Так они прождали до полуночи. Положение не менялось. Внешняя охрана была все так же начеку. Стало очевидным, что на сонливость воинов рассчитывать бесполезно. По всей вероятности, их уберегли от пьянящего воздействия смеси, именуемой «hang». Следовательно, надо было действовать иначе: проникнуть внутрь, проломив стену пагоды. Хорошо бы узнать, надзирают ли жрецы храма за своей жертвой также неусыпно, как воины, охраняющие врата.
Посовещались в последний раз, и проводник объявил, что готов отправиться. Мистер Фогг, сэр Фрэнсис и Паспарту последовали за ним. Чтобы подобраться к пагоде сзади, пришлось сделать изрядный крюк. Около половины первого они приблизились к подножию стены, никого не встретив. Никто не охранял пагоду с этой стороны, однако, сказать по правде, там ни окон не было, ни дверей – абсолютно ничего.
Ночь выдалась темная. Луна, находившаяся в последней четверти, едва успела выглянуть из-за горизонта, как ее заволокло тучами. Кроны высоких деревьев, распростершись над их головами, делали мрак еще более непроглядным.
Однако пробраться к стене – полдела, в ней еще надо было проковырять отверстие. Для этой цели у Филеаса Фогга и его соратников имелись всего-навсего карманные ножи. Какое счастье, что храмовая стена сложена из кирпича и дерева, такую смесь, наверное, легко пробить! Достаточно извлечь первый кирпич, остальное пойдет как по маслу…
Они принялись за дело, стараясь производить как можно меньше шума. Выламывая кирпичи, проводник трудился с одной стороны, Паспарту – с другой, примериваясь так, чтобы получилась дыра шириной в два фута.
Работа спорилась, но тут из недр храма послышался крик, и почти тотчас другие крики отозвались снаружи.
Паспарту и проводник замерли. Неужели они обнаружены, и это сигнал тревоги? Элементарная осторожность подсказывала, что надо, ни секунды не медля, отойти подальше. Именно это они и сделали. Филеас Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти поступили так же. Снова затаились под пологом леса и, припав к земле, ждали, когда переполох, если это был он, утихнет. В таком случае они смогут продолжить операцию.
Однако – вот уж помеха хуже некуда – под стеной пагоды появились стражники, расположившись так, что туда и не подступишься.
Нет слов, чтобы описать разочарование этихчетырех мужчин, чье доброе дело, начатое так удачно, внезапно сорвалось. Как они смогут спасти несчастную, если потеряна надежда добраться до нее? Сэр Фрэнсис Кромарти буквально кулаки себе грыз. Паспарту был вне себя, да и проводнику стоило немалого труда сдерживаться. Только бесстрастный мистер Фогг ждал, не выражая никаких чувств.
– Остается только убраться восвояси? – выдавил бригадный генерал вполголоса.
– Да, иного выхода нет, – отозвался проводник.
– Погодите, – сказал Фогг. – Время терпит: мне ведь только и нужно, что успеть в Аллахабад завтра до полудня.
– На что вы еще надеетесь? – удивился сэр Фрэнсис Кромарти. – Солнце взойдет через несколько часов, и тогда…
– Шанс, который ускользает от нас, может представиться в последнюю минуту.
Сейчас бригадный генерал много бы дал, чтобы заглянуть в глаза Филеаса Фогга. Что он задумал, этот хладнокровный англичанин? Уж не хочет ли он в момент казни броситься к молодой женщине и у всех на виду вырвать ее из рук палачей?
Это было бы чистым безумием, и нельзя допустить, чтобы человек до такой степени лишился рассудка. Как бы то ни было, сэр Фрэнсис согласился дождаться развязки этой кошмарной истории. Тем не менее проводник не разрешил своим спутникам остаться там, где они притаились. Он отвел их на край поляны, откуда они, скрытые купой деревьев, могли наблюдать за разбросанными по земле спящими пьяницами.
Тем временем Паспарту, вскарабкавшись на дерево, ломал голову над одной идеей, которая, сперва лишь молнией мелькнув у него в мозгу, стала отпечатываться в нем все отчетливей.
Сначала он сказал себе: «Ну и бред!», а теперь уже думал: «В конце концов, почему бы не попробовать? Ведь это шанс и, может быть, единственный, а имея дело с такими болванами…»
Как бы то ни было, Паспарту не стал высказывать свои мысли вслух, зато не преминул ловко, по-змеиному, соскользнуть на нижние веткидерева, отчего они так согнулись, что концами касались земли.
Минуты между тем текли. Вскоре черное небо на востоке стало местами казаться уже не таким непроглядным. Эти бледные просветы возвещали, что заря близка, хотя окружающая темень еще оставалась достаточно густой.
Но вот час настал. Все выглядело так, будто жизнь возвращалась к этой доселе бездыханной толпе. Груды тел, разбросанных там и сям, зашевелились. Послышался рокот барабана. Снова раздались песнопения и вопли. Видимо, несчастной пришла пора умереть.
Так и есть: двери пагоды распахнулись. Изнутри вырвался сноп света, куда более яркого, чем раньше. Теперь мистер Фоггисэр Фрэнсис Кромарти могли хорошо разглядеть озаренную им жертву. Два жреца выволокли ее наружу. Казалось, властный инстинкт самосохранения помог женщине стряхнуть дурман, и теперь она пыталась вырваться из рук своих палачей. Сердце сэра Фрэнсиса Кромарти заколотилось, он судорожно стиснул руку Филеаса Фогга и нащупал в ней раскрытый нож.
В этот момент толпа дрогнула, вся разом пришла в движение. А молодая женщина под воздействием паров конопли снова впала в прострацию. Она безропотно прошла сквозь сборище факиров, сопровождавших каждый ее шаг своими фанатическими песнопениями.
Филеас Фогги его сподвижники, смешавшись с толпой, но держась в последних ее рядах, следовали за жертвой.
Спустя две минуты они вышли на берег речки и остановились шагов за пятьдесят от костра, на который уже взгромоздили труп раджи. В предрассветном полумраке друзья видели, какжертва, абсолютно безвольная, распростерлась рядом с телом своего супруга.
Потом факел поднесли к груде дров, и они, пропитанные маслом, мгновенно воспламенились.
В этот миг сэр Фрэнсис Кромарти и проводник едва успели удержать мистера Фогга, который в великодушном порыве рванулся к костру…
Филеас Фогг уже отшвырнул их обоих, когда вдруг события приняли неожиданный оборот. Раздался многоголосый вопль ужаса. Вся толпа, очумев от страха, попадала наземь. Ибо старый раджа восстал из мертвых, у всех на глазах ожил, поднялся в клубах дыма, как призрак, подхватил молодую женщину на руки и соскочил с костра!
Факиры, стража, жрецы, обуянные неописуемым ужасом, распростерлись ничком, уткнувшись лицом в землю, никто не осмеливался поднять глаза и взглянуть на подобное чудо.
Жертва обвисла без чувств на могучих руках, которые несли ее, казалось, совсем не ощущая веса. Мистер Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти, оцепенев, застыли на месте. Проводник замер, склонив голову, и Паспарту, надо полагать, был поражен не менее прочих!..
Меж тем воскресший устремился туда, где стояли Филеас Фогг и сэр Фрэнсис, и скороговоркой бросил:
– Бежим!
