках.
– Да, благородные рыцари, – продолжал король, – я говорю истинную правду. Вам известно, что Шотландия не сдержала своего обещания прислать под предводительством наследного принца своих самых храбрых и самых славных воинов нам в помощь для освобождения Гроба Господня. Но этот благородный молодой человек счел постыдным для себя не участвовать в нашем священном предприятии и под вымышленным именем присоединился к нам в Сицилии с небольшим количеством верных и храбрых воинов, к которым вскоре примкнули и другие его соотечественники, не подозревая в своем вожде наследника шотландского престола. Однако вскоре все те немногие соратники, окружавшие принца и посвященные в тайну, погибли, за исключением одного верного и преданного оруженосца принца. Инкогнито принца Шотландского настолько строго соблюдалось, что лишь благодаря случайным обстоятельствам я отменил смертный приговор неизвестного мне искателя приключений, едва не сделавшись виновником краха лучших надежд Шотландии…
Взволнованный этим воспоминанием, король Ричард прервал свою речь.
– Но почему же, – обратился он к наследному принцу, – вы, благородный граф Хантингдонский, не открыли мне настоящего вашего имени, когда я так опрометчиво приговорил вас к смертной казни? Неужели вы считаете короля Ричарда способным воспользоваться удобным случаем и из мести отцу казнить сына короля Шотландского, который, правда, относился ко мне враждебно?
– Нет, я не мог этого даже предположить, благородный король, – ответил граф Хантингдонский, – но гордость не позволяла мне объявить себя наследным принцем Шотландии для спасения жизни. Кроме того, я дал обет сохранить в тайне свое настоящее имя до окончания Крестового похода, и если открыл его, то только на духу благочестивому пустыннику долины Энгадди, на случай моей смерти, под тайной исповеди.
– Теперь я понимаю, – сказал король, – что заставило этого почтенного пустынника умолять меня и настаивать на том, чтобы я изменил свой строгий приговор. Да, теперь я понимаю, что он был абсолютно прав, говоря, что наступит минута, когда я, если рыцарь будет казнен по моему приказанию, буду сожалеть о своем строгом приговоре. Да, казни я вас, принц, весь свет обвинил бы короля Ричарда в гнусном поступке, а именно в том, что я воспользовался неблагоприятным положением, в котором оказался наследник престола Шотландии.
– Может быть, Ваше Величество сообщит нам о том необыкновенном и счастливом случае, который помог раскрыть тайну? – спросила королева Беренгария.
– Из писем, полученных из Англии, – отвечал король Ричард, – в числе прочих неприятных известий, я узнал, что король Шотландии захватил трех английских рыцарей знатного происхождения, совершавших паломничество в Сент-Ниниан
[29]
. При этом он заявил о намерении задержать их у себя в качестве заложников, оправдываясь тем, что его сын, которого он считал находящимся в рядах тевтонских рыцарей, сражающихся с борусскими
[30]
язычниками, на самом деле находится в Палестине, в рядах крестоносцев, и потому ему необходимо иметь заложников из англичан для обеспечения безопасности своего сына.
Это известие, разумеется, возбудило во мне некоторые подозрения относительно настоящего имени рыцаря Спящего Барса. И действительно, по возвращении де Во из Аскалона мои подозрения подтвердились. Де Во привел с собой оруженосца графа Хантингдона. Этот преданный слуга прошел тридцать миль, чтобы открыть де Во тайну, которую должен был вверить мне.
– Старый слуга в этом случае заслуживает прощения, – заметил лорд Гилсленд, – он был уверен, что мое сердце мягче сердец Плантагенетов.
– Твое сердце мягче! – воскликнул король Ричард. – Железная дубина, камберлендский кремень! Где тебе в чем бы то ни было превзойти Плантагенетов? У нас, Плантагенетов, самое мягкое сердце. Неправда ли, Эдит? – обратился король к принцессе, бросив на нее весьма выразительный взгляд, от которого та покраснела. – Дайте мне руку, прелестная кузина, и вы, шотландский принц, дайте мне также вашу руку.
